Что, если любовь – всего лишь стокгольмский синдром? Пролог Он никогда не был хорошим мальчиком. Сын грязной шлюхи заведомо не может быть ангелочком, разве что только маминым. Всё детство на улице, не в лучшем районе, собирательное воспитание. Полная свобода выбора в понимании – что хорошо, что плохо. Первый секс в двенадцать. Алкоголь и сигареты ещё раньше. Под присмотром у кого попало, но только не у матери. И ведь не побирался, всегда хватало даже на конфеты. Первая страсть – соседская «семёрка» цвета баклажан. Вторая – старшеклассница Светка, которую драл на заднем сиденье соседской «семёрки», когда эта железная красотка досталась ему при помощи отвертки и нехитрых навыков угона. Ни один час маеты в стенах ещё тогда милиции за хулиганство, кражу и разбой. Год в воспитательной колонии… Год жизни по законам стаи, выживания и взращивания ненависти к окружающим. А ещё осторожности и хитрости. И понимая, насколько осмотрительно нужно выбирать друзей и подруг. Когда та, чьи губы однажды произносили ему слова о любви, этими же губами отсасывала у его лучшего друга в каморке местного клуба во время дискотеки. Друга, который его подставил, прикрыв свою жопу. Первое обвинение в убийстве по неосторожности. И первое оправдание. В тот раз у матери в ухажёрах оказался грамотный адвокат. Первое ощущение – когда ощущений нет. Лишь плотная, насыщенная пустота, словно внутри густой туман с запахом гнили времён мора. Когда ни целей, ни желаний, ни страстей, тот же секс – всего-то способ утолить плоть. Тогда было плевать, чем заниматься. Грязный мальчишка превратился в такого же мужчину, которому можно было поручить любую грязную работу. Почти – потому что были свои правила, мог себе позволить. Ему всегда было приятнее и интереснее иметь дело с ублюдками и суками. А потом появилась она… красивая, смелая и такая нежная, что поначалу причиняла боль одним своим прикосновением. Это было похоже на любовь: искреннюю, исцеляющую. Чего никогда не ждал и не желал, чему пришлось учиться, чего необъяснимо боялся, так страшно и странно. Он утонул в ней, увяз, как в тёплой карамели. Он познал, что значит быть любимым, прощённым, другим… Он познал счастье. А потом понял, чего именно боялся всё это время – потерять. Сегодня было по-весеннему жарко. Он даже снял куртку. За зиму её могила сильно просела, накренилась оградка. Он исправлял всё сам, своими руками. Потом ещё долго сидел на скамейке: воспоминания, планы на ближайшее будущее. Боль все ещё душила, выкручивала, изнуряла, мешала спать по ночам, воспламеняя расчетливую ненависть и желание мести. Но не убить, нет – уничтожить. Глава 1 Кто сказал, что свадьба – самый счастливый день? Сначала ты нервничаешь из-за того, что забыла надеть колье на стартовую фотоссесию. Потом из-за того, что не можешь найти помаду. Затем – что твои подружки никогда в жизни не позволят твоему жениху к тебе подойти, заморят и затравят конкурсами, если он сам не передумает раньше. Потом ваш лимузин долго пытается выехать из двора московских улочек, но только чтоб сразу встать в пробку. И вот ты уже понимаешь, что вы опаздываете в ЗАГс на роспись. Да еще по дороге потеряли родственников, которые пытались объехать пробку своим путём. Допустим, что каким-то чудом вы всё-таки становитесь мужем и женой. И вот вам уже пора спешить в ресторан, где в панике мечется тамада, переживая, что мы все выбиваемся из графика. Ты не успеваешь выдохнуть, как уже приходиться есть, пить, развлекать гостей и принимать их поздравления. Нет, сначала я была готова предать проклятию этот сумасшедший день, мечтая об одиночестве в крепких и любящих объятьях своего законного супруга. И лишь в его руках окончательно успокоилась, начиная понимать, насколько неважны все мелочи, когда всё настолько здорово. Мы ведь всё успели. Вокруг нас царит радость, искрят улыбки и смех. Я в пышном белом платье, о котором мечтала с детства. Однозначно – это лучший день в моей жизни! – Напомни, почему мы не устроили вместо всего этого скромный ужин на двоих? – спросила я у Влада, пока мы танцевали наш первый медленный танец. Он мне улыбнулся. Уже такой пьяный, но скорее от счастья, чем от алкоголя. – Разве не этого хотят все принцессы? – сказал, нежно целуя в край губ. – Солнце, ты потрясающе красива в свадебном платье. Жду не дождусь, когда сорву его с тебя. От его обещания и голоса по телу пронеслись мурашки. Я не сдержала улыбки, позволяя Владу поцеловать меня крепко, со страстью, на виду у всех. Нам даже начали кричать «горько!» и считать секунды. Я утонула в объятьях любимого, наслаждаясь его теплом и нежностью. Я была так счастлива! Счастлива принадлежать этому мужчине. – А помнишь, как мы познакомились? – спросила у него, проводя носом по гладкой щеке. – У тебя украли сумочку. Ты была такой беззащитной, такой расстроенной, что мне захотелось стать твоим рыцарем. Я окончательно растаяла от умиления. Это было год назад. Я пришла в ближайшее отделение полиции, чтобы пожаловаться на кражу. В той сумке был паспорт, телефон, банковские карточки – вся моя жизнь. Так я попала в кабинет заместителя начальника уголовного розыска в одном из отделений южного округа – к Владу. Он лично принимал моё заявление. А через неделю вернул сумочку почти со всем содержимым. И я влюбилась. Сдалась, когда он начал красиво ухаживать. Ему скоро сорок, мне – двадцать пять. Он уже такой взрослый, был женат, правда детьми так и не обзавелся. А я только заканчивала институт, устроилась на первую работу администратором в престижный салон красоты, чтоб стать чуть более самостоятельной. А сейчас такое чувство, что я ждала его всю жизнь, как и он – меня. – Влад, – позвал Олег, свидетель, товарищ по службе и друг одновременно. – Можно тебя на минутку? – В чём дело? – недовольно спросил он, бросив на Олега гневный взгляд. Ох, как мне нравилось чувствовать себя особенной, почти что принцессой Владислава Тихонова, кто держал в железном кулаке всех своих подчиненных. Некоторые его боялись, словно дикого зверя, которого я могла чесать против шерсти и дергать за хвост. Только я – Елизавета Тихонова. И получать в ответ лишь улыбки, нежность и любовь. – Влад, на минутку, – настаивал Олег. – Иди, – сказала ему, целуя в щеку. – Я уже точно далеко никуда не денусь. – Я сейчас, – ответил, прежде чем отойти. Но стоило мне сделать шаг в сторону, как набежала детвора. Они закружили меня, заражая своим смехом. Первой к нам вышла танцевать и тетя Вера. С дальнего конца зала помахала рукой мать, посылая мне воздушный поцелуй, пока отец со свёкром что-то бурно обсуждали, стоя рядом с ней. – Лиза! Лиза! – кричали дети. Я махнула подругам, мысленно прося у них помощи. Они кивнули, обещая подойти после взаимного брудершафта. Ну а что – сегодня гуляют все присутствующие. Но в этот момент ко мне подскочил младший брат, схватил за руку и куда-то потащил. – Наконец-то ты осталась одна, – радовался он. – Я уже думал, что тебя украсть будет невозможно. – Блин, Тём, я за тобой не успеваю, – ругалась я, подхватывая пышные юбки. – А мне точно нужно идти за тобой пешком? – Слушай, Лиз, на руках пусть тебя муж носит. – Ой, ой… А он толкнул дверь и завел меня в служебное помещение, где нас встретил улыбчивый и очень вежливый молодой официант с именем Никита со стильными усами, бородкой и в очках – настоящий стиляга. – Сюда, – сказал он, помогая брату провернуть свою миссию. Так мы прошли на кухню, а потом и вовсе выскочили на улицу. А там уже стемнело, апрель и плюс пять. – А, Тём, как холодно! Ты не догадался взять с собой мой полушубок? Лето ещё не скоро. Влад тебе не простит, если я заболею на медовый месяц. – Да блин! Я сейчас, будь тут. Артём убежал обратно, и я осталась с Никитой. А он мне широко улыбнулся, подошел к чёрному автомобилю, который стоял рядом, и открыл заднюю дверь. – Лиза, присаживайтесь, Артём сейчас подойдет. – Это такой план? – спросила я с сомнением. – Да, Артём попросил спрятать вас в этой машине. Мой брат – тот еще хитрец. Автомобиль был полу спортивным и казался тонированным наглухо. Влад искать будет долго. – Хорошо, – согласилась я, запрыгивая в машину, которая так и манила своим теплом внутри салона. – Мы здесь будем стоять или отъедем куда-то? Меня что-то насторожило почти сразу. Во-первых – за рулем уже кто-то был, кто-то крепкий и коротко стриженный. Во-вторых – Никита сел рядом со мной и снял очки, как-то небрежно отбрасывая их назад, будто те ему больше не были нужны. И я услышала щелчок закрывающихся дверей. – Немного отъедем, – сказал мне парень уже без тени улыбки на своем лице. У меня в глотке забился пульс. Они даже не стали ждать моего Артёма. – Стойте! – возмутилась, уже ощущая панику. – Я хочу выйти. Я начала дергать за ручку, с ужасом глядя в окно и понимая, что мы стремительно выезжает со стоянки ресторана и набираем скорость. – Что вам нужно?! Остановите машину! Я начала брыкаться, задевая кулаком голову водителя… – Бл*дь, успокой её, – грубо рявкнул тот. А я продолжила сопротивляться. Внутри забурлил страх. Чувство самосохранения зашкаливало. Я ударила этого Никиту в подбородок. Случайно или специально, даже сама не поняла – прошлась ногтями по щеке водителя. Машину резко повело в сторону, отчего парень навалился на меня, придавливая своим весом. Накрыли и собственные белоснежные юбки свадебного платья. А когда засвистели тормоза, я перекатилась лицом на пол, больно ударяясь коленкой. Правую руку стиснули чужие пальцы и выкрутили назад. С левой тоже самое сделал Никита, заводя за спину. Я почувствовала кожей холод металла, а потом услышала знакомый перезвон и щелчки – также щелкали наручники Влада, когда он брал их в нашу постель. Боже, Влад! Как же он был сейчас нужен. Хоть кричи. Или вой. Он бы спас, он знает, что делать в таких ситуациях. Только не я. Я вообще к подобному не готова! Резко дернули за волосы, снова делая больно. Подняли вверх, схватили за шею, вдавливая пальцы в кожу. И я оказалась лицом к лицу с водителем… и чуть не промочила трусы от страха. Не потому что он был страшен, а от сурового и холодного взгляда. Он будто вцепился им в меня, не обещая ничего хорошего. Да что же это такое?! – Еще раз дёрнешься – что-нибудь сломаю, – грозно пообещал он. И я поверила. Всхлипнула, ощущая, что не могу контролировать собственные губы, которые дрожали. Со мной никто и никогда так не обращался. Никогда! Меня даже начало подташнивать, так не вовремя. А это чудовище оттолкнуло меня назад. Мужчина вернулся за руль, и мы снова поехали. Я уже не брыкалась. Только глотала тихие слезы, которые катились из глаз без истерик, с горьким привкусом макияжа. Меня сковал ужас, взял, словно в тиски, сдавил грудь, когда всё ещё казалось, что горло сжимают грубые пальцы. Я до сих пор ничего не понимала, не в состоянии поверить, что это всё происходит на самом деле. И становилось всё сильнее нехорошо. А на третьем резком повороте стало совсем худо. – Меня сейчас вырвет, – предупредила я. Водила выругался и снова остановил машину. Он вовремя успел выйти и открыть заднюю дверь, а я наклониться, прежде чем меня вывернуло на асфальт. В этот раз Никита помог придержать платье и волосы, так что я даже не испачкалась и ничего не уделала. А потом они молча вернули меня обратно, закрыли двери и мы снова поехали. На этом я выдохлась. С безразличием посмотрела на бутылку воды, которую мне предложили. Но все равно приняла, жадно припадая к горлышку, пока этот Никита держал её у моего рта. Отвернулась к окну и попыталась вглядеться в дорогу, чтобы понять, куда мы едем… куда-то из города. Но тут Никита надел мне на глаза черную повязку, оставляя одну гореть в своем страхе до крупной дрожи, так что не попадал зуб на зуб. И добавил: – Не переживай, Лиза. Твоей жизни ничего не угрожает.