- Неловко то, что ты ничего не ешь. Ты мало зарабатываешь, да? Я не хотела говорить об этом, по крайней мере сейчас. То, что Захар мой муж, не говорит о том, что он обязан мне помогать. - Мне продолжить рассказ? - Да, пожалуйста. - Выхаживали меня больше месяца. И я бы сама, наверное, не додумалась, если бы Наташа не спросила о женских днях. - У тебя была задержка, - констатировал Захар, а я только кивнула, немного смутившись. - Я вообще не знаю, как малыш выжил. Но я так благодарна Богу за ребенка, за то, что он сейчас со мной, жив и здоров. Малыш оказался моим ангелом-хранителем. И он словно частичка меня. Рассказ давался не просто, но я понимала, что мне необходимо поведать Захару свою историю. Ведь он страдал не меньше моего. Ждал, надеялся, не сдавался. Это дорогого стоит. - В общем, как только мне разрешили летать, муж Натальи, Сергей, помог мне с документами, так я и стала Машей. Но встал вопрос моего нахождения не то, что в Киеве, а в целом в этом мире. У меня ничего не было. Абсолютно. Ни денег, ни вещей, ни памяти. Очень сложно быть ничтожеством. - Не говори так о себе! – рыкнул Захар, и опрокинув в себя кофе, со стуком опустил чашку на стол. - Но это же правда. - Нет! Не правда. - Ты строгий. Мы ладили? Мне тоже хотелось услышать от него кое-что из прошлого. И я понимала, что ему есть что рассказать. - Ладили. Я к тебе никогда не был строг. Просто не хочу, чтобы ты наговаривала на себя. Скажи еще, как ты появилась дома, то есть… в Киеве. - Тетя Катя мама Наташи. Мне некуда было лететь, да еще и беременной. В общем этим людям я многим обязана. Очень благодарна, что они не бросили меня умирать, и при первой же возможности не выкинули на улицу. Они мне и моему ребенку дали крышу над головой. - Рожала ты уже здесь? - Да. Рожала здесь. Захар перехватил мою руку, и с нежностью заглянул в глаза. Мне было непривычно ощущать на себе такой взгляд со стороны мужчины. - Если бы ты только знала, как херово мне было без тебя. Первое время думал просто сдохну, а потом, потом понял, что не имею на это право. Я верил, что мы однажды встретимся. И твоя мама до сих пор верит. ​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​- Мама… А какая она? - Она у тебя чудесная. А уж как вкусно готовит, пальчики оближешь. - Я тоже умею, - я улыбнулась, и поняла, что от мыслей о маме у меня покатились слезы. - Я знаю. Ты тоже вкусно готовишь. Юль, - Захар сильнее сжал мою руку, привлекая к себе внимание. – Твоя мама ждет тебя, любит. Сегодня у нас вечер памяти. В это день мы все собираемся за столом. Мы не называем это поминками, потому что верили, что ты жива. День памяти, потому что мы до сих пор помним и ждем. И сегодня я должен приехать домой и что-то сказать родным. Черт, я даже грустить не могу больше. Ты живая! - Послушай, я все прекрасно понимаю, хотя ничего и не помню. Но у меня к тебе просьба, постарайся что-то придумать. Я сегодня просто не готова ко встрече. - А завтра? - Завтра я буду готова. Просто на сегодня достаточно потрясений. - Конечно, я все понимаю. - Отвезешь меня домой? Сыночек заждался. Я всегда после работы стараюсь бежать к нему. Да и тете Кате тоже нужен отдыха. - Как бы мне этого не хотелось, но придется везти. - Ой, если ты не можешь, я сама доберусь. Мне стало неудобно и стыдно за свою просьбу. Как я вообще посмела такое попросить, ведь он ясно дал понять, что спешит домой. - Я не о том, Юлька. Мне не сложно отвезти тебя. Просто не хочу отпускать. Я ничего не ответила ему. Просто не знала, что сказать. Захар помнит все, возможно любит меня, а я не понимаю, что со мной, какие у меня были чувства. Нам еще предстоит многое выяснить, но сегодня была обессилена. Хотелось обнять сыночка, укрыться одеялом, и уснуть до утра. Захар привез меня к подъезду тети Кати. Попросил мой номер телефона, и как только я продиктовала его, он тут же сбросил мне вызов. - Сохрани. И если что понадобится, всегда звони. Я кивнула ему. Поблагодарила за ужин, и за десерт, который он все же купил для Гордея, и отказавшись от сопровождения до квартиры, быстро скрылась за дверью. Мне нужен отдых. К тому же старые раны давали о себе знать, и снова начинала болеть голова. Забежав в квартиру, я спиной прислонилась к двери, и погруженная в свои мысли, прикрыла глаза. Так становилось чуточку легче. Мамочка… Какая же ты у меня, мамочка? Сбросив с себя вещи, и сунув ноги в тапочки, я уставшая прошла в ванную. Умылась прохладной водой и посмотрела на себя в зеркало. Что-то изменилось… Взгляд? Но вроде такой же. Еще бы! Меня настолько ошарашили новости, что обычного недоедания оказалось мало. Я едва ли не рухнула в обморок перед этим мужчиной, когда узнала, что он мой муж. Это было слишком неожиданно, хотя я всегда хотела узнать какой он. Узнала. А теперь боюсь, как бы не потерять сон. Скрывать не буду, Захар красивый, мужественный и… сексуальный. Он внушал доверие, но в то же время мне становилось страшно. А что, если он решит давить на меня? Я же понимаю, что он ждал меня, наверняка любит, и захочет, чтобы… Нет! Я не буду думать об этом. По крайней мере не хочу придумывать то, чего не знаю. Не к чему наговаривать на человека. - Машенька, Маша, - услышала я взволнованный голос тети Кати, и закрутив вентиль, рванула из ванной. Женщина уже бежала ко мне. - Маша, у Гордеюшки температура. Он весь горит. Я тут же рванула к сыну, который лежал в нашей кровати и что-то тихо стонал. Лоб горячий, даже испарина легкая. Сердце пустилось вскачь от волнения за сына. К горлу подкатил ком, и я тут же схватила телефон, собираясь вызвать скорую. Руки дрожали, перед глазами все плыло, и я не сразу сообразила поинтересоваться пыталась ли тетя Катя сбить температуру. - Девушка, вы то пробовали дать жаропонижающее ребенку? – спросила диспетчер скорой, а я впала в ступор. Не сразу поняла смысл ее слов, а когда дошло, повернулась к тете Кате. - Вы давали Гордею сироп? - Нет, - признала женщина, и тут же прикрыла рот рукой. - Ну а чего вы тогда звоните? – услышала в трубке грубый голос. – Сбивайте сначала температуру. Нечего наглеть, машин и так не хватает! - Вы что себе позволяете? – зарычала я, но тут же услышала короткие гудки. Пытаясь сдержать ярость, я на миг закрыла глаза и крепко сжала кулаки, слыша легкий треск телефона. – Сука! - Машенька, прости. - Да я же не вам, теть Кать! – едва не заплакала я, но очередной стон сына привел меня в чувства. Я быстро сорвалась с места и достала из ящика жаропонижающий сироп. – Они отказались ехать. Представляете? Я открутила крышку бутылочки, и сама громко застонала, едва не матерясь на всю квартиру. Ну что со мной не так? За что все это? - Ты чего, милая? - Баночка пустая. Я тихо осела на пол, и не сдержавшись все же расплакалась. Мне просто хотелось лечь и реветь. Все! Но меня отвлек очередной стон сыночка. Мой малыш, моя кровиночка, он нуждается в помощи, а мне лишь бы ныть! Ну, так дело не пойдет. Сорвалась к нему, и двумя руками взяла его маленькую ручку. Какой же он горячий. - Милый мой, я сейчас что-нибудь придумаю. Обещаю! Придумаю! - Машенька, я пойду в аптеку. Нельзя оставлять Гордею в таком состоянии. А диспетчер эта бесчувственная баба. Вот кто она! Я обернулась к женщине, и заметила, как она на ходу сбросила тапки и принялась искать теплые вещи. Я бросила взгляд на часы, и тут же поникла. Уже слишком поздно, а в нашем районе нет круглосуточных аптек. Да что же это за день такой. - Теть Кать, не нужно никуда идти, наша аптека уже закрыта. - Да что б им пусто было! – выругалась она и застыла на мне суровым взглядом. Обычно такой ее вид показывал, что она злиться на кого-то, и в данном случае было понятно на кого. Раньше бы я подумала на меня, раз смотрит мне в глаза, но на самом деле она злилась на ту дуру из скорой. – Ну, послушай, деточка, давай вызовем такси? У меня же сдача осталась с той пятисотки что мужчина красивый в зале дал. Ради малыша мы жалеть ведь не будем? - Мужчина? – задумчиво произнесла я, и спохватившись вернулась на пол за телефоном. – Точно, мужчина.