Стажер Энтони подошел к ним с камерой в руке. — Инспектор Хенли? — Вас зовут Самуэль, да? Он кивнул. — Энтони попросил меня вас найти. — Что-то случилось? — спросила она. — Нет, все в порядке. Ну, насколько все может быть в порядке. Приехала доктор Чой, но тело заберут только через некоторое время. Энтони хотел, чтобы я вам кое-что показал. Самуэль повернул видеокамеру к Хенли. — Это нашли в ней… — Самуэль отвернулся. — У нее в вагине. Хенли увеличила изображение как могла и увидела розовое водительское удостоверение[66]. — У нас есть ее удостоверение личности. — Хенли передала видеокамеру Рамоутеру и увидела, как меняется его выражение лица. — Что? — спросила она, когда Рамоутер вернул ей камеру. — Я узнал имя и фамилию, — сообщил Рамоутер. — Я уверен, что видел их раньше. — Где? — Думаю, это одна из женщин, писавших Оливеру. Глава 76 Хенли сразу же отправила Рамоутера по адресу, указанному в водительском удостоверении Лорин Вармы. Ему следовало бы радоваться, что Хенли ему доверяет и отправила проверять квартиру Лорин Вармы одного, но он не мог не чувствовать, что что-то тут не так. Что Хенли просто нашла отличную возможность от него избавиться, чтобы не мешался под ногами. Он был недоволен и раздражен и включил радио погромче. Рамоутер закивал в ритм песне грайм-рэпера Гиггса про «суровую житуху» на улицах Пекхема. Туннель Ротерхит[67] был закрыт, поэтому в Восточном Лондоне выросли пробки. Он включил сирену. Рамоутер почувствовал, как внутри у него все поднялось от радостного возбуждения, когда машины впереди начали разъезжаться, чтобы освободить ему путь. Телефон пискнул. Рамоутер посмотрел на экран и увидел, что пришло сообщение от констебля Свэнсона из местного отделения полиции. Значит, Хенли не доверяла ему в достаточной степени, чтобы отправить одного осматривать квартиру Лорин без какой-либо поддержки и до того, как члены семьи официально опознают тело. Хотя пока они не нашли никаких членов семьи. Рамоутер встретился с констеблем Свэнсоном на автомобильной стоянке. — Прости, что опоздал. Не привык к лондонскому движению. Навигатор сказал — пятнадцать минут, — выпалил Рамоутер в попытке сразу установить дружеские отношения. — Это Лондон, дружище. Всегда нужно добавлять двадцать минут к тому, что тебе говорят эти штуки. — Учту на будущее, — ответил Рамоутер. — Скажешь Хенли, что она у меня в долгу за то, что сопровождаю ребенка, когда родители не могут. — Ну, все не так. Нужно кое-что выяснить, и я вытянул короткую спичку, — ответил Рамоутер. — Конечно, дружище. Дверь в многоквартирный дом под названием «Кингфишер» была открыта и прижата к стене пластиковым ящиком. Они поднялись на лифте на четвертый этаж. Рамоутер удивился, что здесь не пахнет мочой. — Неплохой дом, — заметил он, когда они вышли из лифта и пошли по коридору с застланным ковром полом. — Один из лучших здесь. Но жить я тут все равно бы не стал. Они остановились перед квартирой 4F. — Что будем делать? — спросил Свэнсон. — Ломать дверь, надеюсь, не станем. Если ты не заметил, у меня с собой нет стенобитного орудия. Рамоутер не ответил и постучал в дверь квартиры. Просто чтобы проверить. Потом приложил ухо к двери, но ничего не услышал. Он достал небольшую связку ключей из пакета с вещдоками — это была одна из немногих вещей, не залитых кровью Лорин. — Вы ищете Лорин? За спиной Рамоутера появился худой белый мужчина сорока с небольшим лет — он стоял в дверном проеме квартиры 4G. — Мне кажется, что она уехала на пару дней. — Она сама вам об этом сказала? — поинтересовался Рамоутер. — Да. Меня зовут Джио. Мы с ней соседи уже пять лет. Ей давно пора было завести себе парня, если хотите знать мое мнение. Она определенно стала выглядеть счастливее. Самое забавное то, что я всегда считал ее лесбиянкой, а потом стал думать, что она асексуальна. Рамоутер с констеблем Свэнсоном переглянулись. — Мы пришлем к вам кого-нибудь из наших сотрудников, чтобы записать ваши показания, — сказал Рамоутер. — Когда вы ее в последний раз видели? — Хм, думаю, что вечером в среду. Да, точно была среда, потому что показывали Лигу чемпионов и я выскочил за пивом. Когда вернулся, увидел мужчину у нее перед дверью. Я еще помню, подумал: «Хорошо, что завела мужчину». А потом примерно через час я их услышал… Ну, знаете… Занимались этим делом. У нас же тут нет звукоизоляции. «Скорее ты прикладывал ухо к стене», — подумал Рамоутер, вставляя ключ в замок. Было странно, что этот услужливый сосед даже не спросил, все ли в порядке с Лорин, не случилось ли с ней чего. Судя по всему, после того как ее официально опознают, этот Джио первым появится перед телекамерами и станет рассказывать всему миру о том, как он был шокирован, это ведь такой тихий район, а Лорин держалась особняком и не общалась с соседями. Квартира оказалась маленькой, коридор крошечным. На стене была вешалка для ключей, но ни одного ключа там не висело. Рядом с ней в рамке висел постер, обещавший: «СЛУЧИТСЯ ЧТО-ТО ХОРОШЕЕ». Рамоутер покачал головой — какая трагичная ирония. Он зашел в небольшую гостиную с открытой планировкой, соединенную с кухней. В мойке лежали грязные тарелки. На небольшом обеденном столе стояли две бутылки вина, одна пустая, вторая на треть полная. На полу валялся опрокинутый бокал, под столом осталось большое красное пятно. Рамоутер подпрыгнул, когда автоматический освежитель воздуха вдруг направил струю ванильного ароматизатора в его сторону. В книжном шкафу стояли женские и криминальные романы, CD и DVD, все было покрыто пылью. Рамоутер стал искать семейные фотографии или хоть что-то, что показало бы, чем жила Лорин Варма, кроме старых книг и дешевого освежителя воздуха, но не нашел ничего. Он осмотрел дверь в спальню. В спальне было тепло и душно. Скомканный голубой плед, которым застилали кровать, кучей валялся на полу. Пустая красная коробочка из-под презервативов стояла на прикроватной тумбочке с отбитыми краями, разорванные упаковки валялись на полу. Рамоутер проверил платяной шкаф, выдвинул ящики. Во втором нашел дневник Лорин. Последняя запись была сделана вечером во вторник: «Я знаю, что это рискованно, но в жизни нужно рисковать, не правда ли? Не могу поверить, что, прождав столько времени, я наконец встречусь с моим Питером. После того как мы будем вместе, по-настоящему вместе, в объятиях друг друга, все станет лучше. Мы все допускаем ошибки…» — Но не такие серьезные, — пробормотал Рамоутер себе под нос и положил дневник назад. — Что там, дружище? — спросил Свэнсон, маячивший в дверном проеме. — Ничего. Ничего, — ответил Рамоутер, забирая пачку писем, спрятанных под нижним бельем. Все конверты были одинаковыми — такие любезно предоставляет заключенным тюремная служба Ее Величества. Рамоутер открыл первый и поразился эпистолярному мастерству Оливера. Это был садист и монстр, но, читая эти страницы, об этом никто никогда не догадался бы. Оливер цитировал сонеты Шекспира. Он писал о своей нежной любви к Лорин и о том, как деградирующая система правосудия допустила ужасную, трагическую ошибку. Когда Рамоутер толкнул дверь в ванную, ему в нос ударила резкая вонь гниющего мяса и затхлый запах крови. Едкие пары стали проникать ему в горло. Кровь с кусками плоти и костей заливала пол, просачивалась в трещины кафеля. На белой фарфоровой ванне остались темные пятна крови и слипшиеся волосы. Кровавая баня. Люди используют этот термин, не задумываясь, что он на самом деле означает. Теперь Рамоутер увидел это собственными глазами, впервые в жизни. Глава 77 Карен Баджарами отодвинула поднос с едой. Ей удалось проглотить две ложки картофельного пюре и немного пирога с мясом: больше не лезло. Из-за болеутоляющих она не чувствовала вкуса пищи, но они лишь слегка притупляли пульсирующую боль вокруг ее глаза. Она подняла руку ко все еще опухшей щеке и стерла жидкость, которая выделялась из раны и просачивалась сквозь повязку. План был совсем другим. Она вспоминала их разговоры. Она подумала об Эйде, о том, с какой силой Оливер бил его головой об пол, и о том, почему ей никто не говорит, как Эйд себя чувствует. Медсестры считали, что она не может заснуть по ночам из-за боли, но на самом деле ее мучали кошмары, в которых она слышала звук ломающихся костей Эйда. Она переключалась на другой канал, когда услышала, как скрипнула дверь. — Что ты здесь делаешь? — прошептала Карен, когда Оливер зашел в палату. А когда он подошел к ней и поцеловал ее в лоб, ее глаза наполнились слезами. — Тебе не следовало приходить. Тебя ищут. Все тебя ищут. — Ш-ш! Я принес тебе подарок, — ответил Оливер. — Закрой глаза… Прости, я хотел сказать «глаз». Карен сделала, как он велел. Она задрожала, когда пальцы Оливера коснулись ее шеи. Она почувствовала холодное прикосновение металла, цепочку на своей коже. — Можно посмотреть? — спросила Карен, теребя руками подвеску. — Только после того, как я уйду, но на меня ты можешь посмотреть. Карен напряглась. Нежность в голосе Оливера то появлялась, то исчезала. — Я думала, что перед палатой дежурит полицейский, — сказала Карен. — Мне должны были обеспечить охрану. — Ты меня боишься? — спросил Оливер. У Карен участился пульс, когда Оливер убрал у нее со лба упавшую прядь волос. — Нет. Конечно, нет… просто… А если тебя здесь найдут? Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. У нас же планы.