– С любым, который приглашал. – А ты знаешь, куда она собиралась? – О таких вещах она не распространялась. – А у нее была записная книжка? Дэниель дотронулась до виска кончиком ножниц. – Она все держала здесь. Иначе, говорила, клиенты не чувствуют себя в безопасности. А если полиция нагрянет с обыском? Тогда конец не только тебе, но и всем клиентам. Это опасно. – Очень жаль. А куда могли деться деньги? Лорна полностью закрыла счет. – Мне, во всяком случае, она их не отдала. А жаль. Я бы открыла счет на свое имя. – Дэниель щелкнула ножницами возле моего уха, и еще несколько волосков упали вниз. Затем, отложив ножницы на стол, она включила в розетку фен и подняла прядь волос расческой. Очень приятно, когда кто-то так ухаживает за твоими волосами. Поскольку шумел фен, я слегка повысила голос. – А может, она заплатила долг или внесла за кого-нибудь залог? – Залог в двадцать штук предполагает чертовски серьезное преступление. – А может, она была должна кому-нибудь? – У Лорны никогда не было долгов. Она даже за кредитными карточками следила очень строго, чтобы не вылезти из суммы. Могу поспорить, что эти деньги украли. – Да, я тоже склоняюсь к этой мысли. – И скорее всего после ее смерти, – добавила Дэниель. – Иначе их у нее ни за что бы не отняли. – Она выключила фен, отложила его в сторону и отступила на шаг, оценивая свою работу. Потом подправила несколько прядей и кивнула с явным удовлетворением. Раздался звонок в дверь, это посыльный привез пиццу. Я протянула Дэниель двадцать долларов, чтобы она могла рассчитаться с посыльным, а сама юркнула в ванную и осмотрела себя в зеркало. Я выглядела теперь совсем по-другому. Торчавшие в разные стороны волосы исчезли, сейчас они были аккуратно подстрижены и тщательно уложены. Я потрясла головой, но укладка не развалилась. В зеркале я поймала взгляд Дэниель. – Нравится? – спросила она. – Потрясающе. – Я же говорила тебе, что я хорошая парикмахерша, – со смехом воскликнула она. Пиццу без сыра, но с овощами, мы ели прямо из коробки. Дэниель улучила момент и заметила: – Здорово, да? Мы с тобой как подружки. – Ты вспоминаешь Лорну? – Да, вспоминаю. Она была хорошей. После работы мы с ней гуляли по городу, пили кофе, завтракали. Помню, как однажды купили пакет апельсинового сока и бутылку шампанского, уселись на траве и пили до рассвета. – Очень жаль, что я не была знакома с ней. Похоже, она действительно была хорошей девушкой. В восемь часов мы закончили с пиццей и выбросили коробку в мусорное ведро. Потом надели куртки. Когда вышли на улицу, Дэниель попросила подвезти ее до дома. Я свернула налево на бульвар Кабана, а потом она попросила свернуть на узкую аллею недалеко от "Нептун Палас". Ее "хибара", как Дэниель назвала свой дом, оказалась небольшим деревянным строением, расположенным в задней части чьего-то двора. Когда-то это, наверное, был сарай для хранения инструментов. Дэниель выбралась из машины и нагнулась к окошку. – Не хочешь зайти взглянуть, как я живу? – Может быть, завтра вечером. Сегодня у меня еще есть дела. – Заскакивай, когда сможешь. У меня довольно уютно. Когда не работаю, то обычно сижу дома одна... если Лестер не заходит. Спасибо, что подвезла. – Спасибо за прическу. Я наблюдала, как Дэниель исчезает в темноте. Стуча каблучками по кирпичной дорожке, она направлялась к двери своей "хибары", темные волосы развевались, как шлейф. Развернувшись, я поехала к дому Кеплеров. * * * Я припарковала машину и прошла к входной двери по дорожке, выложенной камнем. Свет на крыльце не горел, и во дворе стояла кромешная тьма. Я поднялась по ступенькам, которые слегка освещались светом из окон гостиной. Дженис говорила мне, что они обычно ужинают в это время. Постучавшись, я услышала, как где-то на кухне отодвинули стул. Дверь мне открыл Мэйс, его тело загораживало весь дверной проем. Я уловила запах жареной рыбы. В руке Мэйс держал бумажную салфетку и вытирал ею рот. – Ах, это вы. А мы ужинаем. – Дженис дома? – Уже ушла. Она работает каждый день с одиннадцати до семи, но там какая-то девушка заболела, и ей пришлось уйти пораньше. Заходите завтра. – Мэйс уже собрался захлопнуть передо мной дверь. – Не возражаете, если я поговорю с вами? Лицо его моментально приняло отсутствующее выражение, только легкое раздражение промелькнуло на нем. – Простите? – Я спрашиваю, не возражаете ли вы поговорить со мной. – Возражаю. У меня был трудный день, я работал допоздна, и вообще не люблю, когда на меня смотрят во время еды. Я почувствовала, как меня охватил жар, словно кто-то приставил к затылку паяльную лампу. – Тогда в другой раз, – вымолвила я, повернулась и спустилась по ступенькам. Захлопывая дверь, Мэйс пробормотал какую-то грубость. Я села в машину, завела ее и резко, с шумом включила первую передачу. Ну и поганец. Этот человек мне абсолютно не нравился. Отвратительный тупица, хоть бы его геморрой хватил. Я вела машину, не соображая куда еду, и пыталась успокоиться, но никак не могла сосредоточиться. Хорошо было бы поехать в кафе "Франки" и поговорить с Дженис, но я знала, что не сдержусь и выскажу пару нелестных слов в адрес ее супруга. Вместо этого я отправилась в "КК", чтобы разыскать там Чини Филлипса. Было еще относительно рано, но посетители уже заполнили кафе, музыка гремела вовсю, табачный дым затруднял дыхание. Несмотря на то, что в кафе не устраивали час коктейля, не разбавляли спиртные напитки и не подавали закуски, заведение процветало, работая с пяти вечера до двух часов ночи. Чини сидел у стойки бара, одетый в рубашку, потертые джинсы и высокие ботинки на шнуровке. Перед ним стояла кружка с пивом, и он разговаривал с парнем, сидевшим рядом. Заметив меня, он улыбнулся. К счастью, меня не раздражают красивые зубы. – Мисс Милхоун. Как дела? У вас отличная прическа. Замечательная. – Спасибо. Уделишь мне минутку? – Разумеется. – Чини забрал свое пиво, слез со стула и огляделся в поисках свободного столика, где мы могли бы поговорить. Бармен за стойкой двинулся к нам. – Бокал "шардонне", – заказал Чини. Мы нашли место возле стены, и я наконец выговорилась, рассказав, как ненавижу Мэйса Кеплера. Чини и сам не питал симпатии к этому человеку, поэтому его забавляли мои выражения. – Уму непостижимо. Он просто выгнал меня. – Он просто ненавидит женщин, – предположил Чини. Я с удивлением посмотрела на него. – Вот как? Тогда, может быть, в этом все и дело. – Что ты еще раскопала? Несколько минут я рассказывала о своей поездке в Сан-Франциско, поведала о разговоре с Тринни, о ее признании относительно пленки и, наконец, доложила о пропавших деньгах. Наблюдая за выражением лица Чини, я показала ему банковское заявление. – Что ты об этом думаешь? Чини наклонился, вытянул перед собой ноги, положил локти на стол и взял заявление пальцами за уголок. Мое открытие, похоже, не произвело на него большого впечатления. – Она ведь собиралась уехать из города. Возможно, потребовались деньги. – Потягивая пиво, Чини внимательно прочитал бумагу. – Я спрашивала об этом у Дэниель. Она говорит, что Лорна никогда не путешествовала за свой счет. Все оплачивали только мужчины, приглашавшие ее. – Понятно, но, возможно, это не так уж и важно, – заметил он. – Может, и не важно, а может, и важно. Дело тут вот в чем. Серена утверждает, что Дж.Д. ненадолго заходил в коттедж, пока они ожидали прибытия полиции. Предположим, что он и забрал их. – Думаешь, эта куча денег так и лежала там? – Вполне возможно... – Хорошо. Но ты же понимаешь, что Лорна могла сделать крупную ставку в каком-нибудь тайном тотализаторе, могла купить меховое пальто или наркотики. – Гм-м, – промычала я, прерывая его рассуждения. – Или деньги мог забрать первый появившийся там полицейский. – И такое возможно, – согласился Чини, хотя ему не понравилась мысль о нечистоплотности полиции. – Но ты ведь даже не знаешь точно, были ли деньги наличными. Это мог быть чек на чье-то имя, она могла переложить деньги с одного счета на другой или внести на счет кредитной карточки. Большинство людей не разгуливают с такой наличностью. – И все же мне кажется, что это были наличные.