Жмусь всем телом, его мятное с нотками табака дыхание касается моих губ, но он не спешит коснуться их своими, замирает в миллиметре, будто бы спрашивая у меня разрешения. И от этого становится еще слаще. Облизываю губы невольно касаюсь ими губ напротив, и это как отмашка, как сигнал, которого он только и ждал. Его поцелуй терпкий как вино и такой же пьянящий. Губы терзают мои, дразнят, язык нагло исследует мой рот, словно именно он, незнакомец, хозяин моего тела и мой личный наркотик. Его движения напористы, дыхание рваное, но я ни под каким предлогом не решусь прервать этот секс наших губ, потому что не хочу, чтобы он кончался. Внезапно он отрывается от моего рта сам и ведет подбородком в сторону утробно рыча. Его пульс, как и мой, давно сорван с цепи, а руки слегка дрожат, и это странным образом влияет на меня. Он огромный и сильный, но этим поцелуи творят с ним такое, что я невольно начинаю ощущать себя настоящей и желанной женщиной. Словно женское естество как черная пантера просыпается внутри и мурлычет от удовольствия, что меня могут вот так хотеть. Возбуждение не сходит, а лишь еще сильнее разгорается, когда этот поцелуй прекращается и мы застываем. Часто дышу, внутри все как огнем обдали, а внизу живота уже пульсирует от острого на грани боли желания. Машинально подаюсь бедрами ему навстречу, и с наших губ срываются стоны, потому что одновременно касаемся чувствительных точек друг друга, и тела прошибает ток. Тонкая преграда кружевных трусиков – не преграда, если их сдвинуть, он без труда поймет, насколько я его хочу… И эта мысль слегка отрезвляет. Что я вообще себе позволяю? А если кто-нибудь узнает? Боже! Видимо незнакомец улавливает перемену в моем настроении и аккуратно обхватывает мое лицо ладонями, прижимаясь лбом к моему. Секунду мы не двигаемся и молчим в этой сводящей с ума близости, а потом он отстраняется и касается кончика моего носа губами. Такой странный собственнический жест совершенно неуместен, но так приятен, что я невольно улыбаюсь. Сильные руки приподнимают меня с колен, и мы встаем, приводя в порядок одежду. Это началось так внезапно и так внезапно закончилось, что я все еще не могу понять, как такое вообще произошло со мной, чопорной училкой? Щеки начинают пылать. И пугает больше всего то, что его остановила не я, а он сам. И это отрезвляет еще сильнее. Незнакомец провожает меня к той самой двери, не знаю, откуда он так хорошо ориентируется в этой комнате, но эта мысль не успевает отпечататься в памяти, потому что около выхода он медлит. А потом как голодный зверь обхватывает мое лицо руками и вгрызается в губы так, как никогда не делал. И теперь я понимаю, что значит трахать языком, потому что его движения имитируют именно это. Он имеет мой рот так что подгибаются колени, а пальцы сжимаются, комкая его смокинг. Каждое его движение – завоевание и каждое – победа. Каждой грубоватой лаской он срывает в моих губ стоны, и от этого ведет обоих. А потом все обрывается. Так же резко как началось. Он отстраняется и утыкается лбом в дверь над моим плечом, тяжело дыша. Кожу обдает жаром, и мурашки рассыпаются по плечам. Не знаю, что со мной происходит, но ощущаю себя киселем, бесформенной массой, безвольной куклой, потому что сейчас могу думать лишь об одном: придвинься он чуть ближе и коснется кожи у сгиба шеи. Тонкая бретелька соскользнет, и я стану еще беззащитнее чем сейчас. Я должна прекратить это! – Мне лучше уйти… – не узнаю собственный хриплый голос. Скорее чувствую, чем вижу его кивок, и незнакомец отступает, притягивая меня к себе, а потом намеренно твердо разворачивает к нему спиной и открывает дверь, которая как оказывается, была не заперта. А если кто-нибудь вошел бы? Яркий свет ослепляет, щурюсь, выходя из комнаты, и рядом возникает все тот же официант, который протягивает мне сумку. – Пожалуйста, вызовите такси, – прошу, прокашливаясь и он кивает. – Идемте. И когда я усаживаюсь в машину и называю водителю свой адрес, в сумке пиликает смс. В следующий раз я уже не смогу остановиться… Глава 4 Следующего раза не будет. Эта мысль играет на повторе уже четыре дня. Очередной букет кроваво-красных роз стоит на столике в моем кабинете и как красная тряпка для быка раздражает, напоминая о моей бестолковости. Пойти в темную комнату к незнакомцу, позволить ему снова себя коснуться, поцеловать его первой и самое страшное(!!!) довести до того, что ни он ни я останавливаться не захотим. Где вообще были мои мозги? Обронила по дороге? А если этот человек репортер, который жаждет получить сенсацию? А если бабник, которому стало скучно? Да при любом раскладе получается неприятная картинка, и как бы грустно ни было, пора прекращать вести себя как глупая влюбленная малолетка. Я сказала влюбленная? Вычеркните! – Ангелин, к тебе тут девушка, – в двери показывается рыжая голова моей горе-подруги, которая без труда вытянула из меня все подробности произошедшего в понедельник бесчинства, и теперь при каждой возможности подкалывала меня. Поля дожидается, когда я сфокусирую на ней свой растерянный взгляд и, сверкнув серыми глазами продолжает. – Пригласить? Или сперва выключить свет? Уволю! Эта карандашница никогда мне не нравилась! Но тем не менее я заставляю себя подняться из-за стола и пройти к двери, в которую швырнула вышеупомянутый предмет в порыве теплых чувств к подруге. Дверь снова открывается, и посетительница застает меня ползающей у входа и собирающей канцелярию. – Здра… о привет, – присаживается рядом и начинает помогать собирать ручки, отчего я еще сильнее смущаюсь и поднимаю голову, наконец глядя на вошедшую. И пульс ошибается на пару ударов, когда супруга бизнесмена Орлова протягивает мне горстку карандашей. – Я не думала, что ты и есть та самая директриса, о которой так много говорят. – Говорят? – сглатываю, боясь, что незнакомец растрепал всем о моей невменяемости. – Света? – Ага, я. Встаем, и я жму протянутую руку, предварительно убрав все ручки на место. – Ну знаешь, что у тебя талант от Бога, и что к любому ребенку подход найдешь… А это… – Рада видеть тебя, садись сейчас чай заварю, – указываю на диванчик, а сама прохожу к столику сбоку, решив самостоятельно заварить чай. Полю звать – накликать беду. – Слушай, а может кофе? – Давай. Без сахара и сливок, если можно. Ну надо же… – она все еще не верит, как и я, но я молча поражаюсь насколько Земля круглая, а ведь до этого живя в одном городе мы больше ни разу не встретились. – Слушай, ты совсем не изменилась. Нажимаю пару кнопок на кофемашине и поворачиваюсь к гостье, пожимая плечами. – Ты тоже, я тебя сразу узнала, – и ведь правда, Света Орлова все такая же стройная длинноволосая шатенка с тонкими чертами лица и милой улыбкой. Она не изменилась совершенно, только стала взрослее что ли. Темно-зеленые брюки обтягивают по-девичьи стройные бедра, а белая шифоновая блузка в тон отлично подчеркивает золотистый загар жены одного из самых богатых людей нашего города. А улыбка все такая же искренняя и бесхитростная. – Ты какими судьбами? Машинка пикнула, и я заменила чашку и снова повернулась к посетительнице. – Я вообще-то по делу. Надо моих мальчишек пристроить, иначе я с ума сойду. – Мальчишек? – Да, у нас с Андреем близнецы. В этом году им по семь лет исполнилось, первый раз в первый класс и все такое… – Близнецы? Ого, – не верю своим ушам, Света выглядит так, будто и не рожала вовсе, а тут сразу двое? – Ты молодчина, надо же, два парня… – Не просто два парня… Два самых громких и дикошарых парня в истории. Меня вообще не воспринимают, только если Андрей рявкнет, тогда успокаиваются, ну знаешь, как бывает сложно усмирить два урагана, – она говорит одно, но я вижу как на самом деле она любит сыновей. Это сквозит в теплых интонациях голоса, в заразительном блеске красивых глаз, и внутри просыпается что-то вроде симпатии к этой девушке. Да, восемь лет назад они с мужем выручили меня из рук Армана, я и тогда была им благодарна, но сейчас спустя столько времени понимаю, Света Орлова – настоящая находка, и было бы здорово с ней пообщаться просто так о какой-нибудь бытовой ерунде. Она умеет расположить к себе. – А ты давно тут? Надо же, директор. Круто, ты ведь такая молодая, а уже такой пост. Смущенно пожимаю плечами, беря пару чашек кофе, и иду к диванчику, протягивая ей напиток. – Это же начальная школа, тут проще, – сажусь рядом, не отрывая взгляда от Светы. – Сорванцы, говоришь? – Не то слово, Лин. Ну так, что, не испугала я тебя, возьмешь моих мальчишек? – Не вопрос, я как раз набираю детей в первый класс, поэтому да, – с моим Сережей учиться будут. – Я дам тебе список документов, в следующий раз занесешь, либо можешь домой ко мне, если так удобнее. Света косится на часики на руке, и между идеально очерченных бровей появляется морщинка. – Слушай, обед заканчивается, я по быстрому собиралась, а тут ты… – торопливо отпивает кофе и достает телефон, собираясь ответить на звонок. – Лин, а может пересечемся как-нибудь, поболтаем? – Я «за»… – замолкаю, когда Света выставляет вверх палец, прося подождать. Видимо, разговаривает с мужем, потому что с лица не сходит улыбка, и прежде чем отключиться, в ее речи сквозит теплое «и я тебя». – Давай, только у меня сейчас график напряженный. Днем занятия, вечером приемы. Кстати, а почему я тебя ни на одном не видела? – Сходняки-то эти? – подкатывает глаза и смеется, убирая выпавшую прядь за ухо. – Я так не люблю все эти сборища, мы с Андреем по максимуму их избегаем. Лучше дома вечер провести, чем торчать среди скучающих псевдо-аристократов. Прости, не хотела задеть…