– Я найду свое сердце, и больше никто не украдет его у меня. Возможно, возможно, возможно. Все осколки сказки. Вот почему вы не должны смеяться, когда увидите красивую женщину, роющуюся в земле, или пытающуюся дотянуться до высоких веток. Вот почему вы должны вывернуть одежду наизнанку. Вот почему вы должны выбросить из карманов все плоды. Потому что хранительница горы не любит, когда вы берете вещи, которые вам не принадлежат. Послесловие автора Мария Макилинг Филиппинская народная сказка Мария Макилинг, иногда дух-хранитель, а иногда богиня доколониальных времен, ассоциируется с почитаемой на Филиппинах горой Макилинг, вершины которой напоминают профиль молодой женщины. Она всегда потрясающе прекрасна, и причины того, почему она живет на горе, варьируются в зависимости от периода времени и от рассказчика. Самые популярные истории о Марии гласят, что та похищает молодых мужчин, и они живут с ней в горных лесах. Но ее истории любви не всегда имеют счастливый конец. В одном варианте сказки, автор которой Хосе Ризал, филиппинский поэт и национальный герой, Мария влюбляется в юношу, который предает ее любовь, когда начинается призыв в армию. Вместо того, чтобы ждать Марию, он женится на смертной женщине ради возможности остаться в деревне. Она печально говорит ему, что могла бы защитить его, если бы только он ее дождался. В другой сказке о Марии она выражает свое благоволение нескольким деревенским жителям, превратив имбирь в золото. Но ее благодеяние иногда приводит к плачевным результатам: в некоторых вариантах сказки сельчане благодарны ей и демонстрируют свою любовь; в других вариантах в них просыпается жадность, и они врываются в ее горный сад, одержимые желанием проверить, все ли выращенные Марией плоды из золота. Мария прочно привязана к ландшафту. Люди до сих пор сообщают, будто видели женщину в белых одеждах, идущую вниз по длинной горной дороге. Иногда она пытается попросить кого-нибудь подвезти ее вниз с горы, словно пытается поскорее убежать от чего-то. Я выбрала эту историю потому, что ни одна сказка не может точно описать личность этой горной богини. Но все без исключения сказки о Дайанг предостерегают нас, что у нее нельзя воровать. Я хотела понять почему. «Запретный плод» – это мое исследование ее истории и моя дань уважения ее мистическому присутствию. Алисса Вонг Стол Оливии Оливия влетела в город вместе с бурей и направилась прямо в гостиницу «Гранд-Сильвер». Баночки и контейнеры с соусами и маринадами дребезжали в багажнике ее «тойоты», она уложила их туда вместе с продуктами, которые привезла из Феникса. Вечернее небо нависло тяжелыми черными тучами, но заходящее солнце Аризоны все еще жгло ей руки сквозь стекла автомобиля. Бисден был одним из тех шахтерских поселков, которые возникли в начале девятнадцатого века, некоторое время процветали, а потом почти умерли, когда залежи серебра закончились. Теперь городок зарабатывал на туристах, которые стекались в него, надеясь увидеть две вещи: настоящий город-призрак Дикого Запада, и одно из самых посещаемых привидениями исторических мест на юго-западе. После того, как Оливия все детство ездила сюда из Феникса, она едва ли нуждалась в подсказках GPS. Она ехала мимо редких «пало верде»[2], растущих вдоль витрин старых лавочек. Снаружи ветер поднимал в воздух колючие тучи пыли и каменной крошки, гнал их по голой грунтовой дороге красного цвета, проходящей через городскую площадь Бисдена. Воздух приобрел светло-коричневый оттенок, и Оливия щурилась, чтобы хоть что-то видеть сквозь пыль. Перед обшитым досками салуном два актера в полном облачении ковбоев времен Дикого Запада бросали вызов приближающейся пыльной буре, держа руки на висящих у бедра пистолетах. Большинство туристов уже вошли внутрь; лишь несколько задержались и наблюдали за актерами, заслоняя ладонью глаза или снимая их на свои телефоны. И еще там были привидения, десятки привидений, толпящихся вокруг туристов и качающихся на ветру, как ковыль. Некоторые призраки были одеты красиво – в длинные юбки и блузки, застегнутые до самого горла, с шейными платками, заправленными под облегающие жилеты, – но большинство носило рабочую одежду. Широкополые шляпы, прочные брюки, свободные рубахи. Лишь некоторые из них были белыми. На всех виднелись следы от травм; торс одного джентльмена был пробит россыпью дыр от ружейных выстрелов; тела группы женщин, державшихся поодаль, возле салуна, обгорели и почернели, а обрывки платьев колыхались вокруг них, как тучи пепла. Оливия вздохнула. Они еще и расположились прямо перед гостиницей «Гранд-Сильвер». Наверняка намеренно. Она забросила на плечо рюкзак и сунула в карман телефон. Ее коса расплелась, но девушка не обратила на это внимания. Заперев машину, Оливия вытащила длинный конверт с бумажными талисманами, которые много лет назад написала ее бабушка. Налепила по одному на каждое окно автомобиля, и медный след магии вспыхнул искрами в воздухе. Небо над головой рокотало, когда она достала упаковку липучек и заклеила ими талисманы. Если сработает, талисманы отпугнут привидения от машины, а липучки предохранят талисманы от дождя. Это должно сработать, твердо сказала она себе. Срабатывало же у мамы каждый раз, когда они приезжали сюда вместе. И хотя сейчас мамы здесь не было, Оливия много лет смотрела, как та обеспечивала таким образом безопасность своей машины. Нет времени для сомнений. Она направилась к гостинице мимо актеров и туристов. Ей пришлось расталкивать призраков на ходу. Их тела были более плотными, чем в другое время года, а ткань одежды касалась рук, пока она пробиралась сквозь толпу. «Извините», – бормотала она. Две женщины из индейского племени хопи посмотрели на нее свысока из-под полей шляп и посторонились, чтобы она могла протиснуться мимо. Группа рудокопов-китайцев, их тела изломаны и раздавлены… «Обвал в шахте, – подумала она, – авария». Они следили за ней издалека, не двигаясь. Никто из туристов, по-видимому, не видел призраков, они смотрели сквозь них на девушку, которая, почему-то лавируя, шла по совершенно свободной площади. Трехэтажная гостиница «Гранд-Сильвер» цеплялась за последние остатки своего великолепия. Внутри в старых светильниках сияли новые электрические лампочки, а потрепанный ковер хрустел под теннисными туфлями Оливии. Как и все другие заведения в городе, «Гранд-Сильвер» держался на плаву, рекламируя свое собственное привидение. Картина маслом, на которой была изображена Плачущая Дама, висела на стене над стойкой администратора, а вращающийся стенд с открытками, большая часть которых была репродукциями той же картины, лениво вращался у двери лифта. Пожилая женщина за стойкой улыбнулась при виде Оливии. На ее нагрудном бейдже стояло имя «Рени». – Добро пожаловать в гостиницу «Гранд-Сильвер». Чем мы можем вам сегодня помочь? – Я приехала на Фестиваль привидений, – ответила Оливия. Ее голос прозвучал слишком громко в почти пустом вестибюле. Она очень не любила слушать свой голос; разговоры давались ей с трудом. – Мне нужен номер на сегодняшнюю и на завтрашнюю ночь, и мне нужна помощь, чтобы перенести вещи из машины. Рени повеселела. – Конечно. Фестиваль привидений состоится завтра ночью, это одно из самых интересных событий Бисдена. Кстати, приехало еще несколько туристических групп, которые явились сюда, чтобы его увидеть, так что вы не будете одиноки. Ничего опасного, но мы все же просим всех оставаться в гостинице и держаться на разумном расстоянии от призраков… – Я не туристка, – сказала Оливия. – Я приехала готовить еду для вечеринки, – она полезла за водительскими правами, но первым выскользнул ее студенческий билет. Она подхватила его раньше, чем он упал на землю. – Вы прежде работали с моей мамой. Амори Чан. Администратор прищурилась. – Так вы – дочь экзорцистки Чан? Вы действительно немного похожи на нее. «С ее стороны очень любезно солгать», – подумала Оливия. – Она много лет нас выручала. Каждое лето, в ту ночь, когда призраки выходят и бродят среди людей. А ее стряпня, разумеется, превосходна. «Спасибо», – хотела сказать Оливия, но слова застряли у нее в горле. Рени, казалось, этого не заметила. – Мы с нетерпением будем ждать вас на Фестивале привидений. Всегда было удивительно интересно смотреть на работу Чан. Отличное представление, а ее старания много лет обеспечивали безопасность города, – когда Оливия зарегистрировалась в своем номере, Рени прибавила, помолчав: – Кстати, наша Плачущая Дама становится… неуправляемой. Не могли бы вы попробовать это исправить или найти ей замену? Прошло уже почти десять лет с тех пор, как ваша мать приводила в порядок наше привидение. Картина с изображением Плачущей Дамы мирно висела на стене. Это была пышнотелая молодая женщина в подвенечном платье и вуали, закрывающей лицо. Покинутая невеста-самоубийца, чьи рыдания можно было изредка слышать поздней ночью. Не слишком оригинально. – Я этим займусь, – пообещала Оливия. Рени и двое служащих гостиницы – горничная и юноша (вероятно, ее сын) – помогли перетащить бидоны Оливии с соевым соусом и маринадом из машины в кухню гостиницы. За ними последовали рис, кухонные инструменты и множество бумажных пакетов с различными сортами мяса. Выбор в супермаркете Бисдена был невелик, поэтому она привезла все, что удалось разместить на заднем сиденье «тойоты» и в багажнике. Когда они вносили товары в гостиницу, Оливия заметила у входа призраков. Актеры уже ушли, и теперь привидения все, как один, уставились на Оливию и служащих гостиницы. В воздухе пахло приближающимся дождем. Она зашагала быстрее. Оценив кухню – довольно маленькая, хотя такими были все кухни в старых гостиницах Бисдена, – Оливия проверила свой телефон. Нет сигнала, нет интернета, но есть пара закрытых на пароль точек доступа от ближайших магазинов. У «Гранд-Сильвера» был свой собственный роутер, и Рени дала Оливии пароль вместе с длинным, старомодным металлическим ключом. – Вы будете жить в номере триста девять, – сказала она. Следующие несколько часов Оливия провела на кухне – резала, пробовала, подготавливала продукты на завтра. Когда она закончила, уже наступила ночь. Добравшись по лестнице в свой номер, она присела на пол у кровати и расставила несколько пакетов с ладаном и бумажными амулетами. Достаточно благовоний, достаточно еды… Нет, еще не достаточно. Она распаковала маленькую керамическую миску и бросила в нее пригоршню сушеной апельсиновой кожуры, а потом чиркнула над ней спичкой. Когда-то мама учила ее, что дым от горящей кожуры апельсина отгоняет призраков. Это средство ее никогда не подводило. Оливия колебалась. Огонек лизал спичку, подбирался к пальцам. Через секунду она ее встряхнула и погасила. Ветер дребезжал оконными рамами, когда она улеглась в постель. Слабые звуки шагов наверху и женские рыдания, доносящиеся сквозь доски пола, преследовали девушку во сне. Насколько Оливия помнила, дождь шел во время каждого Фестиваля привидений. На седьмой месяц по календарю ее мамы и на восьмой по календарю папы мама набивала мини-фургон едой и на несколько дней уезжала на юг, оставив Оливию и папу на попечение бабушки. Это был сезон муссонов, и проливной дождь заливал дороги и каменные водостоки позади домов. Но, когда небо прояснялось, мама возвращалась с пустым багажником и с чеком на такое количество денег, которое она не зарабатывала и за полгода. Некоторое время она не говорила Оливии, куда ездит, и что там делает. Но в тот год, когда Оливии исполнилось восемь лет, мама погрузила ее на заднее сиденье рядом с бумажными пакетами с продуктами и в первый раз повезла в Бисден. – Поедешь с мамой, – сказала она. Тогда ее короткие черные волосы были лишь чуть-чуть тронуты серебром, и она еще выглядела здоровой. – В этом году мне нужна твоя помощь на Фестивале привидений. Дорога заняла восемь часов, и к тому времени, как они добрались до крохотного городка, приближался закат. И буря тоже – муссон из пустыни неумолимо наползал на горизонт. В ту ночь они остановились в гостинице «Гранд-Сильвер», хотя в следующие годы они обычно жили по очереди в разных гостиницах, собирая чеки на оплату от многих благодарных владельцев. Все гостиницы в городе хотели получить шанс принять у себя фестиваль и привлечь основную массу туристов года. Мама рассказала Оливии, что когда ее мать и длинная череда женщин Чан до нее готовили еду для Фестиваля привидений в этой стране, а до того в других странах, они редко останавливались в одном месте больше года. – Разные призраки привязаны к разным гостиницам, Оливия, – сказала мама, когда они готовились лечь спать. Мягкий свет лампы освещал ее лицо. – Иногда они привязываются к определенному месту, иногда другие люди привязывают их к нему, и они не могут уйти. Перенося угощение в разные гостиницы, мы обеспечиваем еду тем, кто упустил возможность поесть в прошлом году. Хорошее обслуживание – это учитывать интересы других. Мама всю ночь и весь следующий день проводила за подготовкой и стряпней, и заставляла Оливию помогать, насколько это было по силам девочке. Оливия стояла на маленьком металлическом табурете и резала овощи. Она нарезала их тщательно и ровно под строгим надзором мамы. Иногда она смотрела из окна на туристов, бегущих под дождем, глаза которых становились огромными и круглыми, – она видела это даже на большом расстоянии, – когда они замечали одно из привидений. – Приезжие их боятся, – сказала ей мама, подготавливая пару бамбуковых пароварок. – Как раз сейчас люди могут их увидеть. – Разве они не все время могут видеть призраков? – спросила она. – Не так, как ты и я. Фестиваль – это то время, когда привидения больше всего похожи на самих себя, а не на то, какими их хотят видеть живые люди. Не каждому понравится то, что они увидят сегодня ночью. Когда руки Оливии устали, мама отослала ее прочь из кухни отдыхать. Длинный обеденный стол, который мама взяла в гостинице, стоял на веранде перед парадным входом. Девочка заползла под него и смотрела, как потоки дождя с нарастающей силой заливают дорогу, образуя водовороты в красно-коричневой грязи, до тех пор, пока дневной свет не погас и не зажглись электрические фонари. Её геймбой! Она оставила его в машине. У Оливии не было зонтика, но она выбежала под дождь, и капли забарабанили по ней, просачиваясь сквозь одежду. Дожди шли всего около двух недель каждый год, и холодные капли, падающие на лицо, наполняли ее головокружительной энергией. Она побежала по улице к маминой машине, нарочно шлепая по самым большим лужам. Когда она пробежала половину пути по темной улице, ее остановил чей-то голос. – Ты не здешняя. Оливия резко обернулась. Женщина-призрак стояла под тентом универмага Бисдена, прислонясь к столбу. Она была одета в хлопчатобумажную сорочку и брюки, как многие другие местные, которые при жизни работали на железной дороге. Среди привидений-китайцев женщины попадались редко. Это была девушка с темно-каштановыми волосами, маленьким ртом и черными глазами – как у Оливии. На вид она была немного старше Оливии, но далеко не такая старая, как мама Оливии.