– Ничуть. Я просто пытаюсь убедить тебя, что ничего не протаскивал, – произнес Альфредо тоном, каким обычно объясняют что-либо непонятливому ребенку, и спустился с крыльца на дорожку. – Рассказывай, – хмыкнул Кевин. – Дураку ясно, что сейчас ты ни в чем не признаешься. Ну да ладно, скажи лучше, зачем тебе понадобилось лишать город последнего незастроенного холма? – Ты о чем? Что за бред? Я всего лишь хочу сэкономить на расходах за воду; между прочим, забота о деньгах – моя обязанность. А что касается промышленного центра, который якобы собираются строить, объясни-ка, что ты имеешь против. Или, по-твоему, нам не следует создавать в Эль-Модене новых рабочих мест? – Конечно, следует! – Вот именно. Новые рабочие места необходимы… Эль-Модена – маленький город, доходы у нас небольшие. Если сюда переедет какая-нибудь крупная фирма, все от этого только выиграют. Пойми, Кевин, нужно считаться с интересами других. – Городу вполне всего хватает. – Это что, точка зрения «зеленых»? – Ну… – Понятно. Помнится, вы утверждали, что повышение эффективности приведет к увеличению доходов. – Совершенно верно. Альфредо прошелся по дорожке до кактусового садика, поднялся на невысокий холмик, с которого открывался вид на равнину. Кевин последовал за мэром. – Весь вопрос в том, как повысить эффективность, правильно? Мне кажется, здесь не обойтись без помощи крупных фирм. Однако вы… Порой у меня складывается впечатление, что вы, если вам развязать руки, не задумаетесь уничтожить город. – Он махнул рукой в сторону кактусов. – Назад к полям и лугам, к палаткам на берегу реки… – Ну-ну, – презрительно пробормотал Кевин. По правде говоря, когда он рушил старые дома, ему частенько грезилось нечто подобное. Очередной возврат к природе. Впрочем, он знал, что это всего лишь фантазия, вроде мальчишеского желания стать индейцем, а потому никогда не делился своими мыслями на сей счет с окружающими. Черт побери, неужели Альфредо видит его насквозь? – Рано или поздно отрицание приводит к краху. – Альфредо, по-видимому, заметил смятение Кевина. – Согласен, ваше движение сегодня приобрело серьезное влияние, и, поверь, не вижу в том ничего плохого. «Зеленые» приносят немало пользы. Однако любой маятник движется как вперед, так и назад, а вы почему-то пытаетесь задержать его обратный ход. Кевин, теперь, став членом Совета, ты должен смотреть в лицо фактам: люди, которые уговорили тебя занять эту должность, на самом деле – отпетые экстремисты. – Вообще-то, речь не о них, а о твоей компании, – запинаясь, напомнил Кевин. – Разве? Хорошо, допустим. «Хиртек» производит медицинское оборудование, физиорастворы и тому подобное. Мы работаем на благо людей, прежде всего тех, кто живет в местностях, где до сих пор не справились с малярией и гепатитом. Ты ведь работал в Танзании, значит, должен представлять, сколько от нас зависит. – Да знаю я, знаю. «Хиртек» являлся основой быстро развивавшейся медицинской индустрии округа. Фирма выполняла весьма сложные заказы, однако по количеству работников ничуть не выходила за установленные законом рамки. На ней трудились сотни человек, что означало, что она вносит в бюджет Тастина громадные суммы в качестве налогов; затем эти деньги, естественно, распределялись между горожанами, служа своего рода прибавкой к личным доходам. Кроме того, «Хиртек» поддерживал дочерние предприятия в Африке и Индонезии. В порядочности фирмы сомневаться не приходилось; Альфредо, во всяком случае, не допускал и тени сомнения. – Послушай, – проговорил мэр, – давай расставим все точки над «и». Как ты думаешь, биотехнология – полезная штука? – Разумеется, – отозвался Кевин. – Я пользуюсь ею каждый день. – А медицинские препараты на ее основе каждый день спасают десятки жизней. – Я знаю. – Так почему бы Эль-Модене не внести в нее свой вклад? – Это было бы здорово. Альфредо молча развел руками. Собеседники посмотрели на кактусы. Кевин, чувствуя себя приблизительно так, словно вновь очутился в Диснейленде, на «Карусели Болванщика»[8], попытался собраться с мыслями. – Вообще-то, какая разница, где именно… Где именно ты собираешься строить, Альфредо? – Строить что? Извини, я слегка отвлекся и запамятовал, о чем речь. – О том центре, который ты хочешь построить в Эль-Модене. – Если бы я замышлял что-либо подобное, то постарался бы подобрать такое местечко, которое наверняка привлекло бы потенциальных арендаторов. Не забывай, у нас хватает конкурентов, взять, к примеру, Ирвин. Значит, он и впрямь что-то затевает! – Тебе следовало стать мэром Ирвина, – язвительно заметил Кевин. – Уж там бы ты развернулся. – Ты хочешь сказать, что они там зашибают деньги? Привлекают фирмы, которые исправно пополняют городской бюджет? – Точно. – Так наш городской Совет намерен заняться тем же самым. Если, конечно, ему не будут мешать такие, как ты. – Я тоже хочу, чтобы у города было больше денег! – Рад слышать. – Ладно… Тем не менее… – пробормотал Кевин, шумно вздохнув. Голова шла кругом. – Мы должны делать то, что можем, правильно? – Естественно. – Знаешь, Кевин, по-моему, у нас гораздо больше точек соприкосновения, чем ты думаешь. И ты, и я – мы оба строим. – Да, но ты губишь дикую природу… – Не говори глупостей. Во-первых, если уж на то пошло, дикой природы в Эль-Модене попросту не осталось, поэтому не стоит бить себя в грудь. Во-вторых, ближайшие два года нам с тобой предстоит работать бок о бок, поэтому за все, что случится, отвечать будем вместе; следовательно, необходимо единомыслие. Не позволяй своим приятелям делать из тебя марионетку. – Марионетку из меня пытаются сделать не они, а ты! – Обидно слышать, Кевин. Давай разберемся. Мы оба строим, оба занимаемся одним и тем же делом. Или ты не считаешь себя строителем? – Еще как считаю! – Молодец, – улыбнулся Альфредо. – Увидишь, все будет в порядке. Извини, но мне пора, у меня свидание – между прочим, в Ирвине. – Он подмигнул и направился к дому. Дверь захлопнулась с громким щелчком. Кевин уставился на нее, затем стукнул кулаком по ладони. – Это совсем другое дело! – крикнул он. – Я занимаюсь восстановлением! Да, мы либо восстанавливаем, либо уничтожаем здание и тут же возводим на его месте новое, куда лучше прежнего. Это совсем другое дело. Впрочем, доказывать было уже некому. – Сукин сын, – произнес Кевин и глубоко вздохнул. Итак, что же он выяснил? Возможно, Альфредо со своими партнерами и впрямь что-то замышляет. Может, да, а может, нет. Возможно, они собираются строить центр в холмах – или где-то еще. Больше ничего узнать не удалось. Кевин подошел к велосипеду, взялся за руль – и заметил, что у него дрожат руки. Да, Альфредо ему явно не по зубам; такой способен обвести вокруг пальца кого угодно. Раздосадованный на самого себя, Кевин оседлал велосипед и покатил вниз. Требовалась помощь. Дорис, Оскар, приятельница Оскара из Бишопа, Джин и городская организация «зеленых», Надежда, быть может, даже Рамона… Кевин отогнал шальную мысль; нет, он схватился с Альфредо именно из-за политики, а не из-за чего-то личного. Все они – и Том. Вернувшись домой, Кевин спросил у Надежды: – Ну что, вам по-прежнему хочется повидать моего деда? * * * Дед Кевина жил в сельской местности, в холмах к северу от каньона Черная звезда. Надежда и Дорис шагали следом за Кевином вверх по тропинке, что вилась между глыб песчаника, чахлых дубков и зарослей кустарника. Надежду интересовало буквально все: растения, камни, образ жизни Тома… У нее был приятный низкий голос, а английский она выучила в Индии, что сказывалось на произношении – фразы звучали мелодично, словно музыка. – Том получил свои десять тысяч и переселился сюда. Завел огород, держит цыплят, разводит пчел, иногда охотится. В общем, живет сам по себе, хотя раньше людей не сторонился. – А что случилось? – Во-первых, он вышел в отставку. А потом, лет десять назад умерла бабушка. – Десять лет… Кевин внимательно посмотрел на Надежду. Рядом с Дорис она казалась изящной, как птица, – стройная, элегантная, словом, на уровне. Неудивительно, что Дорис ею восхищается. Бывший руководитель советского Госплана, ныне историк, лектор учебного центра в Сиэтле… – Значит, он, нигде не работая, получает десять тысяч долларов в год? – В его возрасте это вполне возможно. Вы слышали о системе увеличения доходов? – Которая устанавливает верхний и нижний пределы личных доходов? Разумеется, слышала. – Так вот, Том превратил верхний предел в нижний.