Просто пытаюсь осознать, что у нас было, но мы не смогли сберечь. Это просто убивает меня. Раздирает душу на части. Эта боль не сравнится со сломанным ребром. Думаю, она теперь со мной навсегда. — Ты была права, — говорит Макар, вернувшись на следующий день, — Я не должен был заставлять тебя быть со мной. Прости за это и за всё. Я сделал только хуже. Ты имеешь право жить без меня. И теперь я вижу, что тебе так действительно будет лучше. Он ставит на стол рядом с моей кроватью огромный букет белых роз. Когда он смотрит на меня прежде чем уйти, я вижу бездну настоящей агонии в его взгляде. Аромат роз заполняет мою палату. Я лежу уже в одиночестве и пониманию, что эти цветы буду ненавидеть всю оставшуюся жизнь. — Сегодня нужно сделать чистку, — говорит мой врач, зайдя очередным утром ко мне на осмотр. – Помните, мы говорили об этом? Я чувствую себя уже гораздо лучше физически. Она была права, я быстро иду на поправку. И я помню, как накануне она объясняла мне, что нужно очистить полость матки от погибшего плода. Иначе все закончится воспалением. — Но перед этим положено сделать еще одно контрольное УЗИ, — объясняет доктор. В специальном кабинете я ложусь на кушетку. Другой доктор сидит рядом со мной на крутящемся кресле и смотрит в большой монитор аппарата УЗИ. В меня вводят специальный датчик. — На таком маленьком сроке смотрим интровагинально, — комментирует врач. Одной рукой она держит датчик, а другой стучит по клавишам. Я вижу, как на экране меняются черно-белые картинки. Она смотрит долго. Включает какой-то странный шум несколько раз подряд. — Ярослава Дмитриевна, скажите: вы хотели этого ребенка? — Да, — отвечаю я. Не понимаю, зачем она задает такой жестокий вопрос. — Тогда у меня для вас хорошие новости, — с улыбкой произносит доктор. – Поздравляю вас! Сердцебиение есть. Просто срок еще слишком маленький, и на предыдущем УЗИ его не услышали. Так бывает. 48 Макар больше не приходит ко мне в больницу и не звонит. Мои вещи вместе с телефоном он привез в палату, пока я еще была без сознания. И теперь у меня есть время подумать без давления. Я могу жить дальше, как мне захочется. Могу выбрать свое будущее сама. Когда открываю мобильный банк в телефоне, то от удивления чуть не роняю сотовый на пол. На моем счету лежит весьма внушительная сумма. В истории операций вижу, что несколько дней назад на мою карту был сделан перевод от Макара Андреевича Б. Что ж, этих денег мне хватит на новую квартиру для нас с бабушкой в более благополучном районе. И еще на несколько лет жизни останется. Получается, я могу не беспокоится о деньгах по крайней мере до того, как мой малыш пойдет в сад. А Макар даже не знает, что обеспечил безоблачное младенчество своему ребенку. Нас с бабушкой выписывают почти одновременно, и мы возвращаемся в нашу квартиру. Странно снова здесь оказаться. Кажется, что всего того, что произошло со мной после встречи с Котом, на самом деле не было. Как будто это был сон. Однако во мне растет вполне физическое подтверждение реальности моих отношений с Макаром Быковым. И меня до сих пор время от времени тошнит по утрам. В женской консультации после целой кучи анализов сказали, что с ребенком все хорошо. Мой малыш жив и развивается соответственно сроку. Я правда рада, что у меня будет ребенок от Макара. Как бы ни сложились наши отношения, крошка внутри меня – это плод нашей любви. Мне кажется, я сильно изменилась за последнее время. Выросла, что ли. Теперь я вижу, что не жила последние восемь лет, а трусливо пряталась в своем горе. Но теперь у меня есть силы жить настоящим, а не прошлым. Не винить ни себя, ни кого-то другого. Я даю себе ровно месяц. Четыре с небольшим недели размеренной жизни. С бабушкой мы говорим о моей бедовой личной жизни только однажды. — Макар всегда был сложным мальчиком, — говорит она, расправляя клубок зеленой пряжи на своих коленях. Мы сидим в нашей комнате. Я пытаюсь читать в телефоне статью об этапах здоровых родов, а бабушка вяжет, кажется, новый свитер. — Жизнь никогда не была с ним ласкова, — добавляет ба. – Другие бы на его месте сломались. Я уже рассказала ей о том, что беременна. И что Макар «отпустил» меня тоже рассказала. Бабушка отнеслась к новости о будущем правнуке философски. Сказала, что, как минимум, рада будет до этого дня дожить. А еще с улыбкой добавила, что не удивлена. — Его слишком сильно заносит, — жалуюсь я, имея в виду Макара. — А я и не говорила, что жизнь с ним будет легкой. Рядом с таким мужчиной нужно быть сильной. Не каждая справится. И я тебе его вовсе не сватаю. Хотя, поздно, конечно, говорить о том подходите ли вы друг другу, когда вы уже ребенка заделали. Бабуля хмыкает. — Как-то уж умудрились состыковаться, не так ли? – посмеиваясь, говорит она. Я закатываю глаза. — Ты ведь расскажешь ему, что ребенок будет? – строго спрашивает бабушка. — Конечно, — успокаиваю я ее. – Вот только еще не решила когда. Бабушка ворчит немного, советуя не тянуть. И я, конечно, послушно киваю. Разумеется, я не стану затягивать. До восемнадцатилетия нашего малыша уж обязательно сообщу папочке о сыне или дочери. — На следующей неделе я уезжаю, — говорит ба, выдергивая меня из фантазий. — Куда? – удивляюсь я. — Ярослава, — бабушка смотрит на меня с укором. – в каких облаках ты витаешь? Я ведь уже рассказала тебе, что Макар оплатил мне курс реабилитации в специальном центре. Там прекрасное тихое место. Вокруг природа. И лететь всего ничего. Ты меня не слушала? — Извини, ба. А давно ты говорила с Макаром? — Позавчера. Не бойся, твой секрет я ему не выдала, хотя очень хотелось. Я сказала, что если он перестанет мне звонить из-за ваших разногласий, то я лишу его своего благословления. Так что он звонит раз в неделю в одно и то же время. Наверно, напоминание себе на телефоне поставил. Бабуля смеется, доставая из корзины на полу новый моток пряжи. — У меня есть к тебе просьба, — добавляет она. – Пока меня не будет, найми, пожалуйста, кого-нибудь, кто вынесет наше пианино на помойку. — Что? Не верю своим ушам. Не может быть, чтобы она решила с ним расстаться. Этот инструмент появился в этом доме еще до моего рождения. — Я давно не преподавала, — говорит бабушка. – А оказывается, есть еще парочка человек, которые хотят брать у меня уроки. Но этот инструмент уже отжил свой век. Его просто невозможно настроить. Я давно откладывала немного с пенсии и теперь хочу купить что-то не такое дряхлое как я. Покупку нового я тебе не доверю. Но освободить место от этой рухляди, — бабушка машет рукой на пианино, стоящее у стены, — пока меня не будет, ты в состоянии. К тому же я боюсь, что не справлюсь с чувствами, если его будут выносить при мне. Когда через неделю бабушка садится в такси, чтобы добраться до аэропорта, я возвращаюсь в нашу квартиру и с сомнением кошусь на громоздкий инструмент. Есть у меня одна идея.