Запускать в дом незнакомца такое себе, но он, ведь, ничего плохого не сделает. – Прошу, – наспех открываю дверь и впускаю дедушку. – Приходите, пожалуйста, на кухню. Он кивает своему … кто этот мужчина? Охранник? Вот ему он кивает, мол останься тут. Закрывает за собой дверь, и пока я разуваюсь, проходит на кухню… в обуви. Эмм. Ну, что поделать? Он в возрасте. Предлагаю чай. Соглашается. Пока заливаю заварку кипятком вся извожусь от вопроса, зачем же он пришёл. И ведь нашел меня. Может, про бабушку с дедушкой хочет что-то спросить? Подаю чашку, господин отвлекается от обзора нашей маленькой кухни. Нет, не брезгует, но жалость в глазах есть уж точно. У него в доме туалет, наверное, и то больше. – Тяжело тебе живётся, да? – Нет, – отвечаю с ходу, потому что жаловаться на жизнь незнакомцам как-то не привыкла. Улыбается. – Ты хорошая девочка, Лера. Как и твоя бабушка. Вы очень похожи. – Спасибо. – Мне не так повезло с внуками. Зато я знаю, что хорошая жена в любом сердце может зажечь свет. – О чем вы? – Хочу чтобы ты стала мой невесткой, Лерочка. – Что? – я чуть ли не подпрыгиваю на стуле. – Не пугайся ты так. Разумеется, заставлять тебя никто не будет. Ты просто присмотрись, вдруг приглянется кто. У меня два внука, – говорит он. Вот так сюрприз на голову. Свататься пришел еще сразу двух женихов предлагает. – Валентин Игоревич, вы меня извините, но мне еще рано о таком думать. – Почему это рано? Эта ваша мода в девках ходить до тридцати – глупость! – убеждает он, но я совсем другое имею в виду. Варю. Адрес нашел, а о состоянии сестры ничего не знает? Странно это как-то. – Ты пойми меня, Лерочка, я ведь вечно не проживу. Меня уже давно на том свете ждут, но не спокойно мне будет, если хотя бы одного оболтуса в хорошие руки не пристрою. – А сами ваши эти “оболтусы” пристроится не могут? – Не тех женщин они выбирают. Ты поймешь это чуть позже, – улыбается, а в глазах грусть. – Ну что, скрасишь жизнь старику? Мда, вот так просьба. Я, кончено, все понимаю и искренне уважаю старших, но выходить замуж за непонятно кого из-за просьбы малознакомого, пусть и очень приятного дедушки, я совершенно не готова. – Извините. Такое не для меня. – Так и знал, что откажешься. Хорошо Зинаида тебя воспитала. Но ты подумай. Я ведь не принуждаю. – Хорошо, – отзываюсь исключительно из вежливости и тут же отвлекаюсь на звуки в коридоре. Дверь хлопнула. Значит, мама вернулась. – Лер, ты дома? – голос звучит взволнованно. – У нас там на лестничной клетке мужик какой-то стоит ты сама никуда не выхо…. Застывает, когда видит на нашей маленькой кухне дедушку. И если сначала мне кажется, что она теряет дар речи исключительно потому что не ожидала гостей, тем более незнакомых, но через секунду убеждаю, что она это дедушку не просто знает, а очень хорошо знает. Брови хмурится. – Что вы делаете в нашем доме? – ого! Я не слышала чтобы мама так грозно с кем-то говорила. Тем более со стариком. – Добрый вечер, Наташа. – Выйдите вон! Сейчас же! – вот это злость ее накрывает. И неспроста ведь. Чего я не знаю? Глава 13. Ночной визитер Валентин Игоревич не спорит. Молча поднимается со стула и уходит, тихо закрыв за собой входную дверь. – Мам, кто это был? – спрашиваю я. – Никто. Но обманывает ведь. – Ма-а-ам. – Один человек, из-за которого твой дедушка все потерял, – говорит она, присаживаясь за стол. Я помню эту историю. Мой дедушка начинал дела с каким-то другом, а потом они оба влюбились в бабушку. Она выбрала дедушку, а второй пошел на подлость и отнял у дедушки все. Думал, что тогда бабушка от него уйдет. Но нет. Так как любили друг друга мои прародители никто никогда не любил. Дедушка ушел первым от сердечного приступа. Бабушка и год после этого не прожила. Мда. Кто бы мог подумать, что Валентин Игоревич и есть тот самый враг семьи. – Чего он хотел? – спрашивает мама, и я даже не знаю, как ей теперь все объяснить. – Просил, чтобы я познакомилась с его внуками, – тихо говорю ей, но она тут же вспыхивает. – Зачем?! – Сказал… эм… что хочет меня в невестки. – Уму непостижимо! – хватает за голову, и я тут же спешу ее обнять. – Этот человек уже сломал нам жизнь! Теперь опять в нее лезет своими грязными ботинками! Вот в этом она права. Валентин Игоревич не разулся. – Мам, он ни к чему меня не принуждал. И вообще, кажется, жалеет о прошлом. – Плевать, о чем он жалеет! Не смей с ним больше говорить! – выдает она, и я тут же киваю. Мама немного успокаивается и идет переодеваться, а я быстро соображаю на ужин макароны по-флотски, но без мяса, а с луком и томатной пастой. Ага, это тоже вкусно. Уже ложусь в кровать, как звонок, от которого замирает все внутри. – Алло, – тихо шепчу я, чувствуя себя какой-то преступницей. Нет, мама никогда ничего не имела против общения с мальчиками, но говорить ей сейчас о Кирилле, когда вокруг столько проблем, наверное, не стоит. – Я внизу. Спускаяся. Пара слов, а я вспыхиваю, как свечка, и даже не знаю, что ему сейчас ответить. Хотя что можно сказать человеку, который уже приехал к дому? Тем более у меня в заложниках его пиджак. Не постирала, блин. Так нравился запах хозяина, да и не думала, что вернется. К тому же, такое вещи, вроде, нужно в химчистку нести. Надеюсь, он не прибьет. Наспех натягиваю джинсы и футболку, забегаю к маме, чтобы сообщить, но она уже спит. Устала после работы. Ловлю себя на мысли, что так даже лучше. А еще на дурацком чувстве какой-то восторженности и окрыленности. И тут же поедает стыд. У нас в семье такие проблемы, а я ношусь, как глупая влюбленная с сердечками в глазах. Эти мысли быстро отрезвляют, и я иду вниз уже спокойным шагом. Кирилл ждет снаружи, оперевшись упругой пятой точкой на бок автомобиля. – Привет, – шепчу ему, Кирилл улыбается, оголяя белоснежную линию зубов, и внутри вновь все мешается. Стыд, радость и попытка одернуть себя. – Вот. Протягиваю пиджак, а он не спешит брать. Смотрит на меня то под одним углом, то под другим, будто приценивается. – Привет, – наконец-то отвечает он, а затем забирает свою вещь и открывает мне дверцу. Внутри все неожиданно встает на дыбы. Я даже сумки с собой не брала, только мобильный, на случай, если мама проснется и заметит, что я вышла. – Я не могу далеко уходить от дома, – сообщаю ему, и тут же чувствую себя маленькой глупой девочкой, которой на все нужно разрешение.