– Ну а теперь расскажите все по порядку, – попросил Роберт, сев в машину. – Мы, значит, кончили нашу работенку. Работали при свете фар, не так уж чтобы очень профессионально, но все же стена стала получше, чем была, когда мы приехали. Ну, выключили мы свет, стали вещи укладывать. Не спеша так, торопиться-то нам некуда, а ночь уж больно хорошая выдалась. Закурили, собрались ехать и вдруг слышим звон разбитого стекла. С нашей стороны к дому никто не подходил, и мы сразу смекнули, что кто-то пробрался с другой стороны. Стэн выхватил из машины фонарь – мой лежал на сиденье, когда мы им пользовались, – и говорит: «Давай перелезем через стену и пойдем кругом – ты налево, я направо, так мы их и прижмем». Ну, пришлось лезть. Это и в обычной-то одежде непросто, а в комбинезоне совсем уж несподручно. Стэну-то хорошо, он худой… Ну кое-как перелез, и пошли мы с ним друг дружке навстречу и встретились в середке задней стены, так никого не увидев. Тут слышим – опять стекла бьют. Стэн спрашивает, есть ли у меня что-нибудь, кроме фонаря? Я отвечаю – есть, гаечный ключ, а Стэн говорит: да к черту твой ключ, кулак у тебя посильнее… – А у него-то самого было оружие? – Да палку какую-то подобрал… В общем, идем мы в темноту – туда, где стекла били. Но видать, опоздали. Они как раз закончили обход вокруг дома и по ходу дела выбирали стекла. Мы с ними столкнулись на углу фасада дома и сразу направили на них фонари. Думаю, было их человек семь. А мы-то думали, между прочим, что куда меньше. Мы тут же погасили фонари, чтобы они не заметили, что нас всего двое, и Стэн как крикнет: «Возьмите этого, сержант!» Я сначала подумал, что это он по привычке, потому что я в армии до сержанта дослужился, но тут смекнул, что он нарочно, что будто мы из полиции. Кто-то из них тут же дал деру, и сразу стало совсем тихо, и я догадался, что они сейчас смоются, и Стэн как закричит: «Хватай их, Билл, пока они не перемахнули через стену!» Ну я и побежал, и снова с фонарем. Уже последний из них лез на стену, я ухватил его за ноги и повис. Но он, проклятый, лягался, что твоя лошадь, а у меня в руке фонарь, ну он и выскользнул, будто форель. А я что мог поделать? Пошел обратно к Стэну. А он на земле сидит, его кто-то по голове двинул бутылкой, как он уверяет, и вид у него был не слишком-то веселый. А тут мисс Шарп выходит из дому и спрашивает: «Кто-нибудь ранен?» Ну, значит, доставили мы Стэна в дом. Старая дама тоже, видать, еще спать не ложилась, во всех комнатах огонь горит, и я пошел к телефону, а мисс Шарп говорит: «Зря вы это, телефон приказал долго жить. Мы сами пытались вызвать полицию, когда стекла зазвенели». Тогда я сказал, что поеду за полицией. И сказал, что и вас привезу. А мисс Шарп сказала, что не надо, что у вас был тяжелый день и зачем вас беспокоить. А я все-таки решил, что вам надо побывать на месте и все самому узнать. – Совершенно верно, Билл, мне все следует знать. Когда они подъехали, ворота были настежь, полицейская машина стояла у дверей, передние комнаты ярко освещены и занавески мягко колыхались на разбитых окнах. В гостиной Марион перевязывала Стэна, ему рассекли лоб как раз над бровью. Сержант полиции что-то записывал, а его помощник собирал вещественные доказательства, то есть битые кирпичи, бутылки и кусочки бумаги с надписями. – Ах, Билл, я же просила вас этого не делать! – с упреком произнесла Марион, увидев Роберта. Роберт заметил, как искусно она перевязывала Стэнли. Он поздоровался с сержантом и наклонился над вещественными доказательствами. На бумажках были надписи: «Убирайтесь!», «Вон отсюда, или мы вас выдворим силой!», «Иностранные суки!», «Это только начало!». – Как будто мы все подобрали, – сказал сержант. – Сейчас пойдем на двор искать следы. Тут он кинул профессиональный взгляд на подошвы Билла и Стэнли, которые по его просьбе разулись и подняли ботинки подошвами вверх, затем вместе с помощником отправился во двор. Как раз в эту минуту вошла старая миссис Шарп с подносом – на нем стояли дымящийся кувшин и чашки. – A-а, мистер Блэр, – проговорила она, – вы по-прежнему находите нас интересными? Она была одета, видимо еще не ложилась, зато Марион в халате выглядела какой-то очень домашней и ничуть не была похожа на Жанну д’Арк. Ее, казалось, совершенно не взволновало ночное происшествие, и Роберт подумал: что же может выбить эту женщину из колеи? Явился из кухни Билл, притащил охапку хвороста и разжег погасший камин, миссис Шарп разлила дымящийся кофе. Когда полицейские вернулись со двора, в комнате уже царила уютная семейная атмосфера, хотя ветер раздувал занавески на окнах, лишенных стекол. Роберт заметил, что ни Билл, ни Стэн не ощущали неловкости, напротив, они чувствовали себя непринужденно, как дома. Возможно, потому, что обе женщины отнеслись к присутствию Билла и Стэна как к чему-то само собой разумеющемуся, будто ночное вторжение незнакомцев – дело самое обычное. Во всяком случае, Билл входил и выходил из комнаты, будто у себя дома. А Стэн, не дожидаясь приглашения, налил себе вторую чашку кофе. И Роберт вдруг подумал, что тетя Лин обращалась бы с этими двумя рабочими и вежливо, и заботливо, но они бы сидели на самом краешке стула и все время помнили о своих грязных комбинезонах. Не это ли умение принимать все как должное привлекло в обеих женщинах поэтически настроенного Невила? – Вы собираетесь оставаться здесь, мэм? – спросил вернувшийся сержант. – Нет-нет, – сказал Роберт. – Ни в коем случае! Я найду вам спокойный отель в Ларборо, где… – И слышать не хочу о такой нелепости! Конечно мы останемся тут! Ну выбито несколько стекол, что из этого? – А вдруг они этим не ограничатся? – спросил сержант. – Ведь пока вы здесь, на нас ложится огромная ответственность, а нам не справиться: людей не хватает! – Право, сержант, мне очень жаль, что мы вам причиняем столько беспокойства. Поверьте, сами мы вряд ли стали бы кидать кирпичи в собственные окна. Но это наш дом, и мы будем тут жить. Не говоря уж об этической стороне вопроса, объясните мне, что останется от нашего дома, если мы уедем и оставим его на произвол судьбы? Если у вас не хватает полицейских охранять живых людей, то вряд ли у вас найдутся люди для охраны пустого дома. Сержант растерянно взглянул на миссис Шарп, как, впрочем, почти все, к кому она обращалась. – Вообще-то, да, мэм, – произнес он неохотно. – Ну значит, вопрос о нашем переезде из Фрэнчайза отпадает. Сахару, сержант? Но когда полицейские ушли, Роберт вновь заговорил о переезде… Тем временем Билл принес из кухни метлу и совок и вымел осколки из комнат. И хотя Роберт настаивал на переезде в гостиницу как на вполне разумной мере, в душе он чувствовал уязвимость своих доводов. На месте Шарп он тоже бы ни за что не стал уезжать, и к тому же он не мог не признать справедливость слов миссис Шарп: и впрямь, какая судьба постигнет пустой дом? – Что вам требуется, так это жилец! – заявил Стэнли, которому, как пострадавшему в рукопашной, не разрешили убирать стекла. – И не просто жилец, а жилец с пистолетом. А что вы скажете, если я буду тут ночевать? Еды мне не требуется, буду просто ночным сторожем. Все равно ведь ночные сторожа всегда спят. Судя по выражению лиц обеих женщин, они прекрасно поняли, что Стэнли отныне их союзник в разгоревшейся войне, однако они не стали его смущать изъявлением благодарности. – Жена у вас есть? – спросила Марион. – Не моя собственная, – скромно отозвался Стэн. – Будь у вас жена, она, возможно, и не возражала бы против ваших ночевок здесь, – сказала миссис Шарп. – Но как насчет вашей работы? – Работы? – А вдруг ваши клиенты, прослышав, что вы стали ночным сторожем в доме Фрэнчайз, не захотят больше пользоваться вашими услугами? – Э нет, – спокойно возразил Стэн, – а куда им деваться? Линч пьян пять дней из семи, а Биггинс и цепь на велосипеде вряд ли сумеет вам поставить. И во всяком случае, я не позволю своим клиентам мне указывать, что я должен делать в свободное время. Билл поддержал Стэна. Билл был человеком женатым и вряд ли имел право отлучаться из дому на ночь. Но то, что Стэнли будет ночевать во Фрэнчайзе, казалось обоим совершенно естественным. Роберт вздохнул с облегчением. – Ну что ж, – сказала Марион, – если вы будете нашим ночным гостем, давайте начнем действовать. Южная комната вас устроит? – Вполне, – серьезно отозвался Стэн. – Далеко от кухни и прочих шумов. Билла попросили сунуть записку под дверь квартиры Стэнли, чтобы его не ждали к завтраку. – Она обо мне беспокоиться не будет, – заявил Стэнли, подразумевая свою квартирную хозяйку. – Мне и раньше приходилось не ночевать дома… – И добавил, поймав взгляд Марион: – Перегонял машины клиентов на паром, а это обычно делается по ночам. В комнатах нижнего этажа опустили занавески, и Роберт обещал как можно скорее достать стекольщиков, решив про себя, что обратится в какую-нибудь фирму в Ларборо, дабы не получать вежливых отказов в Милфорде. – Заодно закажу вам ключ для ворот и другой для себя, – сказал он, когда Марион вышла проводить его с Биллом и закрыть за ними ворота на засов. – И таким образом избавлю вас от необходимости ходить туда и обратно. Марион на прощанье протянула руку Биллу: – Никогда не забуду того, что вы трое для нас сделали. Когда я буду вспоминать об этой ночи, я вспомню не это вот, – она кивнула в сторону выбитых окон, – а только вас троих. На обратном пути Роберт сказал Биллу: – Напрасно я вчера вечером поверил полицейскому. Он клялся, что, как только стемнеет, все, мол, разойдутся по домам. А я-то поверил! Надо было вспомнить предупреждение, сделанное мне как-то насчет охоты на ведьм. Но Билл, не слушая, говорил свое: – Странное дело, до чего себя чувствуешь незащищенным в доме с разбитыми окнами. Возьмите, к примеру, дом, где не запираются двери, и вы себе в ус не дуете, если у вас окна целы. Но вот без окон – дело швах… Вряд ли это замечание подействовало на Роберта особенно успокаивающе. Глава тринадцатая – Не мог бы ты по дороге домой купить рыбы, мой милый? – спросила тетя Лин по телефону во вторник. – Невил придет обедать, и мы решили приготовить лишнее блюдо. Провести лишний час, а то и два в обществе Невила не так уж улыбалось Роберту, однако он находился в благодушном настроении, был доволен собой и поэтому легко смирился со своей участью. А доволен собой он был потому, что договорился с фирмой в Ларборо о замене выбитых стекол в доме Фрэнчайз, чудом обнаружил ключ, подходящий к воротам их дома, и заказал два дубликата, которые завтра будут готовы. Кроме того, он купил продукты и отвез их во Фрэнчайз вместе с цветами – лучшими, какие только можно было достать в Милфорде. В обеденный перерыв он позвонил Кевину Макдэрмоту и попросил его секретаря, чтобы вечером, как только Кевин освободится, он позвонил Роберту домой. Наступало время, когда без советов Кевина Роберту могло бы прийтись туго. Он отказался от трех приглашений играть в гольф, заявив своим удивленным партнерам, что у него нет времени «гонять по полю дурацкий кусок гуттаперчи». Ему пришлось съездить к клиенту, который с минувшей пятницы раз десять безуспешно пытался поймать Роберта и наконец даже осведомился по телефону, работает ли еще мистер Блэр для фирмы «Блэр, Хэйвард и Беннет». Вернувшись в контору, он с головой погрузился в дела, ощущая молчаливое неодобрение мистера Хэзелтайна, который хоть и примирился с дамами Шарп, однако до сих пор считал, что дело о похищении Бетти Кейн – не то дело, каким должна заниматься столь уважаемая фирма. Ну и конечно, мисс Тафф в обычное время принесла на лакированном подносе, покрытом белой салфеткой, чай и два диетических печенья на тарелке. И вот поднос стоял сейчас рядом с ним на столе, точно так же стоял, как две недели назад, когда зазвонил телефон. Роберт поднял трубку и впервые услышал голос Марион Шарп. Всего две короткие недели! Тогда он сидел, уставясь на позолоченный солнечным лучом край подноса, и не мог отделаться от смутного беспокойства: жизнь его до ужаса монотонна и время проплывает вроде бы мимо. А сегодня он спокойно жевал диетические печенья, ибо его уже вынесло за рубеж обыденности, составной частью которой он являлся. Он познакомился теперь со Скотленд-Ярдом, был представителем двух женщин – виновниц крупного скандала, известного чуть ли не всей стране, стал сыщиком-любителем и был свидетелем бессмысленной ярости толпы. Весь его мир переменился. Даже люди, которых он встречал, стали иными. Так, темноволосая худощавая женщина, которую он изредка видел на Хай-стрит, превратилась в Марион Шарп. Домой он попал лишь к семи вечера. Двери гостиной были настежь распахнуты, и Роберт услышал возглас Невила: – А я думаю, что это ты чрезвычайно глупа! Роберт сразу узнал этот тон. Невилом владела та холодная ярость, с какой он, четырехлетний мальчуган, сказал однажды своему ровеснику-гостю: «Я чрезвычайно сожалею, что пригласил тебя сегодня!» Невил был явно вне себя. Так и не сбросив пальто, Роберт задержался в передней, прислушиваясь. – Ты вмешиваешься в дело, о котором не имеешь ни малейшего представления, что никак не свидетельствует о твоем уме. Ответов слышно не было, значит Невил говорил с кем-то по телефону. «Только зря занимает линию как последний идиот, а тем временем Кевин Макдэрмот, быть может, пытается дозвониться». – Вовсе я не ослеплен. Меня никто никогда не ослеплял. Это ты ослеплена своими идеями! И ведешь себя чрезвычайно глупо, как я уже сказал! Ты бросаешься защищать полоумную девчонку, хотя представления о деле не имеешь. Вот это и есть ослепление! И можешь сказать от меня своему батюшке, что в его поступке ровно ничего христианского нет, он попросту вмешивается в чужие дела, возможно призывает к насилию! Да, да, вчера ночью… Нет, все окна выбиты, и надписи на стене… Если он так обожает справедливость, вот пускай и подумает над этим! Но такие, как вы, никогда не заинтересованы в справедливости, вам плевать на нее, вам не справедливость нужна! Что я имею в виду под словами «такие, как вы»? А то, что я сказал! Вы вечно носитесь с какими-то мерзавцами, подонками и пальцем о палец не ударите, чтобы помочь хорошему, работающему человеку!.. А, надоело! Да-да, именно так! Именно ты мне надоела! Хватит! Брякнула брошенная на рычаг трубка – поэт высказал все, что хотел. Роберт повесил пальто в стенной шкаф и вошел в гостиную. Невил наливал себе виски, и глаза его метали молнии. – И мне налей, – сказал Роберт. – Извини, но я слышал твой разговор. Это, случайно, не с Розмари? – А с кем же еще? Кто же еще в Британии способен на такую дикую глупость? – На какую глупость?