– А именно? – Если бы старость была легкой и счастливой, никто бы не хотел, чтобы она заканчивалась. Но она порой становится невыносимо тяжелой, и это делает наше существование менее привлекательным. Старость – это приглашение к уходу в иной мир. Я уже не записывала в блокнот ее ответы. Я могла бы слушать Мэрилин часами, не замечая, как проходит время: как будто я сижу под пледом в уютном кресле, с чашкой шоколада в одной руке и хорошей книгой в другой. Она вдруг встала, подошла к окну и отдернула тяжелые бежевые портьеры. – Ну и погода! Полдень, а так пасмурно, что кажется, полночь наступила. Никак не могу к этому привыкнуть, – вздохнула она. – Хотите кофе? – Спасибо, я еще не выпила первую чашку. Она нахмурила брови и покачала головой, как бы отгоняя этот новый признак забывчивости. В комнате повисла тишина, ее взгляд погрузился в другую эпоху, где меня не было. Я кашлянула, чтобы напомнить о своем присутствии. Она в растерянности посмотрела на меня. – Вы говорили о вашем философском отношении к старости, – проговорила я. – Да, моя философия… А вы знаете о моем заболевании? Кажется, у меня болезнь Альцгеймера. 21 Это утро я решила провести у себя в кабинете, посвятив его административным формальностям, накопившимся за последние дни. Нужно сказать, что в деле откладывания на завтра того, что нужно сделать сегодня, мне нет равных. Я, например, вспоминаю о своем банковском счете, когда мой банкир готов стереть меня в порошок. Поздравления с Новым годом я обычно рассылаю в марте. Я постоянно плачу пени за просроченную налоговую декларацию, у меня полный ящик нераспечатанных писем, и я жду, когда закончится последняя капля бензина в машине, прежде чем поехать на заправку. Отросшие корни волос заботят меня так же мало, как и все вышеперечисленное, и я задумываюсь о посещении парикмахерской, когда их и корнями уже не назовешь. На удостоверении личности приклеена моя фотография в тринадцатилетнем возрасте, и я категорически не способна продлить жизнь любому растению. У меня целая кипа уже почерневших самоклеющихся записок с указанием срочных дел, и большинство из них начинаются со слов: «См. предыдущую записку». Будучи неплохим психологом, я отдаю себе отчет, что такое поведение вызвано страхом смерти. Откладывая все на потом, я на собственном опыте убеждаюсь, что все эти «потом» рано или поздно вторгаются в мою жизнь. Нескончаемый список дел, хранящийся в голове, отравляет мое существование. Но еще больше его отравляет понимание того, что, доживи я до возраста обитателей «Тамариска», мне бы потребовалась отдельная комната, чтобы распечатывать в ней не прочтенные мной письма. Итак, я запланировала провести утро у себя в кабинете, после того как посвящу несколько минут беседе с дружной командой наших бабушек. Каждое утро, выйдя из флигеля, я прохожу через двор, чтобы попасть в главное здание. И каждое утро при любой погоде они сидят на скамейке втроем. Луиза, Элизабет и Мэрилин подводят итог проведенной ночи, разбирают текущие события, включая телевизионные новости, и делятся воспоминаниями. Каждое утро я болтаю с ними о разных пустяках, и иногда мне приходится сдерживаться, чтобы не выйти за рамки профессионального статуса. Незаметно я привыкла к этим прекрасным моментам, проведенным среди своих, в кругу «девчонок». Это утро не стало исключением, и банда бабушек встретила меня с обычной радостью и теплотой. – Вы хорошо спали? – спрашивает Мэрилин. – Пожалуй, да. А почему вы спросили? – У вас ужасный вид, кажется, что вы постарели на десять лет! – Наверное, нужно сменить подушку, – заметила Элизабет. – Издалека я даже подумала, что нашего полку постояльцев прибыло! – добавила свою ложку дегтя Луиза. Все ясно: они решили разыграть меня. – Не смейтесь так, а то в штаны наложите, – возразила я, чем еще больше рассмешила их, да и себя тоже. Первой перевела дух Луиза. – Не мешало бы вам предпринять некоторые усилия, чтобы обзавестись возлюбленным, моя дорогая Джулия! Мужчинам нравятся ухоженные женщины. – Обойдутся. Мне и одной хорошо. И если какой-нибудь тип заинтересуется мной, то, надеюсь, не из-за того, что я накрашена как голливудская красотка, а на ногах у меня туфли на высоченных каблуках. Втроем они переглянулись, покачав головами. – Нет, Джулия. Внешность – это все! Моего мужа сначала поразили мои глаза, потом ему понравилась моя улыбка, и уж потом он обратил внимание на мой характер и окончательно влюбился. Мы не просим вас совершить глобальные перемены, но вы должны хотя бы сбросить с себя этот панцирь. – Элизабет права, – одобрила Луиза. – Прежде всего бросаются в глаза ваши боевые доспехи! Но совершенно очевидно, что за вашими неухоженными патлами и болтающейся, как на вешалке, одеждой скрывается хорошенькая женщина. – Хотя придется хорошенько поскрести, чтобы все это увидеть. Ведь вы идете по жизни с табличкой: «Проход воспрещен», водрузив ее над головой, чтобы всем было видно. Я закатила глаза. Согласна, платьям и лодочкам я предпочитаю джинсы и кроссовки, для поддержания красоты мне достаточно самого малого: увлажняющий крем, тушь для ресниц, вот и все. Мои каштановые волосы естественной волной падают на плечи и уже забыли, что такое настоящая стрижка, но, надеюсь, своим видом я не испугаю ни одного ребенка на улице. – Ну, теперь довольны? Закончили технический осмотр или нужно, чтобы я вам показала замок на трусах? Они так и покатились со смеху, а потом Луиза обратилась к своим подружкам. – Может, предложим ей пойти с нами? – Она и пяти минут не продержится, – ответила Мэрилин, покачав головой. Мое самолюбие было задето. – Позвольте узнать, о чем речь? – Через полчаса у нас будет сеанс мягкой гимнастики, – объяснила Элизабет. – Но это требует хорошей физической формы, и если вы не занимаетесь спортом, об этом нечего и думать. Я усмехнулась: физкультура для людей, забывших, когда они родились, будет забавным развлечением для тридцатилетней женщины в прекрасной форме. Не буду скрывать: последний раз я занималась спортом еще в лицее и сейчас, поднимаясь по лестнице, опасаюсь, как бы не произошел разрыв аневризмы бедра. Но ведь эти милые дамы в три раза старше меня. Как им могло придти в голову, что я не справлюсь с примитивными движениями? – Я сейчас сбегаю к себе в кабинет, закончу пару неотложных дел и присоединюсь к вам. Вот так, в окружении Густава, Жюля, Арлетты и дружной команды наших бабушек, одетых так, будто они собирались бежать марафонскую дистанцию, я оказалась в спортивном зале. Наш тренер по имени Светлана – хорошенькая блондинка, говорившая с легким акцентом, – казалась такой душечкой и имела такой добродушный вид, что напоминала мне рулон трехслойной туалетной бумаги. Не представляю, как занятия под ее руководством могут вызвать хоть малейшие затруднения. – Начнем с разогрева, по местам! 9 час. 30 мин.: начался часовой сеанс мягкой гимнастики. Не знаю, зачем я ввязалась в эту авантюру. Наверное, я не представляла себе, что это будет посложнее целого дня работы над тонной документов в кабинете. Если бы Анн-Мари увидела меня, я бы прочла ей лекцию о влиянии спорта на психическое состояние. 9 час. 34 мин.: в течение четырех минут вращаем запястьями. Надеюсь, этого будет достаточно для их разогрева. 9 час. 35 мин.: если я буду продолжать в том же духе, боюсь, у меня сведет пальцы. 9 час. 37 мин.: Боже! Теперь они принялись за плечи. Может быть, перенесем сеанс на завтра? 9 час. 40 мин.: музыка была бы приятной, если бы она не сопровождалась «концертом для суставов в ре-минор». 9 час. 43 мин.: теперь лодыжки. Если я усну, пусть меня разбудят. 9 час. 45 мин.: а не сбежать ли, чтобы никто не заметил? 9 час. 46 мин.: – Джулия, вы нас уже покидаете? Всюду она сует свой нос, эта Мэрилин! – Вовсе нет! Я просто хотела проверить, закрыла ли я дверь кабинета. 9 час. 48 мин.: спрашиваю себя: можно ли взлететь, вращая лодыжками? 10 час.: вздрагиваю, услышав голос Светланы. Видимо, я отключилась на несколько секунд. 10 час. 01 мин.: первое упражнение: наклоны вниз. «Самые гибкие могут дотронуться до пола руками», – сообщает мисс Мольтонель[11]. 10 час. 02 мин.: меня переполняет гордость: пальцами я дотянулась до лодыжек. Уж теперь-то этим трем мумиям не в чем меня упрекнуть! 10 час. 03 мин.: незаметно окидываю взглядом банду бабушек, ожидая встретить их восхищенные взгляды. Ведь я же им говорила, что для меня это сущие пустяки! 10 час. 04 мин.: не вижу восторга на их лицах. Они вообще не обращают на меня внимания. Луиза дотянулась до больших пальцев ног, а Мэрилин уперлась ладонями в ковер. 10 час. 05 мин.: я их не вижу и не слышу, они вообще не существуют для меня. Напрягаюсь еще больше, чтобы ухватить пальцы ног. Боль усиливается, но зато эти девяностолетние кривляки не посмеют насмехаться надо мной. 10 час. 06 мин.: наверное, остеопороз способствует их гибкости. 10 час. 07 мин.: ну, давай, Джулия, еще одно небольшое усилие, не думай о боли в мышцах бедер, ведь ты уже почти у цели. 10 час. 08 мин.: Светлана с ее акцентом приглашает нас медленно поднять торс, не прогибая спину. 10 час. 09 мин.: пытаюсь медленно поднять торс, спина при этом скругленная. 10 час. 10 мин.: продолжаю попытку медленно подняться, не прогибая спину. 10 час. 11 мин.: кажется, мне уже никогда не разогнуться. 10 час. 12 мин.: бесполезно: видимо, поясница решила устроить забастовку. Невыносимая боль пронзает меня при каждом усилии выпрямиться. Нетрудно догадаться, что до истечения контракта я буду предметом постоянных насмешек со стороны персонала и пансионеров. 10 час. 13 мин.: – Джулия, вы можете выпрямиться, мы переходим к следующему упражнению!