Глава 4 Лёжа на кожаной поверхности сиденья, Нелли думает о последних словах теперь уже мужа. Пока он за рулем (надо же, без водителя!) и не отвлекается от дороги, у неё есть такой шанс. Можно сказать, последние минуты свободной жизни. Наверняка Соколов в дальнейшем будет требовать от неё абсолютного повиновения, даже поразмышлять о своем не дадут, только: о доме, о готовке, о детях, не дай боже. Или что ещё он может для неё придумать? Страшно представить. Итак, Нелли отлично понимает, что мужчина не ангел, и даже не черт, а сам дьявол во плоти. Не терпит компромиссов и непослушания, то есть закрыт для диалога. Кому другому Нелли бы попыталась объяснить, что не горит желанием быть замужем за ним, попросила бы освободить, ничего бы не потребовала в качестве отступных, но тут разве что позволят в кровати стонать или борщи варить. И как же ей переиграть Рената на его же поле? Какую стратегию применить: быть наивной добрячкой или же дерзкой стервой? Угадать сложно, и делает выбор, который ей близок: — Эй, соколик, едь помедленнее, я же не груз, а человек, — окликает водителя на час, надеясь, что такое обращение его заденет. Слышет фырканье, а затем: — Я пристегнул тебя за веревки, могла бы и поблагодарить. Бояться уж точно нечего, — голос мужчины становится серьезнее. А затем он поражает Нелли наплевательством, включая музыку погромче, тем самым приглушая любые голоса в салоне. То есть, ему совершенно все равно, что там может сказать жена — его не волнует. Девушка рычит, ругается, дёргается, пытаясь освободиться от пут, но слабенькие девичьи ручки на это конечно же не способны. Последний раз совершает рывок и замирает с мыслью: «И ему ведь все равно, что останутся синяки. Как и когда за волосы потянул». Недалека от правды. Ренат зол, очень зол. На собственную глупость и доверчивость. А ещё жадность, раз так легко повелся на предложение Башарова. Он-то ожидал увидеть хоть и своенравную, но достаточно послушную девушку, раз её отец с ней справлялся девятнадцать лет. Оказалось, что реальность превосходит иногда ожидания: она болтлива, несдержанна, уверена в себе и, черт побери, слишком сексуальна для той, кого воспитывали в традициях мусульманства. Соколов хоть и принадлежит к этой религии, никогда серьезно к ней не относился, скорее потворствовал родителям, постоянно благодарящим Аллаха за блага, но Ахмад Русланович попросил именно о такой свадьбе, традиционной для их семей, и он сдуру согласился. И теперь Рената с этой невозможной пакостницей связан прочнее, чем якорь с кораблем. Она ему понравилась, с первого взгляда. На внешность. Но характер просто отвратителен. Кому-то в их отношениях придется сломаться, если захотят быть счастливыми, и, как подозревает мужчина, никому не захочется быть первым в этом соревновании. К дому Соколова они подъезжают через полчаса, основательно постояла в пробках. К этому моменту Нелли успевает возненавидеть качку, быстрые машины и способ ими управления Ренатом. Её основательно укачало. И, когда открывается дверца машины, она вываливается, словно грязный ковер, прямо на асфальтированную дорожку. «Снова будет синяк», — расстраивается девушка. Что-то случаи ссадин за последние сутки участились. — И долго отдыхать там собираешься? — интересуется Соколов, склоняясь над ней. А также его подручные. Кругом столпились, наблюдая, как девчонка копошится в грязи. Некоторые даже посмеиваются, а Ренат не спешит их остановить. Степень унижения достигает критической точки. Нелли вскипает, как чайник. Но и встать не может, чтобы хоть как-то оправдаться. Только и может, что фыркать с земли. — Ладно, ребят, закругляемся, — насмеявшись вдоволь, говорит Соколов, отгоняя от неё рослых мужчин, которые прямо под стать своему хозяину: симпатичные, бритоголовые, с квадратными челюстями. Как будто под копирку их сделали всех. Затем обращается к бывшей Башаровой, — позоришься, как не знаю кто. Учти, в этом доме к тебе не будет снисхождения, как в отчем, и, чем быстрее ты это поймёшь, тем будет лучше. А уважения не получишь, пока не покажешь себя хозяйкой. Пока же напоминаешь дворняжку. — Гав, — огрызается жена, силясь подняться. Поняв, что без помощи не обойдётся, просит, — развяжи. — Не очень-то вежливо. — Развяжи. Пожалуйста, — переступая через собственную гордость, вновь говорит Нелли. — Так-то лучше. Видишь, не так уж и трудно подчиняться и проявлять уважение, да? — светится от довольства Ренат настолько сильно, что, наверно, видно с луны. Он достаёт складной нож из кармана брюк, присаживается на корточки рядом с девушкой и парой точных движений освобождает её от пут. Как будто не было связывания, Нелли пытается резко встать, и тут же стонет от боли в конечностях. — Голосок ничего так, но лучше подобные звуки оставь для нашей спальни, — Соколов хвалит её, предвкушая, как уже совсем скоро завалит эту дерзкую недотрогу в свою кровать. От одной мысли об обнаженном женском теле на чёрных шелковых простынях чувствует, как у него встаёт. Сладкая судорога пробегает по низу живота, заставляя думать лишь о том, как покорит эту кошечку с коготками. Вот в спальне он совсем не против, если она их выпустить. Соколову всегда нравились отметины женской страсти на его коже, будь то царапины или засосы, и сам любил расцвечивать чужие тела, ставя своеобразные метки. Но мечты заканчиваются, когда Нелли все-таки начинает ощущать ноги и, недолго думая, решает сбежать, направившись быстрым шагом, а потом и бегом, прямо к воротам. — Тебя не выпустят, девочка, — смеется вслед ей Ренат. — Перелезу, — кричит в ответ новоиспеченная женушка, даже не оборачиваясь. За что и платит через считанные секунду, даже не успев сделать и сотни шагов — Ренат её догоняет. — Видимо, тебе все-таки нравится жестокость, раз ничему не учишься. И вновь девушка путешествует на чужом плече, только уже в дом Соколова. С трудом поднимая голову, рассматривает свое новое жилище. Оно просто огромно. Как будто в доме живет великан — иначе не объяснить таких высоких потолков и просторных комнат. А ещё каждый предмет декора так и кричит о богатстве мужчины: антикварная мебель, вазы за стеклом, картины (явно не дубликаты), развешанные по какому-то хаотичному порядку, огромная мраморная лестница с золотыми перилами — по ней-то они и попадают на второй этаж. Нелли удивляет, как легко у мужа получается таскать её тушку, даже не напрягаясь особо. Но ещё больше шокирует абсолютное невмешательство прислуги: они смотрят на новую игрушку хозяина с насмешкой, явно привыкшие в этом месте и не к такому. Наверно, уже давным-давно привыкшие к эксцентричным выходкам Соколова. Девушка думает, что тот платит им немало, раз одна из горничных в симпатичном белом платье с фартуком открывает перед мужчиной дверь спальни, не задавая ни единого вопроса. Пожалуй, в этом месте можно было бы поставить ворота у противоположных стен и играть в футбол — размеры позволяют. Прямо посередине стоять кровать под балдахином с тяжёлыми бордовыми занавесками. Именно туда Ренат и кладёт Нелли, точнее бросает. Но это падение, в отличие от первых двух, не такое болезненное, потому что его смягчает перина. — Да, я был прав, тут тебе самое место, — вновь ухмыляется Соколов. И принимается раздевать девушку, отчаянно этому противящуюся. Начинает с обуви: расстегивает тонкие кожаные ремешки босоножек, — в следующий раз обуешься в туфли. На таком высоком каблуке, что шею сломать можно, если в них упасть. Талия ноги замечательно смотрятся на моих плечах, — кладет их туда и удивительно нежно ведет губами по щеколоткам, прикусывая тонкую кожу. Только тогда до Нелли доходит, что Соколов в своем желании трахнуть её очень даже серьезен. Глава 5 Вначале испугавшись, теперь Нелли готова бороться за свое тело до самого конца. «Если хотел себе послушную подстилку, то не следовало меня развязывать», — мстительно думает она, пиная со всей силы мужчину в грудь. Тот охает, но стальные мышцы с легкостью выдерживают столь вероломное нападение. Зато злиться Ренат начинает не по-детски. Он переворачивает её на живот, скручивая чужие худые руки. Упираться долго у Нелли не получается, все-таки она слабая девушка, а он сильный мужчина. Когда Соколов усаживается сверху, его жена с ужасом чувствует, как ей между ягодиц упирается чужой стояк. Пока только через одежду, но настолько внушительный по размерам, что девушка боится момента, когда ЭТО окажется внутри неё. Ещё и насильно. Но и умолять девушке совсем не хочется, потому что это можно тогда считать окончательной капитуляцией, а ей до этого ещё ой как далеко. Да не так уж и страшно, девушка уже давно не девственница, как бы отец не трясся над невинностью дочери. Как там говорят? Если не можешь отбиться от насильника, то расслабься и получай удовольствие. Нелли уверена, что удовольствие она получит вряд ли, но расслабиться может попытаться. Когда она обмякает безвольной куклой, Соколов вначале не понимает, что собственно происходит. Обычно дамы с ним в постели ведут себя совсем иначе, с максимальной отдачей. Может, дело в том, что он хорош, может, в том, что так они планируют задержаться рядом, но факт остается фактом — ни одна ещё не изображала рыбу, выброшенную на берег. Теперь это становится делом чести, доставить невыносимой девчонке наслаждение. Грубость сменяет неожиданной нежностью, такой душераздирающей, что Нелли не в силах вынести. Когда чужие пальцы скользят по её спине, касаясь каждого миллиметра кожи, даже сквозь платье пробирают мурашки. Ренату нравится результат первых действий, и он продолжает: склоняется над распятой девчонкой, губами ведет по шее. Не дождавшись в этот раз реакции, прикусывает мочку уха. И музыкой для его ушей разливается чужой стон. — Перестань! — наконец решается сказать его жена, пытаясь отползти подальше, но крепкие мужские руки уверенно удерживают её под собой. «Да, это именно то, как и должны реагировать все девочки на ласку», — в очередной раз убеждается в верности своих мыслей Ренат. И вновь Нелли рушит его планы, открывая свой симпатичный ротик: — Лучше бы меня осел трахнул, чем такой ишак, как ты. «Вытерплю все, что угодно, только не близость и ласку от этого мудака», — Нелли в отчаянии, возможно, именно поэтому ляпает, не подумав ни секунды, как эту фразу воспримет её муж. Конечно же он злится, вне себя от гнева. Любое желание ублажить эту идиотку испаряется, как вода в жаркий день. — Разве не предупреждал тебя держать язык за зубами и не выплескивать ядом все слова, что в голову приходят? Неужели это так трудно? Больше нет нежных касаний. Ренат грубо срывает платье, превращая его из произведения искусства в лохмотья, подминает под себя девушку окончательно и, больше не желая заботиться о чужом удовольствии, расстегнув собственную ширинку, врывается в Нелли. Та вскрикивает от боли, которая терзает внизу. Как будто качергу во влагалище засунули, а не член. И резкие движения ничуть не облегчают страдания. Больно, больно, больно. Ей бесконечно больно. Так, как не было даже когда она девственности лишилась с каким-то торчком прямо в туалете клуба. А ведь крови тогда было столько, словно не в первый раз сексом занималась, а пару ножевых ранений поймала. Тяжелое дыхание мужчины прямо над ухом тоже раздражает Нелли, будто загнанный бизон решил познакомиться поближе. Когда обжигает первый шлепок по ягодице, девушка от неожиданности вскрикивает, хотя до этого упрямо молчала, сжав зубы. И Ренат довольно хмыкает, как будто этот звук ему нравится даже больше, чем стоны удовольствия. «Садист», — проносится в девичьей голове мысль. Когда Соколов поворачивает её на спину, то видит, что она, уже не сдерживаясь, плачет. — Ну вот, теперь я вижу раскаяние, — улыбается он. А потом ускоряется, выбивая из Нелли последний дух, и кончает прямо в неё. Та дёргается, пытаясь избежать, но держит мужчина крепко. — Авось залетишь и станешь поспокойнее. В нашем браке чем скорее появятся, дети, тем лучше. Он не говорит «ребенок», он говорит «дети». Во множественном числе. То есть, целую ораву хочет. Прокормить и обеспечить точно сможет, а то, что превратит жену в живой инкубатор, даже не задумывается. По крайней мере так считает сама Нелли, Ренат же думает: «Успокоится и будет мелких воспитывать. Ей же во благо. Говорят, что женщины меняются, когда у них дети появляются. Женушке это будет лучше, чем скакать по подворотням и дерзить каждому встречному и поперечному. Соколов скатывается с распятой на кровати девушки, отправляется в душ. С недовольством смотрит на чужую кровь на своей плоти, расстроенный тем, что пришлось подавлять девчонку сильной. Накидывает на себя халат, затем мочит полотенце и относит его жене, бросая рядом на покрывало. — Вытрись, я же не зверь какой-нибудь, — взглядом буквально проделывает в девушке дыру, намекая на то, чтобы она хотя бы сейчас не сопротивлялась его воле. Нелли недовольна, но сегодня, как ей кажется, она исчерпала уже чаши и своего, и чужого терпени. Поэтому послушно приподнимается на локтях, рассматривая красные пятна, что выделяются даже на чёрном шелке. И, когда скользит полотенцем по коже, в комнату заглядывает та самая горничная в фартуке. Без стука, без всякого предупреждения. Ренат ей и слова не говорит? А вот Нелли вспыхивает от ярости. Неизвестно, откуда берутся в ней силы, но с кровати буквально подлетает, хватает со столика у окна вазу и запускает в сторону нахалки. Посудина разбивается на сотни осколков, служанка взвизгивает, а новая хозяйка дома ей вторит: — Пошла вон отсюда! Ренат мысленно смеется, кое-кто очень быстро отходит от потрясений. Для его пары это очень важное качество, так что он доволен. Но все-таки поясняет ей: — Нелли, ты, наверно, не в курсе, сколько стоила ваза. Дорого. И её стоимость тебе теперь придется возместить. Глава 6 — Дай мне номер счета, и я переведу необходимую сумму, — именно таким способом девушка привыкла решать большинство своих проблем. — Мне не нужны деньги от женщины, тем более от той, что теперь моя жена. Алиса, оставь нас, — мужчина наконец-то вспоминает о невольном свидетеле его разговора и просит уйти, пока та не услышала чего-то не предназначенного для её ушей. — Быстро! Девушка явно не хочет уходить, но хозяин так рявкает, что она аж подскакивает и только после этого испуганно убегает, не закрыв дверь. За неё это делает Ренат, недовольно хлопая. Чему-то своему злобно хмыкает, затем вновь поворачивается к Нелли. — Не смей шпынять мою прислугу, — предпоследнее слово особенно выделяет голосом, — особенно, если тебе помочь хотели. — Твою? Дорогой муж, теперь она наша, общая. Так супружество и работает, если не знал, — и в этом девушка видит новые возможности в противостоянии с мужчиной. — И, раз уж на то пошло, то и те самые счета теперь общие. Как там говорят? Зарплата мужа — общая, а зарплата жены — только её. Вот и привыкай к новым реалиям, — и решает добить, задевая за живое, — или что, у тебя не хватит денег на содержание собственной женщины? Попадает прямо в яблочко. Больше всего Соколов не терпел, когда в его мужественности и обеспеченности сомневались. — Ну так я и сразу сказал, что меня не устроил оплата долга деньгами, пусти их лучше себе на колготки, я же попрошу совсем иначе возместить сумму. Тебе понравится, — обводит взглядом разворошенную кровать и уточняет, — а, может, и нет. Слишком уж красноречиво поигрывает бровями и ухмыляется, чтобы Нелли не смогла не понять, как именно придется за вазу рассчитываться. Через постель. Или другие подходящие для секса поверхности — она сомневается, что Ренат будет каждый раз её нагибать целомудренно в кровати. Сегодня так получилось только потому, что он рассчитывал на первую брачную ночь. Жаль, что вышло совсем не то, что представлял мужчина. Он понимает, что теперь Нелли до конца жизни будет помнить насилие. А ведь Соколов хотел иначе. Показать всю свою нежность, страсть и желание обладать молодым красивым телом девушки. Ласкать её до потери пульса, дождаться, пока она, сдавшись под мужским напором, сама начнёт льнуть и выпрашивать ласку. Так как же все это переросло в изнасилование? Конечно же, доля его вины в этом есть, но он бы так точно не разозлился, если бы она не сказала роковые слова про осла. Хорошо ещё, что ему в голову не пришло и вправду подложить непослушную злобную девчонку под мула или лошадь, чтобы она осознала, что иногда свой острый язычок надо придержать. — На сегодня мне общения с тобой уже достаточно, — проводит ребром ладони по горлу, демонстрируя наглядно, — иначе кукухой поеду и натворю таких дел, что потом последствия и не исправить от них уже будет. Нелли с удивлением смотрит на мужа, уж чего только она не ожидала, например, очередного сеанса жестокости, но никак не разумных рассуждений. Слишком уж хорошо он показал, каким является на самом деле. — Мне нужен телефон, из дома, считай, голой забрал, а как мне связь без него держать? — девушка вспоминает про подружек и друзей, а ещё про того, кого любит. Без сотового не сможет с ними связаться и выбраться из этого дома-тюрьмы — именно так представляется коттедж за высоким забором и многочисленной охраной, в который её привез Ренат. — Да и ты же как-то должен со мной говорить, если понадобится, пока дома не будешь?