Узнав меня, Рамбла просияла. Но ее маленькая мордашка тут же нахмурилась и скуксилась. Она вздрогнула, рванулась от меня и вцепилась в мать. Сначала Коди в ночлежке, теперь она… Оба ребенка вели себя, повинуясь первичному закону выживания, заложенному в генах млекопитающих миллионы лет назад: «Будь незаметным». Пока Рамбла старалась зарыться в мать, Ри прикрыла ей голову ладонью. Я попятился. Глаза Ри бегали. – Они психи! – Голос ее был надтреснутым, как у старухи. – Я знаю. – Нам надо уходить, сейчас же. – Она подняла закованную ногу. Рамбла задрожала и заскулила. Я повернулся к Майло. Тот был уже на телефоне. – Скоро. Я стоял, стараясь не делать резких движений и никого не пугать. Наконец Рамбла решилась глянуть на меня искоса. Я улыбнулся ей. Ее губки задрожали, из глаз хлынули слезы, а крошечные пальчики принялись мять сорочку матери. – Тише, детка, – сказала Ри, – тише, детка, чщщ, чщщ, тише, детка, чщщ, чщщ… Рамбла пробормотала: – Нанана, – и начала всхлипывать. Ри посмотрела на меня. – Я ничем не могу ей помочь. – Вы прекрасно справляетесь, – ответил я. – Нам надо уходить. – Мы вас отсюда вытащим. Она крепче прижала к себе Рамблу и начала баюкать быстрее. – Нас обеих. – Конечно. – Я серьезно. – Я тоже, Ри. Вы ведь ее единственная мать. Она внимательно посмотрела на меня и сказала так, словно увидела меня впервые: – Вы. Держите меня. Мать прислонилась ко мне, но дочка закричала еще громче, крупные слезы текли у нее из глаз, чередуясь с судорожными всхлипами, слизь из носа капала мне на рукав. Ри продолжала механически укачивать ребенка. – Тише, тише, детка, тише, тише, детка… Я сосредоточился на словах Майло: он позвонил в 911, вызвал спасательную бригаду, особо оговорив инструменты для распиливания кольца, объяснил все про ситуацию освобожденных заложников. Потом набрал номер лейтенанта из полицейского участка в Ван-Найсе. Рамбла рыдала не переставая. Когда мы услышали вой приближающейся полицейской сирены, Ри сказала: – Какой прекрасный звук. * * * Когда обеих жертв похищения увезла прочь завывающая «Скорая», армия экспертов набилась и в дом, и в гараж, превратив участок Нибов в место преступления. Майло и я вернулись к его машине. Прислонившись задом к капоту и пиная шину так, как он совсем недавно пинал стенку гаража, мой друг набрал номер Мо Рида. Тот сказал: – Я не стал звонить тебе, лейтенант, потому что после лошадей она поехала не домой, а в Бербэнк, в заведение Мари Каллендер, где сейчас ест ланч. А я пока решил воспользоваться возможностью и заглянуть в ее машину. Она, конечно, грязнуля, но никаких детских вещей и вообще ничего странного я там не нашел. – Она ест одна? – Пока да. Я слежу за ней с парковки, если к ней кто-то присоединится, я увижу. – Как только будешь готов, бери ее, Мозес. – Да ты что? – сказал Рид. – Значит, вы нарыли доказательства? – И доказательства, и вообще все, что угодно. – И Майло посвятил его в детали. – Ух ты… Какую я пропустил вечеринку. Ну, ладно, она – мой свободный конец, мне его и вязать. – Есть какие-нибудь признаки того, что она вооружена? – Нет, если только в сумочке что-нибудь, совсем маленькое… – Одну из жертв уложили из двадцать пятого калибра. – Хорошо, лейтенант, я учту. Еще раз поздравляю. – С чем? – С тем, что похищенные живы. * * * Следующий звонок – лейтенанту СВАТа Байрону Бёрду, через особую засекреченную частоту. Бёрд ворчливо ответил: – Да? – Нужна твоя помощь, – сказал Майло. – А я-то думал, ты мне билеты в театр хочешь предложить, – сказал Бёрд. – Дай-ка я посвящу тебя в свой бэкграунд, старина: я на ногах с трех часов утра, потратил ту еще тучу времени на рейд по наркоте, но вызов оказался ложным. Так что даже не говори мне о работе, Майло. Я иду в спортзал. – А я как раз хотел предложить тебе утешение получше, чем просто отжиматься от скамейки, Байрон. – И что же это такое? Майло ввел его в курс дела. Бёрд отреагировал так: – Двое помощников шерифов – вот это да… А где именно в Моске? – Семья и опека. – Оба преддверия ада мне знакомы. Два развода и завещание матушки. Стоит закрыть глаза, так прямо и вижу эти коридоры, полные людей в гражданском… значит, придется нам проявить осторожность. В предварительных ласках, так сказать.