– Даже если придёт… Вам в любом случае нужно как-то налаживать отношения. Вы – самые родные друг другу люди. Лев посмотрел на меня с долей удивления и сомнения, которое явственно проступило на лице. – Не думаю, что она воспринимает меня именно так. – Это пройдёт, – ответила я, правда и сама усомнилась в том, что сказала. – Что бы ты ни сделал, всё равно будешь оставаться её отцом всегда. Муж как раз раскрыл поставленную на пол сумку и так и застыл возле шкафа. Из груди его вырвался судорожный вдох и он едва не простонал: – В том и соль, что я ничего не делал! Говорить об этом по сотому кругу именно сейчас я была не готова. Вскинула руку, жестом показывая, что разговор на этом завершён. – Обсуждать это не станем, – сказала жёстко, хотя в груди снова появилось то чувство, благодаря которому мне казалось, что творится что-то жутко неправильное. – Собери, что нужно… и приходи, накормлю тебя обедом, – добавила примирительно. После чего ретировалась на кухню. – И вот это место… в нём какая-то такая энергетика… в общем, это надо чувствовать, – с восторгом рассказывала я Льву о нашем путешествии. Сама как будто бы вновь была там, где мощь моря и океана чувствовалась на расстоянии. Муж слушал так внимательно, что даже забыл про остатки борща, который до этого с упоением уминал. – Жаль, что меня там не было с вами, Олеся. Мне очень-очень жаль. О, опять эта искренность, которую я слышала и в голосе Льва, и в голосе Аллы, когда они говорили со мной. Я бы многое отдала за то, чтобы она была неподдельной. – Мам… А что тут происходит? Голос Даши донёсся до нас с мужем так неожиданно, что мы аж подскочили, словно были застигнуты на месте убийства с ножами в руках. Дочь воззрилась на отца с таким изумлением, как будто видела его впервые. С ним она даже не поздоровалась, проигнорировав его короткое: – Привет, доча… Я набрала в грудь побольше воздуха. Ну не станем же мы в любом случае бегать друг от друга, в самом-то деле! Даже если Лев и Алла – предатели, я предпочту разойтись с ними цивильно, без битья посуды и выдранных волос. – Происходит то, что твой папа заехал за вещами и я пригласила его пообедать. Ты будешь борщ? – как можно спокойнее спросила у дочери. Она округлила глаза и посмотрела на меня так, словно я в одночасье стала врагом номер один. – С ним я за один стол не сяду никогда! – выкрикнула Даша и умчалась к себе. Я едва не застонала от того, как всё это отзывалось внутри. – Мне, наверное, лучше уйти, – осторожно сказал Лев, когда я приложила руку ко лбу, потому что голову вдруг прострелило вспышкой боли. – Думаю, да, – ответила уверенно. – Хорошо, – проговорил муж. – Спасибо за обед… и за рассказ. Я как будто там с вами побывал. Он поднялся из-за стола, а чувство неправильности всего происходящего стало точить меня изнутри. Какому богу молиться, чтобы он помог мне разобраться во всём? Кого нанять, чтобы он выяснил хоть что-то? – До встречи, Лев, – ответила я, вставая со своего места следом за мужем. – Спишемся. Через полминуты он ушёл. Я проводила его до двери, и когда закрыла ту за мужем, прислонилась к ней спиной. – Даш! – окликнула дочь. – Ты обедать будешь? Она выглянула из своей комнаты не сразу. Я даже успела пораздумать над тем, стоит ли её сейчас трогать и говорить об её отце, что называется, по горячим следам, или нет. – Он ушёл? – спросила Дашка, когда я всё же отлепилась от двери и подошла к ней. – Папа ушёл, да. Иди обедать. Дочь сложила руки на груди и помотала головой. – Не хочу, – отрезала она. – И не хочу, чтобы этот предатель вообще здесь хоть когда-то появлялся! Я сжала переносицу пальцами. Мигрень лишь усилилась, никаких нервов у меня на всё это не хватало. – Здесь папины вещи. Конечно, он их будет забирать. Так что давай… возьмём себя в руки и будем просто относиться ко всему не так эмоционально. Теперь уже Даша смотрела и на меня так, как будто тоже готова была налепить мне на лоб клеймо «предательница». – До ужина меня не трогай! – отчеканила она и, скрывшись в своей комнате, заперлась. Я едва не взвыла и пошла на кухню прибраться. А потом – прогулка до торгового центра, где я смогу хоть на что-то переключиться. Головная боль лишь усилилась и никакие таблетки не способны были мне помочь. Если дело так пойдёт дальше, я угожу в лучшем случае к врачу. В худшем – в психушку. Взяв кофе, я присела за столик фудкорта и уныло посмотрела на вполне сносный, если верить внешнему виду, латте. Где-то бегали и шумели дети, и этот звук ещё острее отзывался в голове противной болью. – Олеся? – обратился ко мне знакомый голос, когда я уже подумывала бросить латте здесь и просто уехать домой. Я подняла взгляд и поняла, что рядом со мной стоит Герман, бывший муж Аллуси. Как-то так вышло, что их развод окончился и для нас со Львом тем, что мы свели общение с Германом к минимуму. Если теперь хоть как-то и пересекались, то в основном просто лайкали посты друг друга в соцсетях. На этом всё. – Привет, – поздоровалась я с ним. – Ты один? Герман кивнул. – Да. Тошка с бабушкой в деревню укатил. Как говорит – девок местных гонять. Он улыбнулся, в глазах появилось то тепло, которое всегда бывает, когда любящие родители говорят о своих детях. – Можно я присяду? А то тебя увидел, а в голове сразу возникла фраза «Случайности не случайны». Я кивнула и указала на стул напротив. – Конечно, присаживайся, – ответила ему. – И что там со случайностями? Сама я вдруг начала испытывать странную тревогу, как будто в ближайшее время меня ждало какое-то открытие, которое мне совершенно не понравится. Герман хмурился. В ярко-голубых глазах его плескалось что-то странное. Он устроился напротив меня и, потерев подбородок, заросший короткой щетиной, сказал: – Дело в том, что Даша и Антон общаются. Причём в последнее время очень близко. Ну и… твоя дочь кое-что рассказала Тохе. Он сделал паузу, я застыла в кресле, выпрямив спину. То, что Даша и Антон, дружные с детства, не потеряли контакт, меня радовало. А вот тон, который сквозил в словах Германа, – нет. – Давай подробнее, – сказала я, игнорируя желание встать и убежать. Он некоторое время посомневался, но всё же сказал: – Даша сказала… что видела Аллу и Льва… Ну… – Голыми в нашей постели, – как-то легко и просто продолжила я за Германом. На лице его появилось выражение искреннего изумления, но от произнесённых им следом слов настала уже моя очередь удивиться настолько, что мои глаза лишь чудом остались на месте и не вылезли из орбит. – Я давно что-то такое подозревал, – сказал он, наконец. – Ну, что между Аллой и Львом нечто большее, чем дружба. И сейчас хочу кое-что тебе сказать, но ты должна пообещать, что это останется лишь нашим секретом. Показалось, что к моему телу приложили оголённый провод и пустили по нему разряд тока в триста шестьдесят вольт. Я аж охнула, потому что руки и ноги свело судорогой. Вот оно – то, в чём я так нуждалась. Только почему так страшно услышать, что скажет дальше Герман? – Обещаю, – ответила ему помертвевшими губами. Бывший муж Аллы откликнулся сразу, как будто тайна, которую он носил в себе, так давно должна была быть обнажена, что держать её в себе у Германа не осталось сил. – Я кое-что подозревал, – повторил он. – Поэтому сделал тест ДНК. И выяснил нечто очень важное, Олеся. – Герман сделал паузу и прошептал то, что показалось мне смертельным приговором: – Тоша – не мой сын. Тут же в голове зароился целый хоровод мыслей. Если Антон – не родной Герману, то от кого его родила Алла? Мы со Львом только начинали отношения, когда познакомились с той, кто после прочно вошёл в нашу жизнь. Нам обоим было немного за двадцать, Аллке – столько же. Встретились случайно у общих знакомых. Они с Германом недавно поженились и Алла вынашивала ребёнка. Тогда, ослеплённая своей любовью ко Льву, когда казалось, что в мире существует только один мужчина, я восприняла Аллусю едва ли не как дар небес. Тем более, что мы со Львом практически сразу стали обговаривать совместную жизнь и, как следствие, скорое рождение ребёнка. Алка тогда стала для меня практически энциклопедией. И надо ли говорить, что когда мы со Лёвой поженились и я очень быстро забеременела, подруга помогала мне во всём? Советы её были бесценны, и именно ей я звонила ночами, когда мучил токсикоз. Звонила, испытывая неудобство из-за того, что беспокою молодую маму, но неизменно получала в ответ лишь дружелюбие и понимание. – Что значит, не твой сын? – прошептала я в ответ, когда немного пришла в себя. – Ты же растишь его после того, как вы с Аллой развелись… Герман кивнул и снова улыбнулся той самой улыбкой, которую можно лицезреть лишь у обожающих своих чад родителей. – Он мне как родной, – ответил Герман. – Я не могу иметь детей. Узнал недавно, но теперь понятно, почему ничего не получалось, когда мы с Аллкой всё пытались завести второго ребёнка, а попытки оканчивались ничем. Он развёл руками, а я закусила нижнюю губу. До сего момента мне казалось, что я знаю про подругу всё. Но вот эти подробности, которыми делился Герман, я слышала впервые. Бесплодие… то, что они вообще хотели ещё детей, помимо Антона… – Извини, для меня всё это… прямо откровение, – сказала Герману после паузы, которую взяла на обдумывание услышанного. Вот только это ни черта не помогло. Чем больше я размышляла об этом, тем больше ужасалась всем тем новостям, что сыпались на меня в последнее время как из рога изобилия. – Ну, то, что Алла не делилась такими подробностями, – в этом я не вижу ничего особенного, – усмехнулся Герман. – Всё же между супругами есть и должно оставаться что-то интимное, только для них двоих.