Нет, Уильямс имел в виду, что два разных молодых человека, отвечающих приметам, вышли на улицу за последние пять минут. А вот, кстати, и третий такой же. Действительно, они увидели того, кого имел в виду Уильямс. При виде его отчаяние, как волна, ударило Гранта и окатило его с ног до головы. В самом деле, таких, как Тисдейл, много. В одном лишь Кенте в этот момент найдутся десятки тысяч молодых людей, по внешним приметам ничем не отличающихся от Тисдейла. Грант с трудом взял себя в руки и занялся неблагодарным делом – организацией полицейской облавы. Глава деcятая Это была самая крупная ставка, которую удалось сорвать Джемми Хопкинсу за всю жизнь. Вечерние выпуски всех остальных газет в тот день вышли со страшными снимками молодежной банды, объявившейся в Голден-Грин: снятые крупным планом, орущие прямо в камеру жуткие головы, как у горгоны Медузы; растерзанные фурии с взлохмаченными волосами, вцепившиеся друг в друга, – в редакциях посчитали, что для одного дня материала вполне достаточно. Все равно главным событием дня, вне всяких сомнений, стали похороны Кристины Клей. Фотографии этого события получились на славу. Они могли считать, что им есть чем гордиться. Но не напрасно Хопкинс неотступно следовал за Грантом с Вигмор-стрит до туристической конторы «Ориент», оттуда – ко Дворцу правосудия и потом снова до Скотленд-Ярда; не напрасно он томился потом за углом, пока нанятый им помощник стоял на часах возле входа и дал знать, когда Грант снова вышел оттуда. Не напрасно он потащился за Грантом в Вестовер. И «Страж» вышел с сенсационными заголовками: «Клей убита. Арест». Люди толпились возле продавцов выпуска. Другие корреспонденты рвали на себе волосы, а главные редакторы стали грозить увольнением. Они не желали слушать робких оправданий, что, мол, Скотленд-Ярд обещал дать информацию, как только сам будет ею располагать. «За что им деньги платят? – вопрошало разгневанное начальство. – Чтобы штаны просиживать и дожидаться, когда их позовут в Скотленд-Ярд и кинут крохи с барского стола? За кого они, собственно, себя принимают – за владельцев тотализаторов?» Зато Джемми сегодня был у начальства в фаворе и получил отличный гонорар. Он снял себе номер в «Моряке», устроился там по-царски (не то что Грант, у которого там тоже был номер, но которому все ближайшие дни и ночи предстояло провести в полицейском участке) и возблагодарил звезды за то, что они уготовили Кристине Клей такую эффектную кончину. Что касается Гранта, то, как он заранее и предполагал, он был завален сугробами информации. К полудню вторника Тисдейла видели уже почти во всех концах Англии и Уэльса, а к пяти часам дня – и в Шотландии. Видели, как он выходил из кино в Аберистве. Видели, как он удил с моста в Йоркшире и подозрительно надвинул на лоб шапку, когда к нему подошли. Он снял номер в гостинице «Линкольн» и исчез, не заплатив (Грант предполагал, что Тисдейл и в самом деле часто исчезал, не заплатив). Он попросился на пароход в Ловэтофте. (И еще в полудюжине мест. Количество молодых людей, уклонившихся от уплаты квартирным хозяйкам и желавших покинуть родные места, оказалось просто угнетающе велико.) Его нашли мертвым в болоте возле Пенрита (перепроверка этого сообщения заняла у Гранта больше половины дня). Его обнаружили мертвецки пьяным в одном из лондонских переулков. Он покупал шляпу в Хите, в Грэнтаме, Ливсе, Тонбридже, Дорчестере, Эшторде, Лутоне, Эйлсбери, Лейчестере, Ист-Гринстеде и в четырех магазинах Лондона. Он также купил пачку булавок в универсальном магазине «Сван и Эдгар». Он съел сэндвич с крабами в забегаловке на Аргил-стрит, две булочки с кофе – в кондитерской у Гастингса и бутерброд с сыром в гостинице «Приют путника». Он также был замечен в краже всевозможных вещей во всевозможных местах, в том числе хрустального графина для вина со склада посудного магазина в Кройдоне. Когда сообщившего спросили, зачем, по его мнению, Тисдейлу мог понадобиться графин, тот ответил, что он может служить прекрасным оружием. Три телефона как безумные трезвонили не переставая, почта, телеграф, радиопередатчик и просто люди все продолжали приносить новую информацию. Девять десятых ее были явно бесполезны, однако всю ее надо было принять; часть сведений, перед тем как признать их бесполезность, требовалось проверить. Грант кинул взгляд на растущую перед ним на столе кипу рапортов, и самообладание покинуло его. – За малую промашку – и такая цена! – выдохнул он. – Не горюйте, сэр! – отозвался Уильямс. – Могло быть и хуже. – Куда уж хуже! Что же, по-вашему, должно произойти, чтобы стало еще хуже? – Мог бы явиться чокнутый, признаться в убийстве, например, и мы потратили бы на него целый день. Чокнутый заявился на следующее же утро. Грант поднял глаза от мокрого от росы пальто, которое ему только что принесли, и увидел, что Уильямс с таинственным видом, прикрыв за собой дверь, таинственно к нему приближается. – Что там еще, Уильямс? – резко спросил он, предчувствуя недоброе. – Чокнутый. – Что?! – Особа, желающая сделать признание, – проговорил Уильямс виноватым голосом, будто считал, что именно его вчерашние слова навлекли на них эту беду. Грант застонал. – Очень необычная особа, сэр. Весьма любопытная. Можно даже сказать, интересная. – Снаружи или внутри? – Я имел в виду, как она одета. – Она? Так это женщина? – Да. Леди, сэр. – Пусть войдет. У него даже в ушах закололо от ярости: как посмела какая-то падкая до сенсаций дамочка посягать на его время ради утоления своих нездоровых аппетитов?! Уильямс распахнул двери и впустил ярко и модно одетую женщину. Это была Джуди Селлерс. Не говоря ни слова, она вошла с мрачным и решительным видом. Несмотря на удивление, вызванное ее приходом, Грант невольно подумал о том, насколько она заурядна, вопреки даже внешней экстравагантности. Недовольство всем на свете вообще и своей судьбой в частности – этот тип был ему слишком хорошо знаком. Молча он пододвинул ей стул. Грант, когда хотел, умел держаться очень высокомерно. – Спасибо, сержант. Вы мне больше не понадобитесь, – произнес он и, когда Уильямс вышел, обратился к Джуди Селлерс: – Не считаете ли вы, что это непорядочно? – Непорядочно? – Я работаю по двадцать три часа в сутки, чтобы разобраться в очень важном деле, а вы считаете для себя возможным разыгрывать передо мной комедию с признанием в убийстве. – Никакой комедии я не разыгрываю. – Это уже настолько смешно, что у меня есть желание освободиться от вашего присутствия немедленно. Он хотел было выйти, но Джуди остановила его словами: – Если вы так поступите, я пойду в другой полицейский участок, сделаю признание им, а они все равно пошлют меня к вам. Я действительно ее убила! – Ничего подобного вы не делали. – Это почему же? – Хотя бы потому, что вас здесь не было. – Откуда вы знаете, где я была? – Вы, кажется, забыли: из субботнего разговора мне известно, что вы были в Челси на квартире мисс Китс. – Я туда зашла только на коктейль. И ушла рано: мисс Китс собиралась с компанией куда-то вверх по Темзе. – Даже если это и так, все равно невероятно, чтобы вы объявились на следующий день на рассвете на пляже возле Вестовера, вскоре после восхода солнца. – Ничего удивительного нет в том, что утром я была уже на севере Англии. Если хотите знать, я подъехала на мотоцикле. Можете справиться у меня дома. Девушка, вместе с которой мы снимаем квартиру, скажет вам, что я вернулась домой только в четверг около двух. – Одно это вряд ли может служить доказательством ваших преступных намерений. – Но так оно и было. Я подъехала к Расщелине, спряталась в зарослях и подождала, пока она придет. – Разумеется, на вас было мужское пальто. – Да, хотя я не понимаю, как вы догадались. В машине было холодно, и я надела пальто брата, которое лежало там. – Так вы вышли на пляж в пальто? – Я же сказала, было промозгло. И я не люблю залезать в воду по утрам. – А вы еще и в воду залезли? – Ну конечно. Не могла же я ее утопить с берега. – И оставили пальто на берегу? – Нет, – саркастически отозвалась она. – Я пошла плавать в пальто. Грант облегченно вздохнул: он уже начал бояться, что она говорит правду. – Итак, вы переоделись в купальный костюм, вышли на пляж в накинутом на плечи пальто, и дальше? Что было дальше? – Она отплыла уже довольно далеко от берега. Я вошла в воду, подплыла к ней и утопила. – Каким образом? – Она сказала: «Привет, Джуди». Я ей ответила и легонько стукнула по подбородку – брат показал мне, куда надо бить, чтобы вывести человека из строя. Потом я поднырнула, взяла ее за пятки и потащила за собой, пока она не утонула. – Складно у вас получается. И долго вы это обдумывали? А мотив вы тоже себе придумали? – Просто я ее терпеть не могла. Ненавидела ее, если хотите знать. За ее успех, внешность, за ее самонадеянность. Она встала мне поперек горла, как кость: я не могла ее больше выносить. – Понятно. А теперь объясните пожалуйста, почему, практически идеально совершив убийство, вы теперь спокойно приходите ко мне, чтобы самой сунуть голову в петлю? – Потому что вы подозреваете другого человека. – Скажите уж прямо – потому что мы подозреваем Роберта Тисдейла. Он и есть истинная причина. А теперь, может – в качестве компенсации за потраченное на вас мое драгоценное время и в виде оправдания, – вы расскажете мне все, что вам известно о Тисдейле?