Дворецкий подождал, пока оба гостя сбросят на кресло свои пальто, и повел их в будуар. Молча открыв дверь, он отошел, пропуская детективов в комнату и отводя взгляд. В кресле перед телефонным столиком сидела миссис Хаддингтон с вытаращенными глазами и отвратительно вываленным языком. Из-за ее затылка торчали концы проволоки для вешания картин. Старший инспектор замер на пороге. – Святая Дева! – раздался у него за спиной голос Гранта. – Когда это случилось? – спросил Хемингуэй, резко обернувшись к дворецкому. Фримби покачал головой и облизнул губы: – Не знаю. Я нашел ее десять минут назад. И сразу позвонил в Скотленд-Ярд. Там ответили, что вы будете здесь через несколько минут. – Наверное, мы тогда уже были на улице, – пробормотал Хемингуэй. – Есть догадки, кто мог это сделать? – Да, сэр! Или мистер Паултон, или мисс Бертли! Мисс Бертли я запер в библиотеке. Мистер Паултон ушел примерно полчаса назад. – Хорошо! Скоро я с вами поговорю. А пока можете идти. – Спасибо, сэр! – сказал Фримби и ушел. Хемингуэй закрыл дверь будуара, несколько секунд подержал запястье миссис Хаддингтон и произнес: – Похоже, чутье меня подвело. Ну и зрелище! Думаю, врача уже отправили, но вы на всякий случай позвоните в отдел. Не знаю, как давно она мертва, но тело еще теплое. Сообщите им, что у меня здесь убийство-дубликат и мне нужен стандартный набор инструментов. Инспектор достал платок и, накрыв им телефонную трубку, поднял ее. Пока он говорил, Хемингуэй тщательно осматривал труп. Кресло, в котором сидела миссис Хаддингтон, немного отъехало от столика с телефоном, голова была запрокинута, затылок опирался на позолоченную деревянную раму подголовника, ноги были вытянуты вперед. Руки свисали с подлокотников, платье с одного боку задралось. Старший инспектор обвел комнату цепким взглядом. Грант положил трубку. – Дактилоскописты и фотографы уже в пути, сэр, – доложил он. – Вот ужас! Хемингуэй кивнул. – Думаете, тут действует маньяк? – Кто ж его знает! – Полное повторение! – заметил инспектор, глядя на труп. – Вы полагаете? А я нет. Если не ошибаюсь, хозяйку дома убили не в кресле. Посмотрите на ее позу! Чтобы так откинуться и прижаться затылком к подголовью, она должна была сидеть на самом краешке. А следы на ковре? Она сидела перед камином. Эти следы оставлены ее каблуками, когда ее тащили сюда. Инспектор посмотрел на ковер. На нем остались две диагональные борозды против ворса. – Зачем? – удивился Грант. – Если бы я знал! Возможно, вы правы и мы имеем дело с маньяком. Или у преступника просто оригинальное чувство юмора. – Паултон – кто угодно, только не сумасшедший! – возразил Грант. – Никогда не видел более здравомыслящего человека! – Ради бога, Сэнди, не спешите с выводами! – раздраженно прикрикнул Хемингуэй. – Этим вы осложняете нашу задачу. Как будто без этого она простая… Мне нравится хладнокровие преступника: я еще расследую первое убийство, а он уже подбрасывает второе! Бьет дуплетом! И не повторяйте, что у Паултона хватило бы на это выдержки! – Ch’an abair mi dad! – Вы решили довести меня до белого каления? Что означает эта тарабарщина? – Случайно вырвалось, – вздохнул инспектор. – Это значит: «Я больше ничего не скажу». – Держитесь данного обещания, а я попробую вытянуть дело из трясины, – произнес Хемингуэй и, смягчившись, добавил: – Не сердитесь, Сэнди. Знаете, на вечер я уже планировал арест, а тут… – Где уж мне знать, – проворчал Грант. – Нет, как вам это нравится? Предчувствую головоломку от начальства! Кого там еще принесло? Инспектор открыл дверь и впустил полицейского врача. Доктор Йоксолл стремительно вошел, равнодушно взглянул на труп в кресле и поставил чемоданчик на пол. – Добрый вечер, Хемингуэй! Что тут у вас? – Новая работенка для вас, сэр. Вам не надоело однообразие? Врач, не соизволив ответить, наклонился над трупом. Через несколько секунд он сказал: – Не могу сообщить ничего такого, чего вы сами не заметили бы. Мертва менее часа. Задушена, способ идентичен первому убийству в этой комнате. Ваша версия, старший инспектор? Маньяк-убийца? – Она умерла там, где вы ее видите? Острый взор врача мгновенно оценил расположение тела. – Трудно сказать. Она могла сползти вперед в предсмертной агонии. Скорее поза трупа должна была быть другой, но я не готов утверждать, что эта поза противоестественна. Действовал жестокий человек. Удачи вам, Хемингуэй. Когда закончите с телом, отправьте его в морг. Это не значит, что позднее я смогу сказать вам больше: не надейтесь. Тоскливое дело! Я сразу так подумал. Спокойной ночи! – Единственное, что вызывает у этого типа интерес, – заметил Хемингуэй после ухода врача, – кровавая баня, когда с показаниями в суде приходится выступать врачам половины всех медицинских специальностей, выдающим черное за белое и посрамляющих вторую половину. – Потише! – призвал его к порядку инспектор. – Здесь Брумли! Вошло еще несколько человек. Хемингуэй поприветствовал кивком главного среди них. – Все то же самое, Том! Придется повозиться, да? Сделайте общий снимок с телом и следами на ковре. Не мне вам рассказывать, на что обращать внимание, Брумли. Займитесь мебелью, каминной полкой, всем, к чему можно прикоснуться. Останьтесь, Стэнли; пусть санитары уносят тело, как только эти сотрудники закончат. И заприте комнату! Отдав распоряжения на ходу, он покинул комнату и спустился в холл, где его ждал Фримби. – Послушаем, что расскажете вы. Пойдемте. Он отвел дворецкого в столовую, где стол был накрыт на две персоны, что сильно коробило дворецкого. – В ту минуту я как раз закончил накрывать стол для мадам и мисс Синтии, – объяснил он, ежась. – В какую минуту? – Точно не знаю, сколько было времени. Примерно семь часов. Я услышал в холле крадущиеся шаги, словно кто-то шел на цыпочках, приблизился к двери – вот так, и увидел мисс Бертли, выходившую из дома. Его рассказ не произвел на старшего инспектора впечатления. – Когда она обычно уходит? – В шесть, если хозяйка ее не задерживает. Она уходила, старший инспектор, я собственными глазами это видел! – Зачем мисс Бертли вернулась? – У нее собственный ключ. Я очень удивился, когда опять увидел ее. Мне показалось, будто она старается остаться незамеченной. Я с ней заговорил, она вздрогнула. – Вот как? Зачем она возвратилась? – Объяснила мне, старший инспектор, что забыла взять чек, выписанный ей утром миссис Хаддингтон для оплаты счетов. Разумеется, я не должен навлекать на ближнего неприятности, но что делать, если это сразу показалось мне странным! Не подозрительным, а именно странным. Зная, что миссис Хаддингтон хотела поговорить с ней, прежде чем она уйдет, я попросил ее подождать, пока я все разузнаю у хозяйки. – Дворецкий сделал паузу и продолжил: – Мисс Бертли не захотела ждать. Собственно, ей не понравилось, что я направляюсь в будуар. Но я проявил настойчивость – и застал там… Не знаю, выпадало ли мне раньше такое же потрясение, старший инспектор! – Что вы делали? – спросил Хемингуэй. Голыми руками Фримби было не взять. – Как только понял, что миссис Хаддингтон подло умертвили, я велел мисс Бертли идти в библиотеку и сразу послал за миссис Фостон, экономкой, чтобы та побыла с ней до вашего прихода. – Что же делали вы сами? – повторил свой вопрос Хемингуэй. – После ухода мистера Паултона приблизительно без четверти семь я находился в своей комнате, а потом пошел накрывать на стол. – Теперь постарайтесь перечислить людей, побывавших здесь этим вечером. – Сначала я должен поведать вам, старший инспектор, о весьма неприятной сцене между миссис Хаддингтон и мисс Бертли, которую подслушал сегодня утром. Конечно, я бы предпочел об этом не упоминать, но считаю своим долгом сообщить, что мисс Бертли говорила миссис Хаддингтон угрожающие слова. Мол, она не допустит вмешательства в свои дела и на все пойдет, если ее принудят. А потом – и это, должен признать, меня шокировало – что если ей не достанется мистер Харт – Тимоти, как она сказала, – то ей безразлично, что с ней будет дальше. В этом месте я счел подобающим вмешаться, что и сделал, старший инспектор. У мисс Бертли был такой вид, будто она готова убить – так я в тот момент подумал. Хемингуэй слушал рассказ Фримби с полным безразличием на лице. Ему было интересно, но он намеренно огорчал дворецкого своей бесчувственностью. Он и не испытывал никаких чувств. Полагал, что мисс Бертли могла задушить свою работодательницу, но допросил на своем веку столько свидетелей, что умел с ходу определить враждебную предвзятость. Своими умелыми вопросами Хемингуэй вытянул из Фримби вполне связное изложение событий дня. – Итак, не считая врача, в дом никто не приходил между его уходом и появлением мистера Баттеруика? Отлично! Вы говорите, лорд Гизборо пришел до ухода Баттеруика. Вы видели, как ушел Баттеруик? – Нет, я как раз провожал в гостиную его светлость. Когда я снова спустился, мистера Баттеруика уже не было. Лорда Гизборо я тоже не провожал, хотя слышал, как он ушел. Его светлость не стал ждать, чтобы я его проводил, и сильно хлопнул дверью. Миссис Хаддингтон была вне себя: она обратилась ко мне совершенно непривычным образом и вышла на лестницу взглянуть, что меня задержало, хотя я не задержался, старший инспектор, просто не имею привычки бегать по лестнице! Затем хозяйка приказала мне в случае будущих появлений или звонков его светлости отвечать, что ее нет дома. Полагаю, миссис Хаддингтон не симпатизировала его светлости. Конечно, мне не подобает выражать свое мнение, старший инспектор, но трудно не сложить дважды два. Нельзя было не заметить, что его светлость ухаживал за мисс Синтией. Миссис Хаддингтон сама пригласила его сегодня днем, а он потом убежал, после чего миссис Хаддингтон произнесла вышеуказанные слова. Значит, она заявила ему, чтобы он забыл о мисс Синтии, потому что она не даст ему своего согласия. Напомню, мисс Синтия несовершеннолетняя. Строго между нами, старший инспектор, весь дом знает, что миссис Хаддингтон хотела видеть женихом мисс Синтии мистера Харта. Когда он пришел сюда впервые, я подумал, что это может получиться. Но ему сразу приглянулась мисс Бертли, и все выходило не очень-то приятно, ведь мисс Бертли – молодая женщина с характером и, увы, не всегда достаточно вежлива. Сегодня утром она меня сильно удивила, и я, естественно, не мог не вспомнить ее слова, сказанные мистеру Сэтону-Кэрью перед тем, как его убили. Это были почти те же самые слова, хотя сейчас я уже не могу воспроизвести их точно. Это была угроза. – Забудьте пока про мисс Бертли! Что произошло после ухода лорда Гизборо? – Я пошел вниз за коктейлями, чтобы подняться с ними в гостиную. Полагаю, миссис Хаддингтон заглядывала в комнату мисс Синтии, потому что, спустившись оттуда, спросила меня, где мисс Синтия. Мапперли – личная горничная миссис Хаддингтон – считает, что она убежала на вечеринку, но сам я этого не видел. – Что было дальше? – Миссис Хаддингтон проверила, нет ли мисс Синтии в будуаре. После этого явился мистер Паултон. – Миссис Хаддингтон была рада его приходу или нет?