– Когда-нибудь сходим с тобой на охоту, – пообещал Карл. – Все шведы – заядлые охотники. Напомни мне, чем ты занимаешься? – спросил он. – Я пытаюсь снять фильм. Документальный фильм, – ответил я. – А раньше ты этим занимался? – Нет, – признался я. – Раньше я был преподавателем. Доцентом кафедры антропологии. Колумбийский университет. – Интересно, – поднял он брови. – А на чем ты специализируешься? Я улыбнулся: – Ритуальные и обрядовые маски Западной Африки. В частности, Берега Слоновой Кости. Как тебе такая бесполезная информация? – Это очень интересно, я уверен. – Да, было довольно увлекательно. Эти маски просто завораживают, – согласился я. – Они помогают племенам сохранять свою идентичность, свои традиции и культуру. Маски являются важной частью их обрядов и церемоний, их… Я замолчал, не позволяя себе продолжать. Не позволяя вспоминать, что потерял. Только вперед и ввысь! – В любом случае пришло время перемен, – закончил я. Я допил пиво из бокала и вспомнил нашу последнюю встречу с той нервной старой девой Николь из отдела по работе с персоналом. «Подпишите здесь, поставьте свои инициалы здесь». Быстрое, бесцеремонное увольнение, которое единым росчерком пера перечеркнуло почти два десятилетия работы – все мои успехи, почести и звания. – Но они же меня даже не выслушали, – сказал я. – Им известно более чем достаточно, – холодно ответила она. – Значит, ты приехал сюда в поисках работы? – сделал вывод Карл. – Не совсем, – возразил я. – Я начинаю новое дело. Это займет некоторое время. На данном этапе все сводится к встречам, я прощупываю почву, пытаюсь показать снятый материал нужным людям. – Я хрустнул костяшками пальцев, стараясь взять себя в руки. Но Карл не сдавался. – Но почему именно здесь, в Швеции? – поинтересовался он. – У нас здесь дом, – пожал я плечами. – Хотелось изменить свою жизнь. В Америке люди живут, не задумываясь о серьезных и важных вещах, – их все время что-то отвлекает. Мне… нам, нам хотелось чего-то настоящего, основательного. – Так что, Америка – не настоящая? – улыбнулся Карл. Он уже прикончил второй бокал пива. Я полез в холодильник и вручил ему третью бутылку. – Америка – страна, которая построена на мифах, – сказал я. – Она провозглашает особую миссию страны, американскую исключительность. Идея состоит в том, что мы лучше, чем есть на самом деле. Карл кивнул: – Так каков твой приговор? Тут лучше? – Конечно, – сказал я. – Швеция, по-моему, лучшее в мире место для жизни. – Может, ты невнимательно смотришь, – рассмеялся он, потом поднял пиво в шутливом тосте, – но все равно будем надеяться, что ты прав. Я посмотрел на Конора, сидящего на газоне, такого ясноглазого, крепенького. Конечно, я прав! Подошла Фрея, чтобы показать Карлу порез на пальце. Он сказал ей что-то по-шведски, она кивнула и вернулась к Конору. – А вы не скучаете по дому? – спросил Карл. – Не хочется почувствовать себя в окружении соотечественников? – Я ни по чему в Штатах не скучаю, – признался я. Из дома вышла Эльза, в руках у нее была большая миска салата из капусты и зелени. За ней следом вышла Мерри со стопкой тарелок и вилками. Она выглядела немного усталой. Она с самого утра на ногах, готовилась к приему гостей. Рядом с Эльзой она смотрелась немного неухоженной – немытые волосы зачесаны назад и собраны в пучок. – Не было времени, – сказала она, раньше чем я спросил. – Время есть всегда, – возразил я, – просто кое-кто не умеет правильно его распределять. – А как ты, Мерри? – спросил Карл. – Ты скучаешь по Штатам? Мерри посмотрела на меня и пожала плечами: – А по чему там скучать? Мы расселись вокруг стола и стали передавать друг другу миски с салатом и тарелки с закусками. Мерри переборщила с заправкой для салата, но я ничего не сказал по этому поводу. – Очень вкусно, – похвалила Эльза, но я заметил, что она почти ничего не ест. Мерри вынесла тарелку с едой для Конора, и Фрея попросила разрешения покормить малыша. Она взяла ложку и покачала ею, как игрушечным самолетом, который летит прямо в рот мальчику. – Вы только посмотрите! Прирожденная нянька, – улыбнулся я. – Да, – согласился Карл. – Она с нетерпением ждет братика или сестричку, чтобы с ними можно было играть. Эльза положила вилку и нож. Карл глотнул пива и одарил меня хитрой улыбкой: – А пока мы купили ей кота. Эльза посмотрела на Конора и погладила мужа по плечу. – Чудесный малыш, – сказала она. – Очень милый! – Конечно, – согласился я, подумав, и как это Карл до сих пор не раздавил ее, ложась на нее сверху. Мерри встала и принялась собирать со стола тарелки, соскребая остатки еды. Эльза предложила ей свою помощь, но Мерри отказалась. Она вернулась из кухни с тортом, украшенным ягодами и сливками. – Моя богиня, – сказал я. – Что у нас тут? Мерри расставила на столе стеклянные тарелки и разложила серебряные десертные вилки. Я узнал вилки из набора столового серебра ее матери. – Мерри, – сказал Карл, – ты не рассказывала нам, чем занимаешься. – Она занимается вот этим, – указал я на торт, и мы все рассмеялись. – Раньше я работала художником-декоратором, – ответила Мерри едва слышно. – Для кино? – поинтересовался Карл. – Кино, телешоу, просто телереклама. – Да, она всегда обустраивала эти вымышленные мирки. Кухни, гостиные, все эти интерьеры, которые всегда встречаешь в дрянной дешевой рекламе. Дезинфицирующее мыло для рук или матрасы. – Ну, было несколько более интересных проектов, – возразила Мерри. Я вдруг вспомнил, как однажды вечером она пришла домой с зеленым креслом, которое ей вручили как плату за целый рабочий день. Она попросила меня поднять его в нашу квартиру. Помню, как меня раздражало это кресло, как злился на то, что она отрывает меня от дела, прося помощи в такой глупости, когда я корпел над документами. Эта работа была унизительной для нее. Она была унизительной для нас. Я посмотрел на нее сейчас – и заметил в глазах этот взгляд, который появлялся у нее время от времени. Задумчивый. Меланхолический. Как будто ее мысли витали где-то далеко. Будто она забыла, где она и кто. Я откусил еще кусочек торта: – Боже, как же вкусно, правда? – Да, – согласился Карл. – Очень хороший торт. Мерри моргнула и улыбнулась. – Ты планируешь найти тут что-то подобное? – спросила у нее Эльза. – Тут снимается масса местных шоу, в Стокгольме или Гетеборге. Было бы весьма удобно, очень близко к дому. Я поймал взгляд Мерри, и она покачала головой. – Нет, – сказала она. – Мне нравится возможность просто сосредоточиться на материнстве. Это действительно самое важное. Перед тем как соседи ушли, я позвал Карла в дом, чтобы показать ему свою коллекцию африканских масок. Шесть резных деревянных лиц: три из Кот-д’Ивуара, одно из Бенина, две маски плодородия племени игбо – результат семестра, проведенного в Нигерии. – Как экзотично, – сказал он. – Они вселяют ужас, – вздрогнула Эльза. – Мерри чувствует то же самое, – рассмеялся я. – Она годами умоляет меня положить их в коробку. – И все же они по-прежнему на стене, – улыбнувшись, сказала Эльза.