А сердце шептало: не поторопился ли он с принятием предложения отца? Жена, она ведь на всю жизнь. Это император или знатные вельможи могут позволить себе не одну жену и кучу наложниц, с кем удовлетворят своё сердце в потребности любить. Ему такое не доступно. Вот об этом всё больше задумывался Талтал, уходя в себя. У Хеджин так болело сердце, что она не могла дышать. А когда представляла другую женщину рядом с Талталом за свадебным столом, когда, как воочию, слышала их клятвы друг другу, у неё вообще сердце останавливалось. Она поняла, что не сможет перенести картину даже приезда свадебной процессии нареченной Талтала. Умрёт. «Что же со мной такое?», — думала Хеджин. Думала-думала. И поняла — она любит Талтала! Не как брата любит. И что ей делать с этой любовью? Как уместить такую большую любовь в своём маленьком глупом сердце? Ведь не выдержит оно, разорвётся. И засобиралась в дорогу. Придумала отправиться в монастырь, помолиться Будде. За счастливое будущее брата. ВонШик и Талтал, занятые переговорами с семьёй невесты, от Хеджин только отмахнулись. Хочет ехать, пусть едет, тем более что к свадьбе обещала вернуться. Хеджин же знала, что никогда она уже не вернётся в родной дом. Надеялась упросить монахинь оставить её в монастыре, ведь до её четырнадцатилетия осталось не так уж много времени. А, если откажут, будет переходить от монастыря к монастырю, так время и пройдёт, или найдутся те, кто её приютит. С собой взяла только Ёну и одну служанку. Чем дальше удалялась от дома, тем хуже, слабее себя чувствовала. Как будто оставила позади себя живительный источник влаги и всё больше испытывала муки жажды. И вот настал день, когда небольшой отряд из трёх человек вынужден был прервать своё движение. У Хеджин началась горячка. Она металась по кровати в небольшой комнатушке на постоялом дворе, плавилась от жара и обливалась потом. На последние деньги, что были с собой у хозяйки, Ёна притащил к Хеджин лекаря. Лекарь то ли оказался шарлатаном, то ли, действительно, столкнулся с неизвестной болезнью, но помочь ничем не смог. Ёна посидел, подумал и решил вернуться домой. Позвать подмогу. Один. Один на лошади он доскачет намного быстрее, чем если они будут тащиться обратно все вместе. На постоялом дворе они уже задолжали, их грозились отправить под суд. Можно было, конечно, расплатиться украшениями хозяйки и отправиться обратно всё-таки вместе. Но это будет медленно, а ну как хозяйка умрёт? Что ему тогда скажет господин ВонШик? Что с ним сделает господин Талтал? А так, уезжал, хозяйка ещё жива была. А что с ней будет, когда подоспеет помощь — на то воля Будды. Со свадьбой дело не заладилось. Представители семей никак не могли согласовать приданое невесты и подарки семей друг другу. А тут новая напасть — влетел во двор на взмыленном коне Ёна и сообщил, что Хеджин чуть ли не умирает. Талтал как услышал эту новость, чуть с ума не сошёл. Вскочил на коня и умчался как ветер. Нашёл любимую сестрёнку на грязном постоялом дворе, расплатился с ушлым хозяином этого гадюшника, забрал украшения Хеджин, которые служанка была вынуждена отдать в залог, чтобы их не вышвырнули на улицу. И довёз свою драгоценную ношу домой в целости и сохранности. Хеджин в дороге вроде как даже лучше стало. И жар немного спал. И слова, которые она говорила в бреду, стали более отчётливы. Не были уже похожи на бессмысленные выкрики. Так Талтал и услышал, что тоскует сестрёнка по какому-то своему возлюбленному. Имени его не называла, но то, что плачет по нему, было понятно. И что за возлюбленный? Когда успела влюбиться? В кого? Процесс подготовки к свадьбе из-за болезни Хеджин застопорился, а потом и вовсе был отложен до лучших времён. Талтал получил распоряжение принца прервать отпуск и явиться в расположение его войска в кратчайшие сроки. Ох, какое он испытал облегчение! Уезжал из дома с лёгким сердцем — жениться, значит, не судьба в этот раз, и хорошо. Хеджин уже пошла на поправку. Поговорить с ней по душам, в кого это она так влюбилась, что даже заболела, хоть и не получилось, но переживать об этом Талтал не собирался. Сестра ещё ребёнок, мало ли какую блажь приняла за любовь по малолетству. Перерастёт. То, что ей уже 13 лет, и она вот-вот войдёт в детородный возраст, а, следовательно, может выйти замуж, Талталу, с высоты его восемнадцати в голову не пришло. Его голова была занята предстоящими сражениями. 26 — в переводе — «металл, золото, железо» 27 — в переводе — «уважение и красота, та, которая богата» 28 — в переводе — «спокойствие и порядок внутри» 8 Отец, как человек почтенного возраста, письмам не доверял. Писал редко. За полгода отсутствия Талтала дома прислал только два. В первом уведомил сына, что сестра выздоровела. И что к ней «тётушка приходила». Видимо с этим и связана была её болезнь. Талтал сначала даже не понял, что за тётушка? Насколько он знал, родни у них больше не было. Только потом догадался, что сестра созрела телом, у неё случились «те самые дни». Переговоры о свадьбе с Джехвой обе семьи согласились перенести на год. «Видимо, хотят убедиться в прочности положения будущего зятя при императорском дворе», — понял Талтал. Сегодняшнее письмо Талтал открывал с предвкушением радости. Но… Нет, радость-то в письме была. Отец с гордостью сообщал сыну, что получил распоряжение из канцелярии Его величества императора ХёнКи отправить Хеджин на смотрины во дворец для гарема Его высочества наследного принца ХунЮна. И сейчас они занимаются приготовлением, чтобы через две недели отправиться в путь. Радость отца оказала противоположное действие на сына. Он как будто сошёл с ума. С яростью скомкал письмо, вылетел из палатки, вскочил на коня и помчался как ветер. Ловенсу вышел подышать перед сном свежим воздухом, полюбоваться на звёздное небо. Он с удивлением увидел, как Талтал выскочил из палатки, как будто за ним гнались сто демонов, пытающихся затащить его в Ад. «Что это с ним?», — задумался Ловенсу. Если получил известие о нападении врагов, то созвал бы совет или поднял войска по тревоге, а он один на коне умчался. И Ловенсу решил заглянуть в палатку Талтала. Армейский порядок палатки нарушал только скомканный клочок бумаги. Ловенсу поднял его с пола, разгладил и прочёл. То, что прочёл, очень Ловенсу не понравилось. Неужели эта дерзкая и невоспитанная девчонка, сестра Талтала, заинтересовала принца, а он, Ловенсу, этого не заметил, занятый собой? В любом случае, её присутствие в гареме принца, даже в качестве наложницы, а не жены, ему не на руку, поскольку будет способствовать укреплению позиций Талтала. Тот и так уже взлетел до чжихуэй29, куда уж дальше? До цзянцзюня30, что ли? Ну, уж, нет! Ловенсу обязательно этому должен помешать! Ловенсу пораскинул мозгами и чуть не расхохотался от открывшихся ему перспектив. Он же из этой ситуации может одним выстрелом двух зайцев убить! И Ловенсу отправил двух гонцов в разные стороны. Одного к принцу с донесением, что чжихуэй Талтал самовольно покинул расположение войска Его высочества. А второе — к верным людям с распоряжением не допустить, чтобы Хеджин из рода Ким доехала до дворца. Весьма довольный собой, Ловенсу вернулся к себе в палатку, и тут его как будто что-то в спину толкнуло. И он распечатал письмо от своего отца, которое тоже получил сегодня. Обычно, Ловенсу письма от родни читал от случая к случаю. Что там можно было увидеть, кроме жалоб на нехватку денег и просьб устроить то одного, что другого родственника на службу во дворец? Деньги он и так им посылал. Столько, сколько мог. Они же совершенно не понимают, сколько нужно средств, чтобы достойно одеваться и экипироваться при дворце. А ещё содержать приличный дом и хорошо питаться. К просьбам об устройстве на службу очередного родственника возвращался, когда ему самому был нужен надёжный человек в нужном месте. «Какой сегодня счастливый день! Благодарю Небо за оказанные благоденствия!», — воскликнул про себя Ловенсу, когда прочёл последнее письмо. Его отец сообщал, что их племянница, луноокая Соа31, отправляется в дорогу по распоряжению, полученному из канцелярии Его величества императора ХёнКи, на смотрины во дворец для гарема Его высочества наследного принца ХунЮна. Холодный ночной ветер, бьющий в лицо мчащемуся Талталу, охладил его разум. «Что я делаю?!?», — воскликнул он про себя и резко остановил коня. Конь взвился на дыбы и чуть не свалил всадника наземь. Талтал прилёг на холку своего верного боевого коня, успокоил его и спешился. Сел на землю, закрыл глаза, открыл себя Небу. «Что я делаю? — ещё раз спросил себя Талтал, — Почему так среагировал? Ведь это же честь для нашего рода, если Хеджин станет наложницей в гареме Его высочества, не говоря уже, если он возьмёт её в жёны». «А она? Не влюбилась ли она в принца? Не по нему ли, возлюбленному, тосковала? Не его ли звала в горячечном бреду?» Последняя мысль болью отозвалась в сердце Талтала. Под его закрытыми веками стали возникать картины. Вот горящее радостью лицо Хеджин, когда она неслась к нему через двор с криком: «Брат!!!» Вот полное отваги и веры в него, Талтала, лицо Хеджин, когда она стояла с раскинутыми в стороны руками и ногами, и ждала его смертоносных замахов ножами. Вот бледное от страха лицо Хеджин, когда он велел ей выйти к гостям в облике девушки. Вот её тонкие пальчики, нежно щиплющие струны саньсяня. Вот слышится её нежный голосок, напоминающий журчание прозрачного весеннего ручейка. «Кто у нас не слыхал О красавице нежной Ло Фу? Как однажды она Обрывала с деревьев листву? Белоснежные руки Сияли в зеленых ветвях. И полдневное солнце Горело у ней на щеках. «Сударь! незачем тут Останавливать быстрых коней — Мне пора уходить, Накормить шелковичных червей».32 Вот её горящее от азарта лицо, когда они наперегонки мчались на лошадях. Вот её сосредоточенное лицо, когда она пытается противостоять ему в битве на деревянных мечах. Вот её тёплая ладошка в его руке, когда они гуляли по берегу моря. Вот её горящее, красное от жара лицо, полное муки, когда она металась в бреду… И все эти лица сливаются в одно, такое родное, такое любимое лицо Хеджин, прекрасное в любое время. «Любимое»? Он подумал о ней «любимая»?.. Да! «Я люблю Хеджин!», — понял Талтал. Не любовью брата… Но это его чувства к ней, а не её к нему. Так какое он имеет право мешать её предначертанному судьбой пути? И Талтал закрыл своё сердце на замок, застегнул душу на все застёжки, возвысил свой дух, сел на коня и поскакал назад. Утром Ловенсу с ужасом увидел Талтала, выходящего из своей палатки. Но догнать гонца, отправленного к принцу с донесением, уже не было никакой возможности. «Ну и что?», — попытался успокоить себя Ловенсу. Если Его высочество будет проводить дознание, он оправдает свой поступок излишним рвением. Ведь это не преступление! «В следующий раз надо быть осторожнее», — сделал себе зарубку на память Ловенсу. 29 — название должности командующего войсками округа 30 — главнокомандующий армии империи Когурё 31 — в переводе — «благоприятная, бутон, красота» 32 — стихи китайского поэта VIII века Ли Бо 9 Никакого дознания принц ХунЮн проводить не собирался. Удивился только, что с донесением о Талтале прискакал гонец от Ловенсу, а не от соглядатая за его чжихуэем. Соглядатаи были у принца за всеми — и за друзьями, и за врагами. А как иначе будешь знать подлинную картину? Ведь в голову никому не влезешь. Так принц сделал по наущению своего отца — императора ХёнКи, не допустившего за долгие годы своего правления, благодаря этой тактике, ни одного удавшегося заговора. Да благословит Его величество Небо! Да дарует Его величеству Будда долгих лет жизни! И тактике не принимать быстрых решений, выждать какое-то время, принца тоже научил его отец. Уже через три дня с юга Когурё поступило донесение об очередной победе над врагом войска Его высочества под предводительством славного чжихуэя Талтала. И ХунЮн выбросил из головы донесение от Ловенсу. Но не в мусорный мешок, а в дальний ящик своей памяти. Когда-нибудь да эта информация пригодится.