В этот момент тяжелое тело на мне испаряется. Рычание, звуки ударов и боли. Грубый и яростный мат, а следом тишина. Холод, слабость, боль и унижение свернули меня в жалкий клубок, прямо там же у подножия кровати. Обняла себя руками, тщетно пытаясь согреть посрамленное тело. Темень обволакивала сознание. Слезы смешивались с чем-то вязким. Вздрогнула, когда сверху легло теплое покрывало. — Есения? — голос Марка. Вскричала вновь, рефлекторно пытаясь уползти от нового демона. — Тихо-тихо, — крепкие руки поймали за талию. — Я ничего тебе не сделаю... У тебя кровь. Да успокойся ты! Наконец села, пытаясь прогнать темноту в глазах, которая начинала рассеиваться. Со лба что-то тёплой струйкой стекало по глазу и щеке, губа налилась свинцом. Увидела мужскую фигуру, маячащую вокруг меня. Марк бесцеремонно залез в платяной шкаф и, выудив оттуда наволочку, прижал к моему лбу. Застонала от боли покачнувшись. Перехватила мужскую ладонь и почувствовала, как та сразу же дрогнула. — Держи, — убрал руку, заставляя меня придерживать ветошь самостоятельно. — Я позову управляющего, пусть Вера Александровна тебе поможет. — Нет, не надо! — взмолилась, кутаясь в покрывало. Ещё не хватало, чтобы половина дома лицезрела побои на мне. — Никого не надо. Я сама... Сейчас... — Дура, у тебя кровь идёт и губа разбита, — упрямо воспротивился он. — Нужно обработать. — Сказала сама. Не надо. Справлюсь, — и принялась делать попытку для подъёма на кровать. — В первый же рабочий день чуть не стать жертвой насилия? Блеск! — бурчала себе под нос, не соображая, кто является моим свидетелем. — Ты забыла про агрессора в саду, — буркнул угрюмо Марк. — Там были цветочки, — глянула на него сурово, но тут неожиданно уловила на мужском лице подобие улыбки. Он так умеет? Невольно замерла, рассматривая мужчину в совершенно новом амплуа. Но позже возмутилась — его забавляет всё это? — Что смешного? — Я про «цветочки» в саду... — пожал плечами. — Прозвучало забавно. Да, и правда забавно, только мне пока не до улыбок. В глазах витают звезды и мутит. — В комоде есть аптечка, — уронила я. — Вы не могли бы мне её дать? Пожалуйста. Пока взобралась на постель, Марк нашёл мою медкоробочку и поставил у изножья кровати. Затем, пронаблюдав, как я дрожащей рукой вытерла мокрые дорожки на щеках, молча двинулся на выход. — Марк, — тут же окликнула его. Обернулся. — Спасибо, что вступились. Он слегка кивнул и удалился. Коснулась разбитой губы и зашипела от боли. В голове тоже дикий звон. Пока обрабатывала свои раны, не знала какие чувства испытывать. Рыдать от унижения, что какая-то богатая сволочь решила распускать лапы, возомнив себя мачо? Или радоваться маленьким изменениям в Марке? Он не прошёл мимо. Мужчина не только пресек надругательство над ненавистным ему женским полом, но и попытался помочь, слабенько, но всё же. Если Игорь Матвеевич ту вилку засчитал, то от сегодняшнего точно взлетит на небо от счастья. Про улыбку на лице его сына, да и ещё в мой адрес пока умолчу. Утром боялась смотреть на себя в зеркало. Губа отекла, а лоб распух. Чем мне объяснить подобное? Двигала платяной шкаф, но получила выдвижным ящиком по фейсу? Бред. Лучше молчать. Тонна макияжа скрыла радужные цвета, но не отечность. Порванное бельё выбросила в утиль, а спецовку придётся штопать. Алексей Олегович, увидев меня только сочувствующе посмотрел и не задал ни единого вопроса. Похоже, что он в курсе вчерашнего инцидента? Возможно, разбор полетов Игната с Марком продолжились после. Вера Александровна при виде меня охала и ахала, обзывая Марка извергом и Иродом. — Это не он, — не выдержала я и с печальным укором посмотрела на неё. — Игнат? — теперь её лицо вытянулось. Она покачала головой и крепко обняла меня. — Ох, девочка, мужчины очень часто ведут себя, как животные. — Марк вступился за меня, — ввернула я, немного гордясь им. — Вот уж от кого не ждёшь, — снова покачивание головой. — Вера Александровна, я теперь даже знаю, как выглядит его улыбка, — и сощурила озорно глаз. — Детка, ты уверена? Головой ударилась и всё смешалось, — повариха искренне не верила моим словам. — Уверена. Наш бука Марк умеет улыбаться... После уборки управляющий велел отнести кофе в комнату Игоря Матвеевича и по взгляду дворецкого поняла, что тот уже всё доложил хозяину. Теперь знать бы, что именно. К моему изумлению, Игорь Матвеевич так же подумал на сына. Что же за репутация такая у Марка раз все так уверенно и безапелляционно тычут в него пальцем, абсолютно не разобравшись? Неужели, подобное наблюдалось и за ним? Рассказала, как было, усиленно реабилитируя сына перед отцом, чем очень порадовала старика, хоть хозяин и не показал виду. Весь оставшийся день выполняла положенную мне работу. В комнату Марка входила с замершим сердцем. Вдруг он там? Робко постучала и, не услышав ответа, вошла. Логово зверя поразило меня до глубины души. Это, похоже, самая светлая комната в доме. Белоснежные стены, огромные панорамные окна без портьер, только тюль из органзы. Два мольберта и десяток полотен с рисунками — тот самый сад, из которого он меня так грубо прогнал; лес, обрамляющий березовое русло реки; лошадь, мирно гуляющая по лугам из иван-чая и ромашек; лесная тропа змеёй вьющаяся вглубь лесной чащи. Мазки масляной краски умело наложены на полотна, игра бликов и теней, рельефность рисунка. И правда, человек способный разглядеть в природе подобную красоту и умело изобразить на холсте, не может быть плохим. Под дьявольской маской тщательно притаилась прекрасная, но раненая душа. Стало невероятно обидно за него. Его нужно достать из этой шкуры. Доказать, что помимо злых людей есть ещё и хорошие, готовые протянуть руку. Но случайно подслушанный разговор между хозяином и сыном уже вечером после ужина ввёл в тихий шок, погнав по венам ледяной холодок. — Как ты оказался на цокольном вчера вечером? Ты отродясь туда не ходил. Замерев сердцем, ждала ответ Марка. — Игната не оказалось в комнате, — спокойно уронил сын. — Это не аргумент. Дом большой... — В его случае это очень весомый аргумент, — поправил Марк, и его голос прозвучал очень грубо, с нотками ненависти и... Обиды? — Ты же знаешь, моя шкура чувствует насильников за версту. Он весь наш ужин не спускал похотливых глаз с Есении. — Поэтому ты ей помог? Потому что она тоже жертва насилия? Марк, ты перешагнул свою фобию, когда понял, что её тоже хотят изнасиловать? — Она и я — разные! Я не хочу говорить об этом... Всё в прошлом! — спустя паузу, бросил мужчина В каком смысле? Что в прошлом?! — Марк? — отец призывал сына к разговору. — У меня через полчаса будет гость. Извини, папа... — Сын! Хельга — не выход из положения... — Меня пока устраивает, — голос Марка удалялся наверх. Хельга?! Значит, Марк всё же не такой пропащий? Этот старый пень мне слишком много не договаривает. Выйти из укрытия и прижать его к стенке? Только ничего этим не добьюсь. И зачем? Есь, прижми пятую точку опоры и без самодеятельности. Тебе и так приключений хватает, но любопытство сгубило кошку. Когда весь дом и прислуга отошли ко сну, я естественно мучилась догадками. Кто эта чертова Хельга? Она же женщина? Или нет? Черт, а если он ещё и нетрадиционный мужчина? Гинофобия вполне могла развить в нём потребность к подобной эмоциональной разгрузке. Так, сходи и проверь! Только без шума и пыли. Быстренько встала и нырнула в тапочки. Спала я в мешковатых шортах и майке, поэтому вполне себе сносное одеяние для прогулки по спящему дому. Заняла позицию за небольшим выступом, где прекрасно видна входная дверь. Ждать оказалось неприятным занятием, да и страх быть кем-нибудь обнаруженной гнал то в туалет, то на кухню слопать что-нибудь. Уже почти потеряв терпение, услышала стук в дверь. Марк, видимо, находился в холле, так как подошёл сразу. За порог вошла красивая блондинка в длинном пальто. Красная помада горела на её губах. Высокие каблуки почти сровняли её по высоте с Марком. — Давно ждала твоего звонка, — мурлыкнула она. — Сделала, как просил? — хмуро процедил он. В ответ девушка распахнула полы своей верхней одежды. Чуть не выдала себя звуком челюсти, упавшей на пол. На девушке были только чулки. На сосках подобие прищепок, из которых тянулись две цепочки и крепились к чёрному ошейнику. Хельга похабно улыбнулась и протянула ему наручники. Марк скептически изучал её наряд, сунув руки в карманы брюк. Скулы на его лице заострились, а волосы на загривке топорщились. Взор явно направлен на небольшую и аккуратную грудь с набухшими сосками. Или на цепь? А если во время секса он потянет за неё? Это же больно! В желудке всё скрутило, представив эту картину. — Сойдёт, — уронил безразлично и, забрав наручники, пленил ими запястья красотки. — Пошли. Вздрогнула, когда он грубо схватил девушку за белоснежные локоны и потащил наверх. В ужасе слышала её томное хихиканье. Боже... В этом выражается его фобия? Глава 6. Разрядка для зверя МАРК Это обман. Женщина только внешне такая наивная и нежненькая, но внутри она — настоящий дьявол. Взгляд, улыбка, хрупкая фигура — лишь визуализация. Не куплюсь... Но отчего, чем больше смотрю на Есению, тем больше хочу видеть? Хочу прикоснуться, услышать голос, жажду осознать, что ошибся с выводами. Что всё, к чему я стал привычен — мишура. Игорь уловил это во мне там в ресторане. И во всём виновата моя опрометчивость. Что ж пусть пытается и дальше — бесполезно. Путь давно пройден. Меня заставили по нему пройти. И теперь ни одна женщина и близко не приблизиться ко мне. Только я! Лишь я теперь буду унижать, использовать и наказывать.