– Я понимаю так, – сказала миссис Шарп, – что шансы у нас явно неравные, ибо мы не можем сказать, что она делала и где она была весь тот месяц? – Вы правы, преимущество на ее стороне. Как справедливо заметил мой друг Кевин Макдэрмот, ничто не мешало ей быть где угодно, хотя бы в Австралии. И все же сегодня я настроен более оптимистично. Мы знаем теперь об этой девочке куда больше. – Но полиция разве не может установить, что делала девочка весь тот месяц? – Полиция не расследует это, а проверяет ее заявление. В противоположность нам полиция не исходит из предположения, что ее рассказ – ложь от первого до последнего слова. У полиции нет особых причин сомневаться. У девочки прекрасная репутация, и после допроса ее тетки в Мэйншиле выяснилось, что девочка проводила время весьма невинно: бывала в кино, каталась в автобусах… – А что вы думаете о ее времяпрепровождении? – прервала его миссис Шарп. – Думаю, что она с кем-то познакомилась в Ларборо. Во всяком случае, таково самое простое объяснение. И думаю, что с этого предположения и нужно начинать расследование. – Нам необходимо нанять агента, – сказала миссис Шарп. – У вас есть кто-нибудь на примете? – Видите ли, – ответил Роберт после мгновенного колебания, – я подумал: а что, если я, с вашего позволения, пока продолжу собственные расследования, а уж потом прибегну к помощи профессионала? Мне известно, что… – Мистер Блэр, – вновь прервала его старая дама, – вас втянули в это неприятное дело чуть ли не против вашего желания, и вы пошли на это и делаете для нас все, что в ваших силах. Но мы не можем ожидать, что ради нас вы превратитесь в частного сыщика. Нет-нет! Мы небогаты, мы с трудом сводим концы с концами, но, пока у нас вообще есть хоть что-то, мы заплатим столько, сколько полагается за оказанные нам услуги. А превращать вас в ищейку… – Но если мне нравится роль ищейки? Поверьте, миссис Шарп, я делаю это не потому, что щажу ваш карман. Когда я вчера вечером вернулся домой, радуясь, что мне удалось хоть что-то сделать, я вдруг почувствовал, как мне не хочется прерывать расследование и прибегать к чужой помощи. Это стало вроде моей собственной охоты. Пожалуйста, разрешите мне… – Если мистеру Блэру хочется продолжать, – перебила Марион, – то нам, думаю, остается его сердечно поблагодарить и согласиться. Я вполне понимаю его чувства. Я и сама бы не прочь поохотиться! – Настанет время, когда нам придется прибегнуть к помощи профессионала. В том случае, если след поведет далеко от Ларборо, мне придется сложить оружие. Но пока охота идет в нашем округе, мне хочется действовать самому. – А как вы намерены продолжать? – с интересом спросила Марион. – Решил начать с кафе в Ларборо. Там их не так уж много, это во-первых. А во-вторых, нам известно, что, во всяком случае, в начале своего пребывания девочка бывала именно в кафе и завтракала там. – Почему вы говорите «в начале»? – спросила Марион. – Как только она познакомилась с кем-то, назовем его Иксом, то она перестала бывать в кафе. До этого знакомства она сама платила за свои завтраки. Девочки такого возраста обычно предпочитают выпить чашечку кофе и съесть булочку, даже если у них есть деньги на обед из двух блюд. Буду показывать официанткам фотографию в «Эк-Эмме» и, быть может, узнаю, видели они эту девочку или нет. Как, разумно? – Вполне! – одобрила Марион. – Все же, – сказала миссис Шарп, – остается большой пробел между ее знакомством с господином Икс и возвращением домой в одном платье и до крови избитой. Марион, у нас там, по-моему, еще оставалось немного шерри… После ухода Марион воцарилось молчание. Нет деревьев во дворе, шелестящих от ветра, нет птичьего щебета, и тут только Роберт понял, как глубока эта тишина, окутывающая дом. Она была столь же нерушима, как полночная тишина в маленьком городке. Несла ли она успокоение, думал Роберт, после суеты лондонской жизни в пансионе? Или же тишина эта действовала угнетающе и даже, быть может, чуть пугала? «Мы так ценили свое уединение!» – сказала миссис Шарп в конторе Роберта. Но так ли уж хороша такая жизнь за высокими стенами, в этой вечной тишине? – Мне кажется, – прервала молчание миссис Шарп, – девочка сильно рисковала, назвав Фрэнчайз. Ведь она не знала, как мы тут живем. – Известный риск, конечно, был, – согласился Роберт, – но не такой уж большой, как вы думаете. Вы полагаете, что девочка могла совершить промах, решив, что у вас тут много народу и, главное, что у вас прислуга? – Да. – А мое мнение, она прекрасно знала, что это не так! – Каким же образом? – Очевидно, она болтала с шофером автобуса или, и это более вероятно, слышала разговоры других пассажиров. Ну, знаете, как это бывает? «Вон Шарп. Это надо же, живут одни в таком большом доме! И прислугу им не найти: кто же согласится пойти сюда, здесь от всего далеко – и от кино, и от магазинов…» Ну и так далее и тому подобное. Автобус-то курсирует по дороге Ларборо – Милфорд, возит местных жителей. Шоссе пустынное, нет ни домов у дороги, ни деревень, разве что Хэм-Грин. И естественно, что ваш дом именно по этой причине вызывает живой интерес. Как человек, проезжая мимо вашего дома, сможет удержаться от замечаний? Да это свыше его сил! – Понятно. Да, это похоже на правду. – Мне очень бы хотелось, чтобы сведения о вас она получила от кондуктора. Тогда бы он ее наверняка запомнил. Ведь девочка заявила, что никогда не бывала в Милфорде, даже не знает, где он находится. Если бы кондуктор ее запомнил, мы могли бы уличить ее во лжи, хотя бы в этой части заявления. – Если я хоть что-то понимаю в этом юном существе, то догадываюсь, как оно поступит: широко раскроет свои детские глазки и скажет: «Разве это был Милфорд? Я просто села в автобус, доехала до конечной остановки и вернулась к тете». – Конечно, это не главный наш козырь. Если мне удастся напасть на ее след в Ларборо, то я буду показывать ее фотографию местным кондукторам. Авось кто-нибудь ее опознает. Они сидели в гостиной против окна, рассеянно поглядывая на зеленый квадрат двора и блекло-розовую кирпичную стену. И тут ворота вдруг распахнулись, пропустив группу в семь или восемь человек. Непрошеные посетители вели себя непринужденно, показывали друг другу на «исторические» места, причем если судить по их жестам, то круглое чердачное окно пользовалось самым большим успехом. Если дом Шарп служил субботними вечерами развлечением для местной молодежи, то сегодня, воскресным утром, тут решили поразвлечься взрослые обитатели Ларборо. Женщины были в легких туфлях и в одних платьях – за воротами их, несомненно, ожидала парочка автомобилей. Роберт взглянул на миссис Шарп, но она даже не шевельнулась, лишь сжала свои и без того всегда сурово сжатые губы. – Наши туристы, – спокойно заключила она. – Не пойти ли мне их выгнать? – спросил Роберт. – Это моя вина. Я забыл запереть ворота на засов. – Пускай их, – сказала старуха. – Сами уйдут. Ведь выносит же королевская семья ежедневно целые толпы зевак, значит и мы можем потерпеть до поры до времени. Но посетители не собирались уходить. Одна группа отправилась в обход дома, другие же стояли, уставившись на круглое окошко. Тут вернулась Марион, неся шерри. Роберт опять извинился, что не запер ворота. Он чувствовал себя униженным. Нелепо сидеть здесь сложа руки, глядя, как чужие люди спокойно расхаживают по двору, будто они владельцы дома или же собираются его купить. Но предположим, он выйдет и попросит их уйти, а они не уйдут, что тогда делать? Хорошенького мнения будут о нем мать и дочь Шарп, если он уедет домой, оставив их наедине с этими людьми. А туристы, обойдя вокруг дома, вернулись и теперь с хохотом рассказывали о том, что они видели. Роберт услышал, как Марион что-то прошептала, и испугался: уже не выругалась ли она? Чувствовалось, что при случае она умеет ругаться. Марион поставила поднос на стол, но вино налить забыла – уж очень неподходящий момент для гостеприимства. Роберт сгорал от желания сделать для нее хоть что-то – совсем так же, как пятнадцатилетним подростком мечтал он спасти из пламени девочку, в которую был тогда влюблен. Но, увы, теперь ему уже сорок, и он понимал, что разумнее подождать пожарных. Пока он сидел в нерешительности, злясь на себя и на тех людей за окном, пожарные явились, правда в лице всего одного высокого молодого человека в ужасающем твидовом костюме. – Невил! – прошептала Марион, не спуская глаз с окна. Невил со своим обычным видом превосходства оглядел группу, и, казалось, осаждающие слегка дрогнули, но позиций не сдали. Невил все так же молча смотрел на них, затем извлек что-то из внутреннего кармана. При первом же его движении ряды паломников смешались. Те, кто стоял поближе к воротам, поспешили ретироваться, и даже самые нахальные притихли. Наконец и эта группа отошла, не приняв боя, и присоединилась к тем, кто успел уже скрыться за воротами. Невил захлопнул за ними ворота, сунул на место деревянный засов и пошел к двери, брезгливо вытирая на ходу руки носовым платком. Марион побежала открыть ему дверь. – Невил! Как же вам это удалось? – услышал Роберт ее голос. – А я просто попросил их сообщить свои фамилии и адреса, – объяснил Невил. – Вы и представить себе не можете, как тушуются люди, когда вы вынимаете записную книжку и начинаете спрашивать их адреса. Это все равно как сказать: «Беги, все открылось!» Они даже не интересуются, кто вы такой, имеете ли вы право… Привет, Роберт! Доброе утро, миссис Шарп. Я, собственно, ехал в Ларборо, но когда увидел распахнутые ворота и эти два чужих автомобиля, то решил выяснить, в чем тут дело. Я и не знал, Роберт, что ты здесь. Этот невинный намек на то, что Роберт мог бы и сам не хуже Невила разогнать назойливых туристов, был явным выпадом, и выпадом злым. Роберту ужасно захотелось размозжить Невилу голову. – Ну уж раз вы здесь и так ловко избавили нас от этой кутерьмы, то вам не мешает присесть и выпить стаканчик шерри, – сказала миссис Шарп. – А можно я заеду и выпью этот самый стаканчик вечером, на обратном пути? Я, видите ли, еду завтракать с моим будущим тестем, это уж вошло у нас в воскресные традиции. И не дай бог опоздать. – Ну разумеется, вы можете заглянуть к нам по дороге домой, – ответила Марион. – Мы будем очень рады. А как мы узнаем, что это вы? Я имею в виду ворота! – Вам знакома азбука Морзе? – Мне знакома, но не говорите, что и вы ее знаете. Это так на вас не похоже! – Ну почему же? Когда мне было лет четырнадцать, я мечтал стать моряком и, воспарив в мечтах, выучил множество всякой ерунды… Итак, я просигналю инициалы вашего дивного имени автомобильным гудком – два длинных и три коротких. Бегу. Одна надежда побеседовать вечером с вами поддержит меня во время завтрака с тестем! – А разве присутствие Розмари тебя не поддержит? – спросил Роберт, давая волю низменным инстинктам. – Не думаю. По воскресеньям Розмари – дочь в доме своего отца, и только. Эта роль ей не к лицу. Оревуар, миссис Шарп. Смотрите, как бы Роберт не выпил все шерри. – И когда же вы раздумали стать моряком? – услышал Роберт голос Марион, которая пошла проводить Невила. – Когда мне стукнуло пятнадцать… «Почему им так легко друг с другом? – удивлялся про себя Роберт. – Будто они знакомы давным-давно. И почему ей нравится этот легкомысленный Невил? Знала бы она, сколько профессий он перепробовал, а потом бросал…» – Быть может, шерри вам кажется слишком сухим? – спросила миссис Шарп. – Нет-нет, благодарю вас, превосходный шерри… Неужели у него было такое кислое выражение лица? Черт побери! Он покосился на старую даму, и ему почудилось, что ее что-то слегка развеселило. Это выражение на лице старой миссис Шарп не сулило ничего доброго. – Я, пожалуй, поеду, – сказал он, – а то мисс Шарп запрет ворота за Невилом и ей снова придется туда идти. – Пообедайте с нами! Но Роберт, извинившись, отказался. Ему не по душе был Роберт Блэр, которым он становился в этом доме. Мелочный, ребячески-обидчивый. Сейчас он поедет домой, пообедает, как обычно по воскресеньям, в обществе тети Лин и снова станет прежним Робертом Блэром из фирмы «Блэр, Хэйвард и Беннет» – ровным, терпимым, приветливым. Глава одиннадцатая В понедельник, в половине десятого утра, Роберт уже сидел перед дымящейся чашкой кофе в кафе «Карена». Начал он с «Карены», ибо если хочешь выпить в Ларборо хороший кофе, то на ум приходит «Карена», где умеют варить кофе. В руке он держал газету «Эк-Эмма», развернув ее на той полосе, где была фотография девочки, и смутно надеясь, что кто-нибудь из проходящих мимо официанток скажет: «А, это та девочка, что являлась сюда частенько!» К его изумлению, кто-то деликатно вынул газету из его рук, и, подняв голову, он увидел, что официантка смотрит на него с доброй улыбкой. – Это же старый номер, от пятницы. Возьмите новый! – И она протянула свежий экземпляр «Эк-Эммы». Роберт поблагодарил и сказал, что с удовольствием прочитает свежий номер, но этот ему хотелось бы сохранить… Не случалось ли ей видеть в этом кафе девочку, изображенную на первой полосе? – Нет, нет, уж мы бы запомнили, если б она сюда приходила. Мы в пятницу только об этом и говорили! Это надо же – избить ребенка до полусмерти! – Вы думаете, что ее в самом деле избивали?