Оливер ослабил хватку и с издевательским сочувствием похлопал Доминика по плечу, а потом опустил руку в карман, достал нож и прижал лезвие к горлу Доминика. — Какого дьявола? Оливер слегка ослабил давление. Ему хотелось посмотреть, что сделает Пайн. Окажет сопротивление или попробует сбежать? Тусклый свет полумесяца падал на лицо Доминика. Взглянув на него, Оливер получил ответ. Доминик испугался, но в его глазах был намек на жертвенную решимость, хотя он и колебался. Доминик схватил Оливера за запястье и попытался отвести от себя нож. Он дернулся, когда кончик ножа поцарапал ему кожу и начала сочиться кровь. — Ты парень напористый, да? — сказал Оливер, опуская нож. — Но тут парадом командуешь не ты, сынок. — Чего вы хотите? Оливер расправил плечи, услышав вызов в тоне Доминика. Оливер видел это и раньше, фактически семь раз, — этот быстро проходящий момент, когда жертва приободряется и чувствует себя смелее. — Ты меня так спрашиваешь, будто у тебя есть варианты, — ответил Оливер. Доминик сделал шаг к Оливеру и поднял голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Это вы пришли за мной, — с вызовом бросил он. — Вы назвали меня жалким. Но это вы слабак, да еще и легко поддающийся внушению. Вы убили какую-то несчастную, потому что хотели выманить меня. Вероятно, вас глодала изнутри мысль о том, что я тут орудую, а ваша драгоценная инспектор за мной бегает. — А вот и оно, — Оливер постучал ножом по щеке Доминика. — Я знал, что здесь есть что-то еще. И не на меня ты хотел произвести впечатление, а на нее. Доминик молчал. — Что не так? — спросил Оливер. — Ты не мог позволить себе купить цветы инспектору, поэтому подумал, что ей могут больше понравиться конечности? — Да пошли вы… — плюнул в него Доминик. Оливер стер слюну, попавшую ему на щеку, прямо под нижнее веко, краем ножа, потом вытер нож о грудь Доминика. — Ты не идиот, — заметил Оливер. — Ты знал, что я за тобой приду. — Вы предсказуемы, — произнес Доминик с деланой уверенностью. Оливер злобно рассмеялся. — Я не могу поверить, что на самом деле думал, будто мы с вами одинаковые, — с отвращением сказал Доминик. — У нас с тобой нет ничего общего. — Вам следовало понять. Я сделал это ради вас. Если бы эти присяжные не оказались такими трусами, вы остались бы на свободе, а я сам никогда бы не отправился в тюрьму. — Боже праведный! Мальчик, ты сидишь на какой-то дури? В глазах Доминика блеснула ярость. — Нас обоих предали люди, которым мы доверяли! — заорал он. — Но мы показали им, кто на самом деле дергает за ниточки. Я думал, вы оцените все, что я сделал для вас. Что вы с уважением отнесетесь к моей работе. Нашей работе. — Ты ищешь уважения? — презрительно спросил Оливер. — Больше не ищу. Мне от вас ничего не надо. — Пошли. Оливер схватил Доминика под локоть и потащил в переулок, который выходил на небольшую автомобильную стоянку. Потом он потянул сильнее, не обращая внимания на громкое шуршание кроссовок Доминика, которыми тот упирался в тротуар. Доминик дернулся и свалил мусорный контейнер. Стеклянные бутылки с грохотом покатились по бетону. Оливер прижал Доминика к капоту небольшого черного автомобиля и приставил нож к его животу, потом достал ключи и открыл дверцу автомобиля. — Я с вами не поеду, — зашипел Доминик. Он вырвался и рухнул лицом вперед, приземлившись на ладони. Оливер тяжело и утомленно вздохнул и схватил Доминика за ворот. Дешевая ткань порвалась. — Я не собираюсь… — А я тебе разрешал разговаривать? — Оливер отпустил Пайна. — Твоя работа — просто позор, мальчик. А теперь залезай в машину. Оливер подтолкнул Доминика вперед, и тот рухнул на место пассажира. — Куда мы едем? — спросил Доминик. Оливер проигнорировал вопрос, завел двигатель и направил машину к туннелю Ротерхит. * * * Через пятнадцать минут Оливер заехал на территорию жилого комплекса «Пепис-Эстейт» в Дептфорде. Три самых высоких в Лондоне многоквартирных дома нависали над головой, как негласные стражи. На границе этого когда-то печально известного бедного микрорайона с муниципальным жильем протекала Темза. — Что мы здесь делаем? — спросил Доминик, когда Оливер припарковал машину. — Я решил прогуляться под луной. Оливер вышел из машины и махнул ножом, чтобы Доминик тоже выметался. Оливер сжимал руку Доминика, когда они шли вдоль реки. Потом он с силой толкнул его к ограждению и прижал нож к его груди. — Ты взялся за дело, которое тебе не по зубам, сынок. Оливер схватил Доминика за шею и сжал ее. Чем отчаяннее Доминик пытался оторвать его руки и царапал их, тем сильнее Оливер сжимал его шею. Вода в реке поднималась и билась о стену. Тусклый свет из расположенных поблизости квартир падал на лицо Доминика. Его глаза расширились и остекленели, лицо покраснело. Оливер улыбнулся. — Ты даже не попытался справиться лучше, чем я. Оливер отпустил Пайна и достал несколько газетных статей из заднего кармана. Доминик рухнул на землю, кашляя и хватая ртом воздух. — Ты просто любитель, — сказал Оливер и швырнул зачитанные страницы в Пайна. — Ты просто разрезал их на части и разбросал по моей территории. Ты даже не постарался как-то по-своему их оформить, произвести впечатление! — Но вы же разбросали одну из своих жертв по трассе А2, — возразил Доминик. — Это была загадка. У меня была система. А ты просто дерьмо. Ты даже не попытался справиться лучше, чем я, — повторил он. — Я не понимаю, о чем вы говорите. — У тебя не хватает мозгов, чтобы сделать что-то оригинальное. Ты использовал мой почерк. Мои символы. Они мои! — За каждым словом, которое выплевывал Оливер, следовал сильный удар по ребрам лежавшего на земле Пайна. — Мне не нужно, чтобы ты ставил мою метку на свою дерьмовую работу. Ты — хлюпающий кусок дерьма! Оливер присел на корточки, положил руку на шею Доминика сзади и сжал. — Что они тебе сделали? Ты хотел эту симпатичную чернокожую девчонку, а она тебя отбрила или что? У тебя слишком маленький член? Доминик царапал руку Оливера. — Твое маленькое эго не перенесло того факта, что она тебя заложила? Какая жалость. — Отвали, — с трудом выдавил из себя Доминик. Оливер сжал сильнее, его пальцы давили на яремную вену Доминика. Он сжимал ему шею до тех пор, пока не увидел, как капилляры стали лопаться в слезящихся глазах Пайна. Он продолжал держать его и чувствовал, как замедляется пульс и начинает распухать под подбородком. Оливер отпустил его. Доминика рвало, пока в желудке у него ничего не осталось. Он стал хватать ртом воздух, а рукой ухватился за ржавое ограждение и поднялся на ноги. — Они понятия не имеют, что… это я, — сказал он. Каждое произносимое слово доставляло ему боль. — Я цель. Потенциальная жертва. Это вы сбежали. Они вас ищут. Не меня. Смех Оливера эхом разнесся в ночном воздухе. — Ты так думаешь? Я тебя нашел. И инспектор тебя найдет, если я ей позволю. — Вы никто, — Доминику все еще не хватало воздуха. — О вас снова вспомнили только благодаря мне. Оливер сложил руки у себя на макушке и немного наклонил голову назад. — А мне говорили, что это я помешанный. Ну, удачи, — Оливер протянул руку. — Что вы делаете? — в удивлении спросил Доминик. — Желаю тебе удачи. — Но, но… — захлебываясь, произнес Доминик. Оливер склонил голову, услышав в отдалении полицейские сирены: их звук становился громче. — Делай как знаешь, — сказал он. — Я не собираюсь проводить остаток жизни в тюремной камере после того, как закончу, — голос Доминика звучал слабо и неубедительно. — Будь осторожен со своими желаниями, сынок, — сказал Оливер, прижимаясь лбом к голове Доминика. — Дело еще не закончено. Я сам еще не закончил. Я знаю, каким будет мой следующий шаг. Я делаю это не из-за того, что хочу признания. Подобные идеи я считаю неправильными. Это для меня не средство достижения цели. Я могу остановить тебя, но никто не может остановить меня.