– Надеюсь, это не интервью, мистер Хопкинс? В случае если это все-таки интервью, не вздумайте меня цитировать – я ничего вам не говорила. – Да будет так, мисс Халлард: вы ничего мне не говорили, – отозвался Джемми. – Если только меня не станут спрашивать в полиции, – добавил он с улыбкой. – Не думаю, что сейчас они склонны спрашивать вас о чем-либо, – отпарировала Марта – А теперь подвиньтесь чуть-чуть влево, и тогда я сумею, пожалуй, протиснуться ближе к выходу. Она улыбнулась, кивнула ему на прощание и, обдав запахом дорогих духов, исчезла в толпе. «Все такая же! Ничто ее не изменит!» – с досадой подумал Джемми и, энергично работая локтями, стал пробиваться обратно к месту, где он в последний раз видел Джасона Хармера. Пожилые особы осыпали его бранью, молодые награждали негодующими взглядами, но на Джемми это не действовало: всю жизнь он только и делал, что проталкивался и протискивался сквозь толпы, и теперь выполнял это без особых усилий. – А что обо всем этом думаете вы, мистер Хармер? Джасон без видимого раздражения сначала молча окинул его взглядом и потом спросил: – Сколько? – Сколько – за что? – Сколько за мои бесценные слова? Вам, должно быть, известно, что мы ничего не делаем даром. – Осторожный человек может сказать многое и не выдать ничего. Джасон расхохотался: – Тебе самое место в Штатах, парень! – Потом совсем другим, уже серьезным тоном произнес: – Что ж, я бы сказал, лекция была очень интересной с познавательной точки зрения. Вы-то сами верите в звезды? – Нет. – А я, пожалуй, верю. Во всяком случае, прав тот, кто говорил: есть многое на свете, что нам неведомо. Я повидал чудны`е вещи в деревне, где родился. Такие, которые никаким разумным объяснениям не поддаются. – Где это? Впервые за все время, что Джемми наблюдал за ним, Джасон вдруг показался ему настороженным, даже испуганным. – В Восточной Европе, – отрывисто проговорил он и продолжил: – Мисс Китс просто чудо. Правда, такую лучше держать на расстоянии. Ведь она способна разом отбить у человека охоту жениться – ей стоит только рассказать, что его ждет. Не говоря уже о том, что она может открыть, что происходит за твоей спиной! Это значит лишить человека возможности иметь алиби! Нет, так не пойдет! Господи, подумал Джемми, неужели за весь день так и не удастся заставить хотя бы одного из них говорить про то, что интересует его, Джемми? Может, ему все-таки стоит пробиться к Лидии? Может, разговор с ней удастся направить в нужное ему русло? – Вы считаете, что мисс Китс действительно почувствовала присутствие темных сил в зале в тот момент, когда произнесла эту странную фразу? – Ну конечно! – сказал Джасон, словно не понимая, почему кто-то может сомневаться. – Неужели вы думаете, что такой человек, как мисс Китс – если бы она действительно не вошла в транс, – стал бы выставлять себя на посмешище? – Я заметил, вас не удивило ее заявление. – Я провел пятнадцать лет в Штатах. Меня теперь ничем не удивишь. Видели когда-нибудь Кони-Айленд? А бродягу, который продает золотые копи? А святых на роликах? Нет? Поезжайте на Запад, молодой человек, отправляйтесь на Запад! – Я отправляюсь в постель, – проворчал Джемми и снова стал пробиваться к выходу. Выбравшись в вестибюль, он несколько приободрился. Поправив воротничок и галстук, он стал следить за текущей мимо людской массой. Выйдя из помещения и вдохнув полной грудью безмятежный воздух Вигмор-стрит, почти все быстро оправились от страха и принялись оживленно обсуждать случившееся. Но их болтовня не дала Джемми ничего нового. И тут поверх чужих голов он разглядел лицо, которое заставило его снова приостановиться, – лицо блондина, с белесыми ресницами и взглядом безобидного терьера. Он знал этого человека. Его звали Сангер. И последний раз Джемми видел его в Скотленд-Ярде. Значит, воображение все-таки было не совсем чуждо и Гранту! Джемми досадливым жестом сдвинул шляпу на один глаз и отправился дальше в глубокой задумчивости. Глава двадцатая Действительно, воображение было не чуждо Гранту. Однако оно было совсем иного рода, чем у Джемми. Ему и в голову не пришло послать такого опытного детектива, как Сангер, лишь для наблюдения в течение двух часов кряду за публикой. Сангер попал в Элвз-холл потому, что ему было поручено следить за Джасоном Хармером. Возвратившись, он подробно рассказал о драматическом развитии событий и доложил, что, насколько он мог судить, Джасона они нисколько не взволновали. Потом, правда, его атаковал Хопкинс из «Кларион», но, похоже, ничего особенного из Джасона ему вытянуть не удалось. – Да ну? – отозвался Грант, вскинув бровь. – Если он устоял перед Хопкинсом, надо им заняться серьезно. Значит, он умнее, чем я предполагал. Сангер позволил себе улыбнуться. Во вторник во второй половине дня позвонил господин Эрскин, сообщил, что рыбка клюнула. Подлинные его слова были, конечно, другими: «Линия поведения, избранная мистером Грантом, – сказал он, – против ожидания принесла успех». Но понять их можно было однозначно: рыбка клюнула, сможет ли мистер Грант подойти, чтобы ознакомиться с бумагой, которая находится у мистера Эрскина? Сможет ли Грант?! Через двенадцать минут он уже входил в залитый зеленоватым светом кабинет. Дрожащей чуть больше обычного рукою мистер Эрскин передал ему письмо следующего содержания: Сэр, по прочтении Вашего объявления, в котором сообщается, что если Герберт Готобед обратится к Вам в контору, то ему сообщат нечто представляющее для него интерес, желаю заявить, что лично не могу прибыть к Вам и потому прошу сообщить все письменно по адресу: Кентербери, Тридл-стрит, 5. Письмо мне передадут. С уважением, Герберт Готобед. – Кентербери! – воскликнул Грант. Глаза его заблестели. Он бережно стал осматривать драгоценный документ. Бумага была дешевая, чернила – жидкие. Слог и почерк оставляли желать лучшего. Гранту вспомнился легкий, самобытный и элегантный стиль писем Кристины, и он, наверное, в тысячный раз изумился про себя таинственным капризам природы, столь по-разному одаряющей людей одной крови. – Кентербери! Звучит просто неправдоподобно! Такая удача! А адрес свой не дал. Интересно, почему? Может, наш Герберт числится в розыске? В Ярде на него ничего нет. Может, его разыскивают под другим именем? Жаль, у нас нет его фотографии. – Что будем делать дальше, инспектор? – Напишите, если он не явится лично, то у вас не будет уверенности в том, что он и есть Герберт Готобед. Попросите приехать. – Да-да, разумеется. Юридически это будет вполне правильно. «Можно подумать, что кому-то есть дело до того, насколько это юридически правильно! – ругнулся про себя Грант. – Интересно, как эти крючкотворы представляют себе поимку преступников? Где уж тут соблюдать юридический протокол!» – Если вы отправите письмо прямо сейчас, то сегодня к вечеру оно уже будет в Кентербери. Я выеду туда завтра пораньше и буду поджидать эту птицу. Можно воспользоваться вашим телефоном? Он позвонил в Ярд и спросил, не проходит ли по розыску кто-нибудь с особой страстью к проповедям или к еще какой-либо деятельности с примесью театральности. Там ответили, что нет, никто, кроме Святого Майка, но он им известен давным-давно. И вообще он сейчас в Плимуте. – Там ему самое место! – воскликнул Грант и заметил, обращаясь к Эрскину: – Странно! Если он не в розыске, то почему скрывается? Если у него совесть чиста… хотя о чем я? Какая у него может быть совесть? Но в то же время у нас на него ничего нет, и можно было ожидать, что парень появится у вас в кабинете, как только увидит объявление. Ведь ясно как день, что за деньги такой, как он, готов на что угодно. Клей знала, чем пронять его, когда завещала ему этот шиллинг. – Леди Эдуард была хорошим психологом. Я знаю, у нее было трудное детство, и это, вероятно, научило ее разбираться в людях. Грант спросил, близко ли он знал Кристину. – К сожалению, нет. Она была обаятельной женщиной. Правда, немного нетерпеливой в том, что касалось обычных юридических процедур, но в остальном… Да, Грант ясно представил себе, как Кристина говорит: «А теперь скажите мне простыми словами, что это означает». Должно быть, ее тоже немало раздражал мистер Эрскин. Грант распрощался, предупредил Уильямса, чтобы тот приготовился сопровождать его утром в Кентербери, договорился, кто останется на службе вместо них, отправился домой и проспал десять часов. На рассвете они покинули Лондон, который еще спал, и прибыли в Кентербери, который уже завтракал. Как и ожидал Грант, указанный в письме адрес привел их на одну из маленьких улочек, к агенту по продаже газет. Поглядев на вывеску, Грант сказал: – Не думаю, что наш друг появится здесь сегодня, но как знать… Зайдите в пивную напротив, снимите нам комнату с окнами на эту сторону и закажите завтрак в номер. Не отходите от окна и следите за всеми, кто входит в дом. Я буду внутри. Когда нужно, подам вам знак в окно. – Вы не собираетесь сначала позавтракать, сэр? – Я уже завтракал. А ланч закажите на час дня, для двоих, заранее. Непохоже, чтобы у них здесь была своя кухня. Грант подождал до тех пор, пока не увидел Уильямса напротив в окне второго этажа, и только после этого вошел в магазин. Кругленький лысый господин с густыми черными усами перекладывал сигареты из упаковки под стекло. – Здравствуйте. Вы мистер Рикет? – Да, это я, – последовал осторожный ответ. – Насколько мне известно, вы иногда позволяете использовать свой адрес тем, кто не желает получать корреспонденцию на дом? Мистер Рикет окинул его внимательным взглядом. Долгий опыт верно подсказал ему, что это не клиент, а полицейский. – Ну и что из этого? Что тут противозаконного? – Ничего! – с готовностью подтвердил Грант. – Мне всего лишь нужно знать, известен ли вам человек по имени Герберт Готобед.