– Стало быть, когда мне придет в голову заехать в Уэстпорт, мы с тобой потусуемся, как ни в чем не бывало? Например, послушаем альбом «Флитвуд Мак»? Фокс на миг лишился дара речи – не знал, как ответить. Да и что сказать? Он уже открыл ей свою душу в Саду звука. Я боялся, что если ты не разгадала меня на слете, то уж после альбома «Флитвуд Мак» точно поймешь, что к чему. Наверняка она помнила, потому, видимо, и пыталась поколебать его решимость. – Я не собираюсь с тобой спорить, Фокс. – Ханна повела изящным плечом. – Хочешь положить конец тому, что не успело толком начаться? Что ж, пожалуйста, это твое право. Он беспомощно смотрел, как Ханна облизывает пересохшие губы. Что происходит? Похоже, они стремительно отдаляются друг от друга? Найдет ли Фокс в себе силы повернуть этот процесс вспять? – У меня последняя просьба, – произнесла она, коснувшись его руки кончиками пальцев. – Да-да, конечно, – хрипло сказал Фокс, чувствуя, как стучит в висках кровь. Ханна слегка наклонила голову, и он жадно запечатлел на память нежный изгиб ее шеи. – Могу я попросить тебя о последнем поцелуе? Фокс уставился ей в глаза. В нем пробудилась страсть. Страсть и паника. Если он сейчас поцелует Ханну, то не сможет поставить точку. Неужели она ведет свою игру? Да нет. Невинное выражение лица говорит само за себя – это не игра. Отказать ей невозможно. Ни в чем. Да, Фокс ее поцелует – здесь, при всех. И никакого риска. Точно. Ага, можно подумать… Он ведь находится на грани. Малейшее прикосновение – и его сердце разлетится на тысячу кусочков. Облизав губы, Фокс сделал шаг вперед и, словно под гипнозом, положил руку на изгиб женского бедра. Случайно нащупал пальцем тоненькую тесемку под платьем. Он опустил глаза вниз. – Что за трусики ты сегодня надела? – Какая разница? Мы ведь говорим о поцелуе… Господи, как она его возбуждает… – Ну да. – Фокс шумно выдохнул, ощущая в ушах биение крови. – Поцелуй на прощание… – Верно! – Ханна подмигнула. – Последний поцелуй, и дело закрыто. Дело закрыто. Закрыто. А что? Разве это не его решение? Иных вариантов нет. Когда-нибудь Ханна скажет ему спасибо. Какие мягкие у нее губы, как они ждут поцелуя… Всего лишь один поцелуй. Обычный, не глубокий. Фокс не должен ощутить ее вкус, иначе он пропал. Ни у одной девушки в мире нет подобного аромата, который так тяжело стереть из памяти. Отличная попытка, Фокс. Можно подумать, что воспоминания о Ханне исчезнут навсегда… Махнув на все рукой, он склонил голову к ее лицу. За стойкой бара звякнул колокольчик, и Пайпер крикнула: – Последний звонок, друзья! Пора расплачиваться – и по домам! Ханна, пожав плечами, сделала шаг назад. – Пора так пора. Фокс, застывший с оттопырившимися в паху джинсами, сперва ничего не понял. – Погоди, что такое? – Похоже, сейчас не совсем подходящий момент, – слегка покраснев, небрежно бросила девушка. – Ханна, – заворчал Фокс, пытаясь ее обнять, – а как же поцелуй? Она вздохнула. – Мне нужно забрать вещи из твоей квартиры. Автобус отходит в семь утра. У Фокса закружилась голова. Вконец измученное сердце словно выпрыгнуло из груди и шлепнулось на скрипучие половицы. Он понимал, что автобус рано или поздно увезет от него Ханну, однако до поры до времени старался об этом забыть. Теперь плотину прорвало. Она уходит. Уезжает. Исход зависел от решения Фокса, а оно было принято, – оба отдавали себе в этом отчет. Ты поступаешь правильно… – Да и переодеться надо, – пробормотала Ханна, как будто разговаривала сама с собой. Разумеется, Фокс ее услышал. Услышал – и представил, как небесно-голубое платье падает к ее ногам. Ханна остается в стрингах и туфельках на высоком каблуке. Губы Фокса касаются ее нежной кожи. Будто вернулся домой после долгого отсутствия. Боже, подобное ощущение ему могла дать лишь Ханна… Пайпер снова звякнула колокольчиком, лампочки в баре мигнули. – Давай, пора идти, – сказала Ханна, направляясь к дверям. Фокс беспомощно последовал за ней. Похоже, он шел навстречу безжалостному року. Глава 24 Сердце Ханны было разбито. Все же он решился. Да, у нее было нехорошее предчувствие. Она боялась, что в рейсе Брендан прочистит Фоксу мозги, что ее ловец крабов не выдержит тяжелой ноши: тут вам изменения и в личной жизни, и в карьере… И тем не менее она верила: не сможет он посмотреть ей в глаза и заявить, что ставит точку на их рождающихся отношениях. Увы, Фокс таки подвел черту. Поднимаясь по ступенькам к двери его квартиры, Ханна слышала, как стучит ее разорванное, окровавленное сердце. Господи… Оно едва не выскочило из груди, когда Фокс вошел в бар. Какое счастье, думала Ханна еще час назад. Глупышка. Наивная, глупая девчонка. Собирай свою сумку и проваливай. И не смей задерживаться… Поцелуй лишь стократно усилит ее боль. Сперва Ханна рассчитывала на него, надеялась: последняя попытка сломит те баррикады, которыми отгородился от нее Фокс за пять дней в море, но… Все, никаких последних попыток! Ей хотелось забиться в какой-нибудь темный угол и хорошенько выплакаться. В глубине души Ханна знала, что поступает несправедливо. Раз Фокс не хочет отношений, ей следует уважать его мнение. Надо быть большой девочкой и просто пожелать этому мужчине добра. В конце концов, она с самого начала была в курсе, что Фокс – принципиальный холостяк. Ничего тут удивительного нет. Только вот попробуй убеди свое сердце… Она открыла дверь и, постукивая каблучками, прошла в прихожую. Фокс медленно тащился сзади. В воздухе висел запах мыла и шампуня, доносившийся из открытой душевой. Ханна глубоко его вдохнула и направилась в свою комнату. Сумку она собрала заранее – шестое чувство подсказало. Конечно, надеялась распаковать ее завтра утром. Была уверена, что Фокс не позволит ей уехать, пока они не определятся с дальнейшими планами на жизнь. Перешагнув порог спальни, Ханна по привычке хлопнула по сенсору гималайской солевой лампы. Люстру включать не стала, и комнату заполнил красноватый свет. Подняв сумку на кровать, расстегнула молнию, вытащила хлопковые трусики, джинсы и футболку с изображением Джонни Кэша. Разложив одежду на кровати, обернулась, чтобы закрыть дверь. Потянувшись к задвижке, она замерла – на пороге, подсвеченный розовым, стоял Фокс. Наблюдал за ней, упершись плечом в косяк. Лицо жалкое, измученное. – Мне нужно переодеться. Он не двинулся с места. Раздосадованная Ханна толкнула его в грудь, пытаясь выставить из спальни, и еще больше разозлилась, когда не смогла сдвинуть могучее тело ни на дюйм. – Дай переодеться, и я уйду. – Не хочу, чтобы ты уходила вот так… – Наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями. Фокс не двинулся с места, лишь заскрипел зубами. Ханна решила, что с нее довольно. Она даже припомнить не могла, когда ей так сильно хотелось кого-то ударить. Агрессивной она никогда не была – всегда горела желанием помочь, договориться, решить вопрос мирным путем. Значит, Фокс не хочет, чтобы она оставалась, и в то же время не дает ей переодеться. Что же ей, уходить в этом платьице? Да что он о себе возомнил? У нее зачесались руки пихнуть его еще разок, уже со всей силы. Впрочем, Ханна знала и более действенные способы – слава богу, было у кого научиться. Если их сейчас применить – ей тоже будет больно, но, во всяком случае, ее гордость не пострадает.