– Еще раз откроешь свой рот, я заткну тебе его! Всю дорогу я мечтал, чтобы она заговорила. А сейчас на полном серьезе готов был нацепить ей кляп. Эта сучка творит со мной просто дикие вещи, заставляя то хотеть ее, то ненавидеть. Ника села и собралась что-то возразить, но я ткнул в ее сторону пальцем, и она закрыла рот и сжала пухлые губы. А потом на нее словно снизошло озарение, и красивое лицо просветлело. Ника подняла руку и, сложив пальцы в весьма недвусмысленную фигуру, ткнула ей мне лицо. Хотел рассмеяться, но был слишком зол, поэтому зарычал и кинулся на взвизгнувшую жертву и вдавил ее в матрас, выбивая воздух из легких тяжестью своего тела. – Ты всегда такая сучка? – прорычал я, а Ника пыталась скинуть меня с себя, брыкалась, толкалась, но ей физически было не справиться с моей тяжестью, и поступенно попытки меня столкнуть сходили на нет. – Если да, то я поражаюсь, почему ты все еще жива. Не планировал, реально не планировал лапать ее, но рука сама потянулась к тонкой талии и проникла под пижаму, скользя выше. Ника остолбенела, почувствовав, какой поворот принимает наша милая беседа, и как выслеживаемая хищником жертва замерла, боясь дышать. Красивые глаза, метавшие молнии, впились в мое лицо и испуганно замерли на нем, не отпуская из плена мой дикий взгляд. Моргнула, когда ощутила, как близко мои пальцы к ее голой груди под пижамой и, рвано выдохнув, опустила взгляд на мои губы. И меня накрыло. Склонился ближе, замирая в миллиметре от ее губ, и еще раз вопросительно заглянул в глаза, боясь, что мне почудилось мелькнувшее в них желание. Ника опустила ресницы, и я не сдержал бешеный порыв ощутить вкус ее губ на своих. Коснулся их, ощущая легкую дрожь и выдохнул, стискивая руку на тонкой талии. Раздвинул пухлые губы языком и скользнул в рот, до одури желая ощутить её ответную реакцию. Ника сжала мои плечи и подалась вперед, снося мою крышу окончательно. Нежное сопротивление ее языка моему, миниатюрные пальчики, комкавшие свитер, жар изящного тела под моим заставляли одуреть от желания, и я задрал ее пижаму выше и опустился к сексуальной груди, ловя тихие слоны, слизывая с кожи мурашки. Ника зарылась пальцами мне в волосы и потянула голову выше, чтобы снова коснуться губ, и я ощутил, как стояк, набрякший до предела, начинает ломить от неутоленного желания. Толкнулся навстречу, дразня ее прикосновением, и ощутил, как тонкие руки обвились вокруг шеи, не позволяя отстраниться ни на сантиметр. Ника целовала меня так самозабвенно, что удивительно, как мне удавалось сдержаться и не кончить, так и не дойдя до главного. А потом мои яйца прострелила боль. Инстинктивно сжался, и Ника, воспользовавшись заминкой, столкнула меня и соскочила с кровати, подцепляя какую-то хрень с комода. – Еще раз тронешь меня, я тебя убью, – дернула она рукой, привлекая внимание моего воспаленного разума к статуэтке из стали. – Так что держись от меня подальше, ясно? Если бы боль не раздирала так сильно, я бы не выдержал и заржал, но я не мог даже дышать, не то что улыбаться. Услышал гудок подъехавшей машины и поймал встревоженный взгляд Ники. Я не ждал гостей. Встал, все еще слегка сгибаясь из-за ноющей боли, и вытянул вперед руку, как бы намекая Нике, чтобы стояла на месте. Прошел, нет, проковылял к выходу и, сунув ноги в сланцы, забытые в прошлый раз, выскочил на улицу, недоуменно следуя к воротам. Ника не пошла за мной, и это радовало, потому что я пока не знал, кто это мог быть. Открыл калитку и чуть не выругался от злости на судьбу. Ну почему весь пиздец в один раз-то? – Стас! – Наташа бросилась мне на шею, повисая на ней как маятник. Ничего не оставалось, кроме как обхватить ее талию руками и попытаться отстранить, но вовремя вспомнил о своей сожительнице и покосился на окно, заметив в нем Нику. – Я так скучала! И не придумав ничего лучше, чтобы отомстить этой мегере, я с улыбкой заглянул в лицо финансистке с заставы и склонился к ее губам, изо всех сил изображая радость. – И я скучал, детка. Глава 15 Наблюдала, как эта марамойка виснет на шее Стаса, и внутри разгоралась злость. Если он такой кобелина, нахрена было меня волочить в эту глушь? Отошла от окна и поставила статуэтку обратно на комод. Металлические часы на фоне Кремля. Этой штукой реально можно убить. Ноги жутко мерзли на ледяном полу, да и, судя по обстановке, тут давно никто не убирался, на ступни налипло столько пыли, будто я босиком ходила год. Попыталась стряхнуть с них пыль как могла, и сунула ноги в тапки. Блин, они промокли. И что теперь? Ни одежды, ни обуви, ни белья. Ни даже денег и сотового. Врагу не пожелаешь… В пору просто сесть и зареветь, но не слишком ли много чести для этого самодовольного мудака, который решил, что ему все можно? Прошла к входной двери и накинула крючок. Пускай теперь думает, как домой попасть, скотина самодовольная. Развернулась, оставляя входную дверь за спиной и огляделась. Полдома небольшие: кухня с русской печкой, влево дверь в комнату со шкафом, полным старых книг про революцию и гудящим как пылесос холодильником. Открыла и отшатнулась, ощутив запах гнили. Видимо, перебои со светом тут частенько… Вернулась в кухню и заглянула в светло-голубой буфет: пусто, мышь бы повесилась. Выдвинула ящик, в котором лежали вилки с белыми ручками из пластика и такие же ложки. Хорошо. Хотя бы посуда есть. За соседней дверкой нашлись чашки и тарелки. И чайник. Закрыла буфет и прошарила шкаф в столе. Тоже негусто: пара кастрюль и сковородка. Рядом старая плита на две конфорки и духовка с мутным от времени стеклом. Отодвинула шторку над печкой и закашлялась от пыли. Зато там нашлись веник и ведро со шваброй. Ладно. Пусть так. Вздохнула и решила навести ревизию и в главной комнате, где мы со Стасом устраивали бои без правил. Это помещение было крупнее остальных: примерно шесть на три с выбеленными стенами и парой широких окон с огромными подоконниками, на которых можно сидеть. Справа у стены та самая двуспальная кровать с панцирным дном, в её изножье шкаф из дерева. Прямо напротив входа трельяж, в левом углу комод с ламповым телеком, накрытым салфеткой, а рядом широкий стол под пестрой скатертью и продавленный диван. О боги! Хотя бы не придется спать с этим козлом на одной постели. Вздрогнула, когда услышала, как дверь дернулась, но крючок спас меня от проникновения в дом всяких засранцев. Улыбнулась и, стянув с кровати покрывало, закуталась в него и улеглась на диван. И знаете что? Я давно не чувствовала себя так хорошо, когда засыпала с улыбкой на губах под смачные маты и стук по старой входной двери. Мерзни на улице, скотина. – Как спалось? – вздрогнула, услышав над ухом елейный голос Стаса. Я же закрывалась! Разлепила глаза и сонно моргнула, пытаясь разглядеть в темноте его мощную фигуру. – Что, разбудил? Растерянно огляделась, понимая, что проспала до самого вечера. Солнце село, и комната погрузилась в полумрак, превращая окружающие предметы в темные пятна. – Как ты вошел? – горло пересохло и нос заложило. Видимо, простудилась. – Тебе правда интересно? – Стас продолжал стоять надо мной, загадочно улыбаясь, и мне стало не по себе. Села на диване, кутаясь в тонкое покрывало и глянула на него волком. Он улыбнулся. – Это диван с клещами. Ничего не чешется? Как на пружине сорвалась, вставая на ледяной пол, и скинула с себя покрывало, начиная мелко дрожать. Ненавижу ползучих! Рванула к дверям и включила находящийся у косяка тумблер. Комната озарилась желтым светом, и я осмотрела голые ноги, заметив на них россыпь красных точек. Вот гадство! – Нахрена держать в доме эту рухлядь? – выругалась, заметив, что Стаса забавляет моя истерика, и продолжила сердито осматривать свое тело. На животе и руках точки тоже были. – Собирался выкинуть, как только вернусь из отпуска. Но теперь подумываю оставить. Ты так сладко на нем спала. – Козел! – поежилась от прохлады, царящей в комнате, и заметила, что кожа покрылась мурашками. – Сучка! – беззлобно отозвался он и стянул с плеч футболку. А потом взял неизвестно откуда взявшееся черное полотенце и набросил на голые плечи. – Саныч там баню сделал, пойдешь? До одури захотелось помыться, но я все еще не могла подавить ненависть к этой самодовольной сволочи, и на секунду зависла. Стас тем временем стянул с себя трико и остался в одних боксерах, обтягивавших его зад как вторая кожа. Отвела взгляд, ощущая, как рот наполняется слюной при виде огромного бугра в паху и, наступив на свою гордость, кивнула. – Где ты взял полотенце? – сообразила, что при осмотре дома не было ничего подобного, и нахмурилась. – Я привез с собой вещи. Ты бы тоже могла, если бы с вечера собиралась. Закатила глаза и переступила с ноги на ногу, понимая, что ступни в край заледенели. – Я же не знала, что ты всерьез, – растерла плечи руками и отвела взгляд, заметив у окна ворох сумок и пакетов. – Это твои вещи? Стас кивнул и, подойдя к куче, выудил оттуда такое же черное полотенце, футболку и трусы. – Держи, и не благодари, – ткнул он мне в грудь полотенцем и прошел к выходу, у самого порога оглядываясь. – Ты идешь? – Я не пойду с тобой, пойду после.