Аплодисменты кажутся оглушительными. Ненавижу все это. И эта лживая лесть, которую я несу со сцены, вызывает у меня приступ эйхофобии. – Дорогой. Ты далеко собрался? – пьяный голос Карки настигает меня уже возле выхода из банкетного зала. – Подышу воздухом. – Понятно. Сваливаешь, как всегда. Демьянов, ты все таки скот. Тут вообще-то люди собрались. И все хотят приложиться к твоим мощам. А ты просто их кидаешь. Фу таким быть. – Я знаю, дорогая. И мне это очень нравится, – улыбаюсь через силу. – Я приеду на такси, может утром. Как считаешь? Тут еще море шампанского, и вон тот официант просто душка, – она меня дразнит. Знает, что я ненавижу пьяных баб. Специально выводит из себя. Но, мне абсолютно все равно, чем занимается женщина, давно ставшая чужой. Мы существуем рядом, иногда потрахиваемся, поддерживая имидж крепкой семьи, которой нет и не стало ровно в тот самый миг, когда Карка сделала первый аборт. – Не скучай, сладенький. – Это невозможно, тыковка, – отвечаю в тон. Знаю, как ее бесит это прозвище. Улыбаюсь сейчас искренне, глядя, как дергается перетянутая щечка благоверной. Почему я до сих пор с ней? Просто удобно. Привык. А еще она не дает мне забыть, кто я есть на самом деле. – Я отдыхаю без тебя. Скуку навевает на меня только твое присутствие. Официанту привет. И предохраняйся. Хотя, у него наверное мед книжка. Проверенный кадр. – Сука ты, Демьянов, – хмыкает Карка, целует меня в щеку. Ее губы ледяные и слишком упругие, чересчур идеальные. То ли дело у… Чертовой официантки. Я уже почти выхожу из ресторана. Почти. Какая-то дьявольская сила заставляет меня развернуться. Девки нет в зале. Нигде нет. Нахожу дверь в служебное помещение. – Господин Демьянов? – словно из-под земли вырастает передо мной менеджер по персоналу. Так по крайней мере написано на бейдже. – Все в порядке? Вам сюда нельзя. – Мне можно везде, – морщусь, борясь с желанием раздавить чертову бабу, если она продолжит стоять не моем пути. – И ты это знаешь. Я ищу официантку, молодую брюнетку, у которой руки растут из… – Я ее уже расчитала. Простите. У нас редко бывают накладки. Криворукий персонал… Где ж сейчас найдешь кого-то приличного? Тем более девчонка из наемных, непостоянная. Мы берем людей в сторонней фирме для проведения больших мероприятий. В качестве извинений за причиненный вам ущерб мы сделаем скидку на… – Я не понял, – баба сжимается под моим взглядом, – я похож на человека выпрашивающего у вас скидку? Девка где? – Слушайте, у девочки жизнь и так не сахар. Я не должна была ей и платить, но… – Очень много слов, для человека, который не знает ничего о наемном персонале, – уже рычу. – Где криворучка? – Десять минут назад ушла. Но она, наверное… Не слушаю больше. Десять минут не такой и большой срок. Черт. И зачем мне этот геморрой.? Я сам не могу себе объяснить. Баб таких кругом море. Плюнь попадешь. Цена им пять рублей пучок в базарный день. И тем не менее я ее хочу. Именно эту проклятую олениху. Хочу до звона в башке и яйцах. Сука с оленьими глазами. Тем интереснее будет ее уложить в койку. Охотничий азарт, или… Что-то есть в ней. Что-то, что я никак не могу уловить или вспомнить. На улице холодно и темно. Ветер бросает в лицо сухие мертвые листья. Народ сидит по домам, в обнимку с книгой или телевизором, завернувшись в пледы. Голова снова начинает каруселить. Бросаю в рот леденец, найденный мной в бардачке уродской Каркиной машины. Конечно девка уже давно взяла такси и свалила. И хорошо. На хера мне эти проблемы? И вообще, какого хрена происходит? Обычная же баба. Мой взгляд привлекает движение в темноте. Бью по тормозам, повинуясь неясному инстинкту. На тротуаре валяется дешевая женская сумочка, прямо рядом с темной нишей в уродливом доме. Твою мать. Выскакиваю из машины, задыхаясь от страха и ярости. – Помогите, – тихий всхлип, звук борьбы. На глаза падает алая яростная пелена. У меня отключаются все человеческие чувства, включая инстинкт самосохранения, когда я вижу как трепыхается в руках черной тени криворукая официантка. – Эй, – мой голос звучит слишком громко. Кажется я и сам глохну. В руке прихваченная из тачки бита. Интересно. Зачем Карке эта хреновина? – Не видишь, девушка не хочет общаться? Тень в капюшоне молча бросается в гребаную подворотню. И я с трудом сдерживаю себя, чтобы не ломануться следом. Но если я поймаю тварь, то растерзаю. Девка сидит на асфальте, поджав ноги. Слезы ручьем выливаются из медовых омутов. – Надеюсь непоправимого не случилось? Нас не обесчестили? – за насмешкой пытаюсь скрыть яростную дрожь в голосе. – Какого хера ты шляешься по ночам? Такси еще не отменили. Не могу же я быть ангелом хранителем каждой дуры, у которой мозг как у мыши. – Спасибо, – хриплый голосок проникает под кожу электрическими импульсами. – Чертова сумочка, в которой она роется, такая убогая. Девка морщится, и кажется сейчас в обморок свалится. – Что спасли, спасибо. Но… Снова ревет. У меня сердце начинает пропускать удары. Теперь она плачет горько, вздрагивает худыми плечами. – В машину иди, – приказываю я. – Нет. Нет, только не… Не с вами. Я вас боюсь. – Понятно. По улицам ночным ты шляться не боишься, а я зло во плоти. Я отвезу тебя домой. А то сын не дождется чокнутую мать. Это прискорбно будет. Поверь, я знаю о чем говорю. Не бойся, посягать на твою добродетель мне не позволит мой дикий эстетизм. Я не трахаю челядь. Ну что еще? Неужели я такой страшный? – Там все мои деньги были. Я хотела Петюше подарок сделать, ему скоро пять. Совсем скоро, через два дня. Праздник. Черт, если бы не вы, меня бы не выгнали работы, на которую я так надеялась. И транспорт там был предоставлен… От вас одни проблемы, вы просто… Как я буду в глаза моему мальчику смотреть? Как? Там и так было меньше половины того, на что я расчитывала. А, впрочем, вам не понять. Уходите, я сама… – а у девчонки то почти истерика. Отходняк. Легкое тело бьет крупная дрожь. – Я еще и виноват? – ухмыляюсь, подхватывая на руки почти невесомую девку. В голове вертится ураган, в глазах искры. Она пахнет одурительно. – Отвезу домой, хоть ты тресни напополам. Даже если мне придется тебя стреножить и запихнуть в багажник. Ну, говори адрес. Не нарывайся. Где там у ведьм лежбище? Сама ты можешь только проблемы на задницу находить. Глава 3 Лилия Когда я была маленькой девочкой, мама пела мне колыбельную про серенького волчка, который придет и укусит непослуху за бочок. Утащит в свою нору, или что там у них? Логово? И покусает больно-больно. Я еще не знала тогда что есть вещи пострашнее милого серого бедняги волчка, которому приходится каждую ночь воспитывать детишек. Сейчас рядом со мной сидит огромный хищный мужик. Молча играет желваками на бородатой физиономии и мне кажется, что я провалилась в страшную сказку, в которой перемешалось добро и зло. – Нет значит мужа у тебя, – прерывает затянувшееся молчание мой спаситель. – Чего? – Я говорю, мамонта жирного ты в дом приносишь, а не отец семейства? Как же ты живешь? – Вам то что с того? Отлично мы живем с Петюшей. И вообще, это не ваше дело, – дергаю плечом. Да, у меня нет никого. И не было никогда. С тех пор, как в моей жизни появился мой мальчик, личная жизнь у меня закончилась не начавшись. Черт, но не рассказывать же об этом незнакомому злому мужику, который угрюмо сопит рядом вот уже полчаса. – Как это не мое. А вдруг твой муженек меня размажет по лестнице? Приревнует к такому то красавцу, статному да богатому. Кстати, ты так и не сказала адрес, – голос мужчины звучит ровно. Даже равнодушно. – Ленина сто, – выдыхаю в воздух, пахнущий дорогими благовониями и шикарной жизнью. Такой, какой ни у меня, ни у Петьки не предвидится. Особенно в ближайшей перспективе. Денег с аренды маминой квартиры хватит еще дня на три. А потом… Потом, если не произойдет чуда, нам с моим мальчиком придется туго. Сердце сжимается от страха. Я то переживу, а вот Петюше… Даже за сад будет нечем заплатить. Адрес не мой. Нет, мне не стыдно, что мы живем в общежитии с сыном. Просто не считаю нужным сообщать этому незнакомому человеку наше местообитание. Не знаю почему, но я и вправду до одури боюсь взгляда его вишневых глаз. Сканирующих меня кажется прямо до самого скелета. А еще меня пугает, что они так похожи на глаза моего сына, моего любимого мальчика. – Интересно, как ты собиралась добираться в эти ебени одна ночью? – Здесь не так уж и плохо, – улыбаюсь вымученно. Стараюсь не смотреть на здоровяка, легко крутящего руль. – Мы привыкли. Остановите тут, пожалуйста, – показываю на подъезд, освещенный тусклой лампочкой. Отсюда совсем близко до общаги. Метров пятьдесят через двор. Значит я буду дома через пять минут. Прижму к себе Петюшу, и наконец то смогу хоть недолго побыть счастливой и спокойной. А завтра… Я решу все свои проблемы. – Целоваться будем? – скалится мой страшный спаситель, глядя, как я суетливо пытаюсь застегнуть вырванные грабителем с корнем пуговицы на дурацком пальто, негнущимися пальцами. Я выгляжу жалко, как нищенка во дворце. И эти его чертовы слова заставляют меня дернуться и покраснеть. – Послушайте, если вы считаете, что то, что… – Успокойся, я пошутил. – хмыкает викинг. Лезет в карман за чем-то, а я сижу как загипнотизированная и не могу шевельнуться. Видимо только сейчас меня накрывает осознание того, что могло бы произойти, не появись этот нестерпимый нахал минут на пять позже. Запоздалый стресс наваливается чугунной плитой. И осознание, что я не смогу порадовать Петюшу мечтанным праздником. И домой идти совсем не хочется, потому что я не знаю, как смотреть в глаза моему мальчику. – Возьми. – Что это? – шепчу, боясь посмотреть на свои руки, у которые этот демон сунул мне стопку бумажек. – То, что ты заработала сегодня на моем мероприятии, – морщится этот странный мужчина. Морщится, словно от боли, кидает в рот леденец. – Слушай, иди уже. Утомила… – он не дает мне и слова сказать. – Я не возьму это. То, что я заработала я потеряла по собственной глупости, – говорю упрямо, выпятив вперед свою чертову уродскую губу, которая предательски дрожит. – Послушайте. Я прекрасно знаю, где бывает бесплатный сыр. Что вы там себе надумали, мне не известно. Но… Забудьте, что бы это ни было. – Это не тебе, дура, – кривит он губы в невеселой улыбке. – Парень же не виноват, что ты абсолютная наивная олениха. Бери. Это просто благотворительность. Я до ужаса обожаю помогать сирым и убогим. Это не альтруизм, девочка. Я просто пытаюсь вымолить у него, – поднимает палец к потолку машины, обтянутому дорогой кожей, – отпущение грехов. Ну и выторговать еще немножко баблишка. Таким как я всегда всего мало, ты же так сказала вроде. А ты то точно в курсе. Как говорится, не оскудеет рука дающего и прочее бла-бла. – Я не верю в альтруизм таких как вы? – Это прискорбно, что в столь юном возрасте ты разочаровалась в людях. Зовут то тебя как, кстати? И кто же нас обидел? – Не ваше дело. И имя мое тоже вам ни к чему. Лишняя информация. – Такой как я? А это какой? – выгибает он бровь. Молчу. Что сказать? Выгляжу я неблагодарной идиоткой. И наверняка он так и думает. – Слушайте, простите. – Нет, сказала А, говори Б. Таких как я зажратых, богатых, королей мира. О, да. я такой. Но… Если я хочу, то беру сразу. Не размениваясь на уговоры. И еще, девочка. Это ты что – то себе нафантазировала. Я брезглив, знаешь ли… – И женаты, – скалюсь я, от чего становлюсь еще больше похожей на дуру. – А, так вот оно что. Несчастную овечку обманул гадкий женатик, ребеночка ей забахал и слинял. Прекрасно. Не мой случай. Я люблю баб посочнее и взослее. Расслабься. И вообще, кто тебе сказал, что сыр бесплатный? – Тем более, я не беру в долг у незнакомцев, – чертов нос, снова краснеет. Я чувствую как он гореть начинает, а вместе с ним и уши. – Вдруг вы взамен потребуете мою душу. С вас станется. – На хрена мне она? – скалится нахал, – Ладно бы еще тело предложила. И то, сделка так себе. Тощая ты слишком, я не ем таких костлявых. Ладно, буду звать тебя Бемби, как шлюху. Они тоже не любят называть свои настоящие имена. – Не едите? – он что, смеется надо мной. Точно, смотрит прищурившись, а в его вишнях пляшут черти. Надо бежать. Уносить ноги. Выскакиваю из машины, под веселый хохот мерзавца. Деньги бросаю на сиденье. – Я не шлюха, понял ты? Скот. – Да, моя жена тоже так считает. Эй Дура, ты бумажки тут забыла, – несется мне в спину. Но я слышу уже словно сквозь вату это обзывательство и издевку. Может я и дура, но все еще знаю себе цену. – Сам такой породистый, – хриплю себе под нос. Надеюсь он не слышит. Визг покрышек придает мне ускорение. Залетаю в подъезд. Прижимаюсь спиной к шершавой стене. Никто и не думал меня преследовать. И машина исчезла. Слава богу. Двор пустынен. Сердце колотится так, что кажется вот вот вывалится из груди. Еще немного и я дома. Дома, в котором тепло и тихо. Я поцелую Петюшу в мкакушку и что нибудь обязательно придумаю. Без подачек от нахального амбала, без унижений и насмешек. Я сильная и находчивая. У моего малыша будет праздник.