– Не знаю, инспектор. Но этот страх достаточно сильный, чтобы заставить ее вернуться в убежище, – добавила Вероника. – И сколько времени это продлится? – проворчал Дамьен. – Пока ее страх не исчезнет, полагаю. Мы снова вернулись в исходную точку. Обнаружение погреба освободило ее всего на несколько часов. Инспектор в свою очередь закурил сигарету. Он бросил курить много лет назад, но быстро вернулся к этой привычке после исчезновения Мелани. С тех пор он постоянно обещал себе избавиться от этого ненужного и вредного пристрастия. – А вам не приходило в голову, что она может нам лгать? – осторожно спросил он. – Как это? – Не знаю… Например, что она скрывает часть правды… – Почему вы об этом заговорили? Мне кажется, я бы различила признаки мифомании, – с вызовом ответила она. – К тому же доказательства, найденные в погребе, свидетельствуют о том, что речь идет о событиях, происходивших на самом деле. – Я не хочу сказать, что она все придумала, но я обнаружил нестыковки в ее последнем рассказе… – Это нормально, детали могут быть… изменены или смягчены болью, – перебила его Вероника. – Как правило, речь идет о незначительных расхождениях, оговорках, которые мозг будет исправлять по мере проведения терапии. – Нет, это не простая оговорка… Фраза на несколько секунд повисла в воздухе, словно истина, к которой никто не решался повернуться лицом. – Хорошо, что конкретно вы обнаружили? – тихо произнесла Вероника, проклиная свое поведение эксперта, не терпящего возражений. – В погребе нет часов, – сообщил он, глядя ей в глаза. – И никогда не было, судя по отсутствию следов. Это важная деталь в ее рассказе – часы, время, 20 часов 37 минут… Откуда тогда она могла знать точное время, когда к ней спускался ее мучитель? – Вы в этом уверены? – Да. Я провел там несколько часов, пытаясь их найти, искал везде, даже в мусорном контейнере… но ничего не нашел. – Зачем ей нужно было это выдумывать? – недоуменно спросила психиатр. – Я имею в виду – сознательно, поскольку вы утверждаете, что она лжет. – Не знаю, но это вызывает наибольшее беспокойство. На самом деле единственные часы, которые я заметил, висят в гостиной. – Это точно? – Да. Значит, если в погребе не было часов, она могла узнать точное время его визитов только… – …Если она находилась не в погребе, а в гостиной, – прошептала Вероника, непонимающе нахмурив брови. – Но это лишено всякого смысла! – Я думал об этом все утро и часть ночи. Может быть… Если допустить, что она не лжет, возможно, ее воспоминания о погребе – это тоже… нечто вроде убежища? – Второе убежище? Но чтобы защититься от чего? – От правды. Даже если я пока не знаю, в чем она состоит. – Но что такого, еще более травмирующего, она могла пережить? Мы говорим о девочке-подростке, которая провела в заточении несколько лет, регулярно подвергаясь насилию! Ее история совпадает со всем, что вы обнаружили в погребе! Цепь, кошачьи трупы, ее кровь! Она нам все это объяснила! – Но не часы. – Это может быть простой неточностью! Предмет, который ее мозг придумал для того, чтобы связать между собой воспоминания! Очередной кирпичик для укрепления ее убежища! – Есть еще кое-что, – с серьезным видом произнес Дамьен. – Она заверила нас, что не знала, куда ее палач отправлялся на несколько дней. – Да, действительно, она об этом вчера говорила, – вспомнила психиатр. – Я нашел приглашение на ярмарку домашнего скота в почтовом ящике Вернста. – Ярмарка домашнего скота, – повторила она. – Да, возможно… Это объясняет его отлучки, такие мероприятия часто проходят в регионе. – Сандрина об этом знала, – подтвердил инспектор. – В этом она нам тоже солгала. Ей было прекрасно известно, по какой причине он уезжал. – Почему вы в этом так уверены? Дамьен встал, взял кассету с записью первой беседы с Сандриной и нажал на кнопку «воспроизведение». – Потому что она говорит об этом в своем первом убежище. 5 «Сандрина посмотрела на сельского жителя, который в нескольких метрах от нее (и благоразумно обутый в высокие резиновые сапоги) показывал толстым указательным пальцем на стадо коров, виднеющихся за оградой из колючей проволоки. – Что говорит полиция? – спросила она, фотографируя животных. – Что это, скорее всего, мальчишки. Что они сделали это ради забавы… Но что мне теперь делать с ярмаркой? – С ярмаркой? – Да, ярмарка домашнего скота начнется через восемь дней, – уточнил он с легким акцентом». 6 У Сандрины все получилось. Она вернулась на остров. Сейчас она стояла лицом к океану, повернувшись спиной к угловатому силуэту бывшего бункера. Не осталось никаких следов призрака ее бабушки, ни детей, тонущих в море. Сам пейзаж, казалось, стал красочнее, избавившись от серых оттенков. Молодая женщина направилась к лесу и чувствовала себя в полной безопасности, когда шла через него. Густые деревья ласково касались ее своими листьями, а плотная трава приглушала шаги. Ни один звук не нарушал ее молчаливой ходьбы. Сандрина ощутила настоящее блаженство – этого чувства она не испытывала уже долгие годы. Она дошла до лесной опушки и увидела дом Сюзанны. Окна были распахнуты настежь, радуясь хорошей погоде, прогнавшей дождь и грозные облака. Сандрина услышала тихую мелодию, доносящуюся из старого граммофона, которая сопровождала ее до самого входа. «Говорите мне о любви…» Молодая женщина открыла дверь и увидела свою бабушку, сидящую за столом с чашкой горячего шоколада в руках. – Тебе я тоже налила шоколада, – сказала она, показывая на вторую чашку, стоящую перед пустым стулом. Сандрина улыбнулась и села напротив Сюзанны. – Что ты здесь делаешь, милая? – спросила пожилая женщина. – Прячусь, бабушка. Я чувствую себя в безопасности на острове. – Разве в погребе ты не была в безопасности? – Нет, не совсем. Они скоро узнают правду. Это было не очень надежное убежище. – Ты помнишь сказку о трех поросятах, которую я рассказывала тебе, когда ты была маленькой? – спросила Сюзанна. – Да, бабуля. – С тобой произошло то же самое. Ты построила себе убежище из соломы, но психиатр дунула на него, и тебе пришлось покинуть остров. – Я не ожидала, что встречусь с ней. Я надеялась, что полиция мне поверит. Для меня было достаточно острова. Я столько раз укрывалась на нем за все эти годы… Если он стал реальным для меня, почему он не может быть таким же для других? Я не ожидала, что они найдут ферму и обнаружат труп. Когда женщина положила передо мной снимок, я поняла, что мне грозит опасность, что остров не позволит мне объяснить наличие цепи и крови. Тогда я рассказала им правду… – Часть правды, – поправила ее Сюзи. – Да, часть. – Потом инспектор разрушил второе убежище, построенное из веток, усомнившись в твоих словах. – Я почувствовала его недоверие с нашей первой встречи. Мне пришлось подкорректировать реальность, сделав ее более приемлемой, чтобы убедить его и спасти себя. Я сообщила часть правды в надежде, что она его удовлетворит. Но не думаю, что у меня получилось… И тогда я испугалась и вернулась сюда, – призналась молодая женщина. – Третье убежище самое надежное. Никто не станет искать тебя здесь во второй раз. И потом бункер сделан из цемента…