– Почему? Накажут? – Не без этого, – отозвался Джан, который явно пожалел, что начал этот разговор. – Тейринцы верят, будто духи планеты в подобном случае меняют судьбу, добавляя… неприятностей. Нет, это уму непостижимо! Двадцать шестой век уже, а на Тейрине до сих пор верят в духов. Я с трудом спрятала улыбку, боясь их обидеть, чуть помялась и все же уточнила: – А кто такая рихани? – Какая же ты любопытная! На ваш язык точно и не переведу. – А примерно? – Желанная. Избранница. Любимая. Ого! Впрочем, что-то такое я и подозревала. – Если передохнула, пойдем дальше. Я тут же поднялась, убирая фляжку и проверяя лазер, который был прикреплен на поясе. Боксы и голограф нес Джан. Нужная нам поляна поразила своими размерами. Огромное поле, усеянное невиданными горными цветами, над которыми кружили бабочки, шмели и другие насекомые, о которых я ничего не знала. – Исар, осмотришься? Молчаливый тейринец тут же поднялся в воздух и отправился облетать поляну. – Далеко от меня не уходи, – велел Джан. – Будь внимательна и осторожна. Здесь водятся змеи и хищники, которых нужно опасаться. – А ты… – Буду рядом, но мне необходимо проверить вон те скалы на определенный вид минералов, а Исар с Локрисом отправятся, как и ты, собирать целебные травы для настоек и мазей. – А вы их используете в медицине? – удивилась я. – Почему бы и нет? На Тейрине их с избытком. Но все же тут другой климат, условия… – отозвался Локрис, доставая контейнеры и боксы и прикрепляя их с двух сторон на пояс комбинезона. Когда вернулся Исар и сказал, что поляна безопасна, мы осторожно разбрелись в разные стороны. Трава здесь была огромная, мне по пояс, поэтому я двигалась медленно, прислушивалась к шелесту и шорохам, вглядываясь в небо, наполовину затянутое облаками. Если бы не горы вокруг да не перелетающие с места на место тейринцы, собирающие лекарственные травы, я бы подумала, будто очутилась почти дома. Почти… Решив не поддаваться унынию, а радоваться тому, что имею, я поднесла карр к первому растению, которое мне попалось, получила нужную информацию и стала продвигаться дальше. Голограф, прототипом которого когда-то давно был обычный фотоаппарат, работал исправно и верно, несмотря на то что был самой простой модели. Я получала четкие голограммы – трехмерные изображения заинтересовавших растений – и сразу же сбрасывала их на лаурт, коротко вбивая информацию, считанную с карра. На растения, которые уже знала, я свое время решила не тратить, лишь приписала, что они обитают с определенными видами трав и цветов. Мало ли… пригодится. Ведь каким именно будет мой цветник или сад, предназначенный для выпускной работы в Академии, я пока не знала. Я навела карр на небольшой, с ноготок, желтый цветок, смахивающий на лютик, и тот неожиданно под лучами дернулся, вытянулся и мгновенно вырос, свалив меня с ног, как простую букашку. – Не ушиблась? – прокричал Исар, подлетая и протягивая руку, чтобы я могла подняться. – Не особо. – Я потерла ногу и покосилась на громадный лютик. Тут же полезла смотреть информацию в карре. И правда, лютик значится под названием «великанский». Абсолютно безопасный для человека, а маленьким становится лишь тогда, когда на горизонте появляется птица грах, поедающая его сердцевину. Вот самой птицы нужно опасаться, кстати. Но стоило мне подняться, как выяснилось, что этих великанских лютиков рядом немало, и они заслонили для меня даже небо. – Рина, помочь? – спросил Исар. – Да сама выберусь, только направление укажи, – попросила я. – Влево немного возьми. Я последовала совету и вскоре выбралась из лютикового леса, отдышалась и тут же увидела на скалах рододендроны. Подходила к ним с опаской, так как это на Земле они безопасны, а тут, на Снежном Цветке, возможно все. Исследование начала с бледно-розовых, тут же выяснив, что те выпускают побеги, стоит к ним потянуться. Правда, яда в них не обнаружилось, и я все-таки решилась положить отросток в бокс, настроив нужную температуру. А вот остальные, белые и лиловые, не проявили никакой попытки обезопасить себя от моих посягательств, но оказались ядовиты, как и большинство вересковых на этой планете. В общей сложности мы с тейринцами провели на поляне больше четырех часов, занимаясь каждый своими делами. Локрис и Исар собрали шесть контейнеров целебных трав, а за обедом, устроенным прямо на поляне, до хрипоты спорили, какую силу выжимки лучше применить к мать-и-мачехе, которая здесь случайно обнаружилась и была величиной с блюдце. В карре ни я, ни тейринцы не нашли никакой информации, отчего это произошло. Джан же большую часть отдыха прообщался с кем-то по лаурту, радуясь, что в горах имеется связь. Про свои изыскания он промолчал. После этого Джан сообщил, что капитан нашел небольшую проталинку на западном склоне, покрытую неизвестными цветами, и предлагает нам на них взглянуть. Отказываться, разумеется, никто не стал. Правда, пришлось спускаться, идти пару километров, прежде чем мы оказались у нужной тропинки. Заполненные контейнеры решили оставить внизу, спрятав за кустами, чтобы не нести с собой, а потом мы снова ползли. Вернее, это я про себя. Тейринцы были весьма ловкие и даже грациозные. Хотя ощущение, что они напоминают хищных птиц, с каждым их прыжком усиливалось. Неудивительно, конечно. Стоит обычному человеку увидеть тейринцев за охотой или во время боя, он испытывает двоякие чувства – восхищение и страх. Таким, наверное, и оружие не нужно, могут медведя в прыжке голыми руками придушить. Полянка, координаты которой скинул Дисар-ри, оказалась небольшой и заснеженной. Я присела на корточки и разгребла руками сугроб, заметив небольшую проталинку. И там, в снегу, нашла маленький подснежник. Еще покрытый хрустальной коркой, едва проснувшийся… На моей Земле их совсем не осталось, исчезли как вид столетие назад, и я никогда их не видела вживую, вот так запросто, но много о них слышала и часто в детстве рассматривала голограммы, сохранившиеся в семье. Не узнать их и с чем-то перепутать было невозможно. Я наклонилась, вдыхая легкий, свежий аромат. И не передать, насколько он тонкий и звенящий, так подходящий этому месту и этому простору, где еще не бывали никакие народы. А потом от едва заметного порыва ветра цветок вздрогнул, будто готовился к чему-то страшному, и… поник. – Не выдержал холодов, – вздохнул Джан и побрел через полянку. А я сидела, смотрела на умерший цветок и чувствовала, как к горлу подкатывает ком. Выживают сильнейшие. Эти слова были девизом Межзвездной Академии Риндара. Выдолбленные в главном зале над сценой и в каждой аудитории – над кафедрой. Выживают сильнейшие. А маленький хрупкий цветок, возвещая весну, так и остался в сугробе. Я прикусила губу, оглянулась на спутников, которые разбрелись по поляне, а потом наклонилась и призвала то, что жило во мне. Энергию, которая поможет вернуть чудо. Она выползла осторожно, зелеными лентами коснулась цветка, разбудила в нем жизнь, вернула… Нет, ректор Мдан. Вы не правы. Выживают те, у кого есть сердце, наполненное светом. Так всегда считала моя бабушка, которую в последний раз я видела в детстве перед тем, как… – Рина, смотри, тут еще какие-то цветы! Я убрала руку, наблюдая, как подснежник выпрямился, расправил лепестки, сверкнул, нарядный, в снежном кружеве, и поднялась, направляясь к Джану. И увидела пушистые колокольчики сон-травы – светло-желтые, будто их слегка коснулось солнце и окрасило капелькой света, нежно-лиловые и белоснежные. Россыпями по всей окраине поляны. – Это что? – поинтересовался Локрис. – У меня карр ничего не выдает. – Сон-трава, – тихо ответила я. – А не выдает, потому что ни на одной планете, кроме Земли, они не росли. – Исчезли? – поинтересовался Джан, водя ноздрями и вдыхая дивный, ни с чем не сравнимый аромат. Так пахнут лес, горы, ветер, снег… Так пахнет весна. И я, улыбаясь, склонилась к цветам, наслаждаясь и любуясь, силясь не расплакаться от эмоций и неожиданных воспоминаний, которые вызвала эта крошечная, затерянная на чужой планете на другом конце Вселенной проталинка с подснежниками. Когда доставала контейнер, руки дрожали, не слушались, поэтому лопатку я протянула тейринцу, который находился рядом, и вздрогнула, заметив на пальце знакомое колечко из серебристо-синего металла с черным кристаллом. Дисар-ри появился внезапно, а я, увлеченная, и не заметила. Он ни о чем не спрашивал, лишь помогал. Дотронуться бы до едва заметных прозрачных чешуек на его руке, провести пальцами и почувствовать ответную реакцию. Как же мне не хочется в тебя влюбляться, мой нереальный мужчина, всегда готовый прийти на помощь, когда я в ней нуждаюсь. – Джан, за безалаберность будешь до конца рейда чистить посуду руками. Ясно? – Да, капитан. Что я не заметил? – поинтересовался тейринец, не понимая происходящего. Дисар-ри поднялся, вынуждая меня сделать то же самое, молча подхватил боксы с подснежниками и направился на край поляны. Команда, недоумевая, последовала за ним. Он сосредоточенно уставился на скалу, покрытую снегом, и та пошла зыбью, а потом на белом фоне появились два больших, с мою ладонь, голубых глаза. Часть снега отошла, потянулась, и… на поляну спрыгнула белая кошка, сильно напоминающая рысь. Она понюхала воздух, зашипела и исчезла за скалами. Ой, что сейчас будет… Джан нервно сглотнул, виновато покосился на меня. – Вопросы? – Виноват. Буду внимателен, – тут же отозвался руководитель нашей маленькой группы. Дисар-ри ничего не ответил, кивком показал на тропу, по которой предстояло спускаться. Сам расправил крылья, поманил Джана, и они оба полетели вниз. – Какой-то он подозрительно добрый, – заметил Исар. – Ты про наказание? – поинтересовался Локрис. – Разумеется. – А что с ним не так? – пыхтя, поинтересовалась я и тут же проверила, насколько уступ под ногами надежен. – Да упусти Джан кошку раньше, то капитан бы заставил эту зверюгу за ним гоняться по всем горным хребтам, – на полном серьезе заявил Исар, принюхиваясь и прислушиваясь. – Поверь, чистить котелки на глазах у всех нашему Джану тоже не понравится.