– Нет, откуда. Я так понял, что ему о ней уже там, в этих гостях рассказали. В смысле – к кому он ездил. Потому что он все спрашивал, как, мол, она из себя – интересная или так себе. Вот я и подумал, что он ее только по описанию знает. Да и хохмы не вышло бы, если бы Элка знала, кто он. У нее язык без костей, что видит, то поет. Ничего не держится, спрашивают не спрашивают – все новости тебе выложит. – Думаешь, если бы она заранее знала, сюрприза не получилось бы? – Думаю, что нет. Слушая незатейливые ответы Лелика, Гуров думал о том, что картина вырисовывается довольно интересная. Получается, что Смирнов, ни словом не намекая Фирсову о своих действительных планах, попросил прислать к нему парня, похожего на девушку, якобы для того, чтобы сыграть шутку над кем-то из своих знакомых. При встрече он объяснил этому парню, чего в действительности от него хочет, и, по-видимому, получил согласие. Тет-а‑тет, без всяких ненужных свидетелей, он выдал ему необходимые инструкции, разъяснил суть дела и благополучно проводил восвояси. Вполне возможно, что и загадочное вещество, столь успешно вырубившее Проскурина и его подружек, тоже вручил «Свете» Смирнов, а вовсе не Лелик, на которого грешил Лев. Таким образом выходило, что от самого исполнителя, а вовсе не от посредника Лелик получил указания, что он должен сделать, и роль Фирсова здесь, по сути, была только техническая. По-видимому, встречаясь со Смирновым, он упоминал в разговорах про парня, похожего на девушку, и в нужный момент эти упоминания пришлись весьма кстати. – Ты сказал, что Костику поручили нарядиться девочкой снова. Значит, он уже не впервые так наряжается? – вновь обратился к Булавину Гуров. – Да, я ведь уже говорил. Валерий Сергеевич иногда устраивал такие, типа, хохмы. По поручениям своих клиентов. Если там компромат какой-нибудь нужно было состряпать или для шантажа что-нибудь. Подпоят кого надо, Костика к нему запустят, типа, подружка пришла, а потом фотографии предъявляют, где тот с мужиком в разных интересных ракурсах заснят. Валерий Сергеевич, конечно, напрямую не говорил, для чего все это делает, но я-то не дурак, догадывался. Да и платил он хорошо. Дороже, чем за шутку. – Слушай, Леня, – проникновенно взглянув на него, проговорил Лев. – Ты ведь с этим Фирсовым давно знаком. Как, по-твоему, мог бы он для кого-то из своих клиентов организовать что-то посерьезнее шантажа? – Не знаю. Вряд ли, – некоторое время подумав, очень серьезно ответил Лелик. – Валерий Сергеевич – господин солидный и правила знает. С «мокрыми» делами он не станет связываться. Вы ведь про убийство говорите? Про тот случай, когда Костика подсунули? Во Владимире? Да? Думаете, что это Фирсов организовал? Нет, – протянул он и повторил: – Руки марать он не будет, ни за что не пойдет на «мокрое». – А Костик пойдет? – напрямик спросил Гуров. – Этот может, – сдвинув брови, глухо проговорил Булавин. – Ему нож под ребра всадить – все равно что плюнуть. Говорю же, он – наркоман со стажем. Ему уже давно все равно. Девочкой нарядиться, тачку угнать, человека убить, самому в окно выпрыгнуть – все едино. Я иногда сам его боюсь. Кто его знает, что ему после очередной дозы на ум взбредет. Совсем без «башни»… – То есть ты хочешь сказать, что Костику этому убивать уже приходилось? – Он однажды человека на спор ножом пырнул. Просто на спор. Чтоб денег взять. Он ведь на заводе у станка не стоит, а «лекарство» каждый день нужно. Постепенно проясняя для себя нравственный портрет «Светы», Гуров уже не удивлялся выбору Смирнова. Подобные задания не даются первому встречному, и наверняка, прежде чем сообщить Костику о своем предложении, Смирнов навел соответствующие справки. Если подробности, которые он узнал, сродни тем, что сообщил ему сейчас Лелик, можно не сомневаться, что с выбором исполнителя заказчик определился быстро. Кто такая Элла и для чего она время от времени посещает отель «Витязь», он легко мог узнать от самого Проскурина, поскольку и сам, как выяснилось, его навещал. Возможно, даже пересекался с этими бригадами девушек и Эллу знал в лицо. Как связан с Эллой Лелик, он мог узнать от Фирсова, задав пару наводящих вопросов в разговоре, и уже мог не сообщать адвокату, что приятель, над которым вздумалось ему подшутить, находится во Владимире. Таким образом, сведя к минимуму количество людей, знавших о том, в чем заключается настоящая цель появления «Светы» в номере бизнесмена, он обеспечил максимальную конспирацию и минимальный риск всего мероприятия. Все совершилось как бы само собой. Все участвовали, но никто не причастен. И только двое были осведомлены об истинной подоплеке происходящего: хладнокровный убийца «без башни» и хитрый, расчетливый делец, умело подстроивший текущие жизненные обстоятельства под свои грязные цели. Итак, дать показания на Смирнова может только Костик. Да и то, если очень захочет. А, судя по данной ему характеристике, возникновение такого желания весьма сомнительно. Впрочем, в любом случае он исполнитель, и задержать его необходимо. – Как фамилия Костика? – спросил полковник. – Костика-то? – задумчиво, будто вспоминая, ответил Булавин. – А черт его знает! На «ш» как-то. Шавкин, Шевырев… А! Вспомнил! Шепелев. Да, точно. Шепелев. Он мне сам говорил. Только не вспомню сейчас, по какому поводу. – Где он живет, знаешь? – Он-то? – снова задумался Лелик. – Да всегда по-разному. То там заночует, то здесь. У его матери квартира где-то, да он там почти не бывает. Больше у Машки тусуется или у Арсена на хате. – Что за Машка? – Машка-то? – Не тупи, Леня. Я понятно спросил, – жестко проговорил Гуров, видя, что Лелик снова начинает демонстрировать свои актерские способности. – Да что вы, товарищ начальник, я ничего, я просто вспоминаю. Машка Косая, ее в Бирюлеве все знают. Да и Арсена тоже. У кого хотите можете спросить. – Адрес? – Адреса я, товарищ начальник, не знаю, – упрямо проговорил Булавин. – И если ты думаешь, что я тебя вот так прямо за руку поведу Костика брать, это ты что-то перепутал. Если на меня убийство повесить хочешь, так я тебе сказал, где спросить. И так уже слишком много. А адрес у своих уточнишь. Арсен с Машкой в Бирюлеве люди известные. Ваши к ним чуть ли не каждую неделю рейды устраивают, что к одной, что к другому. Только все как-то пока без особого результата, – косо усмехнувшись, добавил Лелик. – Значит, в Бирюлеве? – Да, сказал же. Мне, между прочим, гешефт полагается. Скидка за сотрудничество. Плюс – что не привлекался. Отпустите, товарищ начальник! Мало ли чего не сделаешь по молодости и глупости. Больше не повторится. Чем угодно клянусь – не знал я, что там, в этом пакете. Честное слово, не знал! Эту прочувствованную речь Булавин обращал уже к Мишину, вновь округлив невинные глаза и придавая голосу плаксивые интонации. Между тем Гуров, отвлекшись от происходящего, рассеянно смотрел в пространство и мучительно старался вспомнить, где и в связи с чем слышал совсем недавно про это самое Бирюлево. «Фигуранты? – мысленно перебирая возможные варианты, предполагал он. – Может быть, Фирсов? Ведь это через него Смирнов вышел на Шепелева. Может быть, что-то упоминалось в разговорах. Хотя после убийства навряд ли Смирнов стремился активно обсуждать эту тему. Нет, в офисе и у нотариуса они говорили только о делах. Но кто же тогда? Рудецкий? Ковалев?» И тут словно молнией ударило: «Стас! Точно! Ведь это он недавно рассказывал про убийство телеоператора. И именно в Бирюлеве. Еще говорил что-то там про шпану. Кстати, именно про то, что пырнули ножом». – Послушай, Леня, – снова обратился он к Булавину. – А вот ты упоминал про случай, когда этот твой Костик человека на спор убил. Можешь поподробнее рассказать? – Да чего там рассказывать. Он тогда на мели был. Прямо жестко. И тут Арсену взбрело. Он такой, с выдумкой парень, любит эксперименты ставить. Зазвал его, Костика-то, раззадорил как следует, да и говорит – какой бы ты ни был, мол, и отвязный, и всякий, а человека убить тебе слабо. Тот, конечно, сразу начал кричать, что ему раз плюнуть. Слово за слово, поспорили. Арсен денег пообещал, да и жертва у него, как оказалось, была уже наготове. Шляется, говорит, тут мимо меня чудак какой-то, на нервы действует. Каждую ночь мимо окон шныряет. Ко мне люди нужные прийти хотят, а тут этот. Ходит, смотрит. На что он мне, мол, сдался здесь подглядывать. Так что давай, мол, действуй. Дескать, и меня от проблемы избавишь, и сам поправишься, денег возьмешь. Да и на чудаке этом, может быть, что интересное окажется. Он с виду чистенький, все время с сумкой какой-то, похоже, не бедствует. Дело сделаешь, а там уж что найдешь – все твое. – У Арсена частный дом, что ли? – спросил Гуров. – С чего это его забеспокоило, кто там мимо ходит? – Да нет, квартира. Первый этаж у него. Удобно. «Гости» когда внутри, а когда и возле подъезда тусуются. Не надоедают. Посидят-посидят, да и выходят. Типа, воздухом подышать. – Вот соседи, наверное, довольны, – иронично проговорил Лев. – А то! – снова скривил рот в усмешке Булавин. – Всю вашу контору заявлениями завалили. Из-за этого и шастают туда, к Арсену-то. И так замучили, а тут еще этот. Говорю же. Только без толку они туда ходят, ваши-то. Что им предъявить? Да и предупреждают его всегда. Ваши еще только в машину садятся, он уже знает. Приедут – ничего нет. Сидит человек у себя дома, никого не трогает, телевизор смотрит. – Ладно, ты про Костика хотел рассказать. – Да что там рассказывать? Настегал его Арсен, он и вышел. Даже прямо в тот самый вечер, по-моему. Парень-то этот каждый день там проходил, жил, наверное, где-то недалеко. – И что, вот так вот просто – подошел и пырнул ножом? – Слушай, начальник, чего ты меня пытать взялся? – с досадой воскликнул Лелик. – Я там не стоял, свечку не держал, как было, не знаю. Как-то, наверное, подошел, потому что парень этот теперь уже там не ходит. А подробности мне никто не рассказывал. – Но Костик-то твой хоть разбогател? Не напрасно человека угробил? – Да не знаю, сказал же. Как они там с Арсеном сделались, мне никто не докладывал. На парне этом, правда, похоже, ничего не было, Костик потом говорил. Денег, говорит, самая малость, да видеокамера в сумке. А на что она ему? Предоставив Мишину заканчивать допрос, Гуров отправился в управление, по дороге обдумывая, как можно употребить с пользой для дела новую неожиданную информацию. Несомненно, Костик есть тот самый человек, найти которого уже не надеялся Крячко в деле по убийству оператора. Если есть хоть какие-то улики, указывающие на преступника, доказать его причастность – дело вполне осуществимое. Только вот чем это может помочь в поимке Смирнова? «Итак, убивать Костику, похоже, не впервой, – размышлял Лев. – И то, что исполнитель в деле Проскурина – именно он, доказать можно будет как дважды два. Тот же Игорь, парень с ресепшена, легко его опознает. Ведь наверняка именно Шепелев и был тем самым другом, который вышел из гостиницы вместе с постояльцем, съехавшим утром в субботу. И наверняка именно в его номере убийца провел остаток ночи. Это и есть искомый сообщник, помогавший Шепелеву в гостинице, и, если он зарегистрировался там по своим собственным документам, найти его будет несложно. Но проблема вовсе не в том, чтобы доказать, что Шепелев – исполнитель. Трудность в том, как доказать, что Смирнов – заказчик. По сути, сделать это можно лишь в том случае, если на него даст показания Шепелев, ведь, похоже, только он общался с ним напрямую. А захочет ли он дать эти показания – это еще очень большой вопрос. Надо поговорить со Стасом, выяснить, что у него имеется в активе. Если хоть какие-то внятные улики есть, по подозрению в убийстве оператора Шепелева можно задерживать хоть сейчас. А там, по ходу дела, можно будет и на убийство Проскурина переключиться». Заглушив двигатель, Гуров отправился в свой кабинет, но уже в коридоре увидел Крячко, озабоченно спешившего куда-то с весьма глубокомысленным выражением лица. 8 – Привет, Стас, куда бежишь? – окликнул его Лев. – Зарплату дают? – О! Иваныч! Здорово! Где пропадаешь? Что-то совсем не видно тебя на рабочем месте. И как только язык поворачивается про зарплату спрашивать? – произнес запыхавшийся Крячко. – Не скажи. Ты, конечно, удивишься, но как раз именно по вопросам, связанным с работой, я и пропадаю. – Ладно уж, не удивлюсь, сам такой. Только в последнее время что-то грузят на меня, просто как на мертвого. Хоть разорвись! В отпуск, что ли, уйти? – Даже слово это забудь. Послушай, Стас, у меня к тебе дело. – Валяй. – Пойдем в кабинете поговорим. Помнишь, ты историю про убийство оператора с ТВ рассказывал? Еще говорил, что Орлов хочет из этого резонансное дело сочинить, а там обычная шпана поработала? – Как не помнить? – горестно откликнулся Стас. – Уже в печенках оно у меня сидит, это «резонансное дело». – Что, полный «глухарь»? – посочувствовал Лев. – Ни одной улики? – Улики-то есть, и даже вполне серьезные. Только вот кому их предъявить? Всех поголовно заставить сдать отпечатки? – А там и отпечатки есть? – Обязательно. Я ведь, кажется, говорил тебе – его ножом пырнули. Прямо в сердце, можно сказать, в грудную клетку. Он там так и остался, этот нож. Не стали вытаскивать. И отпечатки на нем очень четкие. Только вот чьи они? Кто его сжимал, этот нож? Открытый вопрос. А других указаний на убийцу нет. Да и откуда им взяться? Карманы обшарил, да и был таков. Говорю же – шпана. Но тоже соображают. Камеру не взяли, догадались, что по ней могут выйти на них. – Послушай Стас, – хитро прищурившись, проговорил Гуров, – а если я помогу тебе изловить убийцу оператора, что дашь? – Ты? – удивленно взглянул на него Крячко. – А ты здесь при чем?