Но тут к нему зашла блондинка. На ней была футболка Ольги, слишком длинная, чтобы прикрывать бедра, ноги голые – эти красивые ноги, которыми шлёпала босиком. Резко захотелось забраться между ними, но что было совершенно скверной идеей. – Зачем встала? – спросил раздраженно. А она подошла ближе и ответила: – Не знаю. Ты меня разбудил. Опять не спится? – Как обычно. Он посмотрел на её лицо, отмечая, что воспаление значительно спало, остались гематомы и ссадины, которые постепенно пройдут. Но когда он отвернулся к окну, чтобы выдохнуть дым, девчонка расценила этот жест по-своему. – Теперь я, наверное, тебя совсем не привлекаю, – произнесла и попыталась улыбнуться. Докурив, Глеб затушил окурок в банке с водой, которая стояла на подоконнике, и ответил ей: – Ты возбуждаешь меня любая… если ты об этом. Она усмехнулась, слишком бурно для обычного спокойствия, обняла себя руками и прислонилась плечом к стене. – И за весь этот день – ты не тронул меня и пальцем. – Хочешь секса? – Нет! – ответила поспешно и слегка нервно. – Хочу насладиться моментом, когда откажу тебе в этом. Теперь усмехнулся он. А ведь эта девчонка ему действительно нравится. – Какая самоуверенность. – Я серьезно. – Не боишься не устоять? – Знаешь, что?.. Иди-ка ты… спать! Отстранившись, блондинка поспешила удалиться из его комнаты. Смешно, но он понял её правильно. Прочитал между строк. Она хочет секса, хочет ласки, близости с ним – такое постое желание в непростые моменты. Так почему бы не воспользоваться этим? К чёрту! Всё, что есть помимо них. Сбросив футболку, Глеб направился к Лизе. Но стоило переступить порог, как девчонка завопила: – Глеб, нет! Даже не подходи ко мне. Он резко остановился напротив неё, когда их разделяла кровать – отличное место для примирения. Только вот возникли сложности с тем, чтобы затащить на ложе переговоров своего оппонента. – Хочу заметить, что лучше всего заглаживать свою вину мне удается в постели. – Я не на таблетках, – выпалила она. – И уже не твоя пленница. Так ведь? Так что – ты свободен, – ответила с довольной улыбкой. Крепко выругавшись, Глеб вышел из комнаты. Хорошо хоть он знал потаённые места Журы, чтобы без труда найти на кухне нычку, где лежал уже запылившийся презерватив. С этим он вернулся к блондинке и положил свой трофей на тумбочку рядом с кроватью. Уже начал расстегивать джинсы, больше не собираясь ни с кем церемониться. А Лиза перевел испуганный взгляд с презерватива на него и спросила: – А мороженого нет? Хочу мороженого. – Ты, бл*дь, издеваешься? – сорвался он быстрее, чем подумал. – Да, – честно ответила она, глядя ему прямо в глаза и натягивая одеяло к подбородку, будто то могло как-то защитить от него. – Но мороженое все равно хочется. Нет, она реально его бесит! – Сначала секс, потом мороженое, – выдвинул он своё безоговорочное условие. – Ну уж нет, Глеб. Всё! Сладких снов! Вот как? Только он не собирался слушать. И говорить больше не собирался. Потому что она с самого начала сделала из него похотливое животное. Сорвав с неё паршивое одеяло, он полез на кровать, к ней, придавливая сверху. Блондинка пискнула и попыталась возмутиться. Но когда он задрал её футболку, не нашел под ней ни полоски белья. И чего она вообще от него хочет в таком виде? Кружит голову так, что он перестаёт себя контролировать. Но стоило жадно обхватить ртом вершину её груди, как Лиза выгнулась, издала восторженный возглас и обхватила его голову руками. А её ноги уже обнимали, позволяя вжаться в неё в полной мере. И опять вся такая мокрая, жаждущая, трепетная, что он перестал понимать, почему не сделал этого раньше. Ведь такая сладкая, как кусок сахара. А ещё нетерпеливая и явно соскучилась. Он понял это, когда сама потянулась к ремню на его джинсах. – Это в последний раз, – сказала таким тоном, будто выругалась. – Да как скажешь, – пообещал, дурея от этой девчонки. Они освобождали его вместе, в три руки. А пока он надевал презерватив, она продолжила ругаться: – Давай быстрее, пока я не передумала. Она точно над ним издевалась, обещая изводить всё ближайшее будущее. Царапала кожу ноготками, подогревая жар. А когда он наконец-то в неё вошёл, это показалось чем-то невероятным, словно выиграл приз всей своей жизни. Будто встретились после долгой разлуки, как какие-то любовники. И ведь трахать её было одним удовольствием. Она принимала его любым, любой его ритм, хотя сейчас и пришлось проявлять аккуратность. А её ласка заставляла млеть. Он буквально купался в её нежности. Не доставало одного – её губ, которые ему не хотелось тревожить, а все равно то и дело хватал их своим ртом. И в такой момент, глядя на избитое лицо, он для себя решил – Тихон за это заплатит. В этот раз она кончала так громко, что разбудила, наверное, весь дом. В этот раз вообще не хотелось от неё отходить и подниматься с кровати. – Ты меня так сильно обидел, а я всё равно тебе уступаю, – произнесла она. – Это нормально? Странно, но он так не считал. Это не она уступила – это он, предурок, не в состоянии себя сдерживать рядом с ней, не в состоянии отказать в удовольствии своей принцесске. Она лишь крутанула хвостом перед его носом – и он тут же понесся следом. – Не знаю. Я не эксперт. И ведь смотрела на него так, как не должна была. С какой-то нежностью, с надеждой, чего так не хватало. Вдруг захотелось закрыть глаза и побыть слабым в женских руках. Потому что глупо было отрицать – с ней он забывался, с ней отпускала боль. Когда последний раз был приступ? Далеко не вчера. А когда её пальцы невесомо прошлись по его лицу и остановились на губах, он всё-таки закрыл глаза. Ведь это так приятно – быть таким нужным кому-то. – Тебе не наплевать на меня, правда? – задала она хитрый вопрос, какие любят задавать женщины. Пришлось посмотреть в её глаза и сказать честно: – Не души. Я плохо переношу подобные разговоры. – Хорошо, не буду. Так где моё мороженое? Чёрт, он уже забыл про него. Пришлось вставать и идти на кухню. Но мороженого в холодильнике, как назло, не оказалось. Вернувшись в комнату, Глеб снова надел футболку, взял сигареты, ключи от машины и вышел на улицу. Он знал, что неподалеку есть круглосуточный магазин, где можно было купить это самое мороженое. Всё-таки пообещал. И после этого она будет ему говорить, что он эгоистичная сволочь? Он несётся к ней в больницу через весь город, беспокоится, собирается решать её проблемы, ставшими теперь его, надевает латексную удавку на свой член, а теперь ещё поздно вечером едет покупать ей мороженое… твою мать!.. * * * Сегодня ему сообщили из больницы, что его жена вышла на прогулку и не вернулась. Искали её, суетились там. А он был уверен – Лиза снова у Барса. Нутром чувствовал, хотя на это мало что указывало. Его женушка решила с ним поиграть. Снова звонила матери с неопределенного номера. А это уже не похищение, это побег – настоящее предательство. То есть эта бл*дь теперь добровольно ускакала к Барсецкому?! Когда официально она – все ещё его жена! Нет, ну это верх наглости. За такое он вправе наказывать, и вполне официально. Чтобы какая-то шлюха вот так с ним поступала? Чтоб макала его мордой в дерьмо? Мало, что уже весь отдел над ним насмехается. Пусть не в глаза, а как трусливые хорьки за спиной, щерясь по углам. Его перестают уважать уже достойные лица. – Что же ты, Тихонов, позволяешь кому-то жену свою похищать? – задел его тут один, важная звезда в управлении. – Это плохой показатель, знаешь ли. Уж если ты жену свою не в состоянии защитить или контролировать, то что об остальном говорить? Это резануло острее любого ножа. Да он чуть не сгорел на месте. И ведь сказать на это было нечего. Не хватало ещё, чтобы из-за какой-то шалавы загнулась его карьера, которую так упорно и долго выстраивал. – Я над этим работаю, Павел Израилевич. – Вот, давай. А то слухи вокруг тебя, одни лучше других. Не к лицу такое будущему начальнику отделения. – Понял. Здесь нужно было что-то решать. Посадить Барсецкого – было бы отличной галочкой в его послужном списке, а также личным достижением. Хоть несколько лет не мешался бы под ногами. А там, может, и дольше. Только одна проблема – главная потерпевшая сбежала. Только девочка не учла, на что он способен ради достижения своей цели. Слишком плохо его знает, особенно с плохой стороны. – Нина Павловна, – произнёс он в трубку телефона своей тёще. – Да, дорогой. – Вы дома? – Нет, я на даче. – А отец где? – Он сегодня на сутках. А что такое? – Не возражаете, если я приеду. Хочу обсудить с вами кое-что, это на счет Лизы. – Конечно, приезжай. * * * Этой ночью я плохо спала. Часто просыпалась и находила взглядом Глеба рядом с собой. Он всё-таки принёс мороженое, а потом остался и уснул на моей кровати. А я смотрела на него и думала – его нельзя было назвать красивым, к настоящим мужчинам подобный эпитет неприменим. Он был таким, что внутри всё замирало – от восторга. Если не вспоминать про его отрицательные качества, Барс был решительным, честным, страстным. И он сильно страдал. Я вдруг поняла, что глупо ждать от него того, что я привыкла получать от мужчин. Он другой. Он хищник, который сам делает выбор, всегда, и остается ему верным. Утром же, когда я проснулась, Глеба уже не оказалось рядом. На улице было тихо и солнечно, так и хотелось выйти из дома. Но первым делом я отправилась в душ и в очередной раз ужаснулась своего лица. Хорошо хоть спал отек, оставалось ждать, когда сойдут синяки. Я намазала пол лица кремом, который мне принёс Никита, нанесла немного тонального крема, который нашла в ящичке, и спустилась вниз, уже на лестнице слыша звуки кофеварочной машинки. А когда зашла на кухню, увидела Глеба, и так вдруг стало на душе хорошо. Он оглядел меня молча, прежде чем сказать, помешивая сахар в чашке: