— А она надежный свидетель? Или, может, она преувеличивает? — Да, наверняка. С другой стороны, она действительно что-то слышала. Я занесла в свой дневник, что она тогда говорила, потому что сочла это важным: ведь раньше у нас ничего такого не было и слухи о привидениях здесь не ходили. Мысленно благословив этот дневник, миссис Брэдли попросила показать его ей. Запись не была датирована, что не имело большого значения, поскольку там упоминалась смерть кузена Тома, и этого вполне хватало для данного расследования. Запись гласила: Миссис Габб очень взволнована и испугана. Она говорит, что, когда утром проходила мимо того дома, оттуда раздавались крики и визг. А накануне новый жилец, некий мистер Терни, выпал из окна спальни и разбился насмерть. Миссис Габб сказала, что после всего этого никто не рискнет подойти к этому дому даже днем. Миссис Брэдли, попросив разрешения, записала этот пассаж, после чего подарила мисс Бидл свою книгу с автографом и распрощалась. Вернувшись в гостиницу, она рассортировала всю полученную информацию, выслушала с полдюжины историй о привидениях, рассказанных местными жителями, и снова отправилась к Мьюриэл. — Мне бы хотелось, чтобы вы сходили со мной в этот дом, миссис Терни. Просьба, высказанная в такой форме, должна была неминуемо встретить отказ, и миссис Брэдли ничуть не удивилась, когда кузина Мьюриэл заявила: — О нет, нет, я не могу. Вы даже не представляете, о чем вы просите! Рассказывать я вам могу что хотите, но ноги моей в том доме больше не будет, даже не просите. Миссис Брэдли так и думала. Сочувственно склонив голову, она спросила: — Вы узнали об этом доме от Беллы Фоксли и, помнится, сказали, что она и раньше рекомендовала вам подобные дома? — Да, верно. Том говорил, что у нее прямо какой-то талант к таким вещам. Она нашла для нас Хейзи. Это дом, где два привидения времен Великой чумы бродят со словами «Выносите ваших мертвецов». Разумеется, когда мы там жили, они не появлялись и ничего не говорили, так что материала для статьи у Тома почти не набралось. Мы жили там только месяц, дом был старым и очень интересным, и у нас там хорошо получалось с планшеткой. Хотя, если честно, я не очень-то люблю спиритические сеансы. Они заставляют меня думать, почти что верить… — Тогда… если вы не возражаете, я задам вам еще один вопрос: Том никогда не встречал людей, которые были недовольны, если спиритический сеанс кончался безрезультатно? — Сеансы всегда имеют какой-то результат. Тот или иной. И это замечательно, хотя иногда и пугает. У Тома никогда не было «пустых» сеансов. — Правда? — удивилась миссис Брэдли, занося в записную книжку этот поразительный факт. — Да, — горячо подтвердила Мьюриэл. — Не знаю, много ли вы видели сеансов, но Том действительно умел вызывать духов. Он обладал замечательными способностями. — Так ваш муж был медиумом? — Нет, не он. Это я. Но я могла работать только через него. Он всегда говорил, что со мной у него получаются прекрасные результаты. Правда, они меня подчас пугали. Знаете, ведь так можно зайти слишком далеко. Во всяком случае, так говорят. — Скажите, а мисс Фоксли обладала медиумическими способностями? — поинтересовалась миссис Брэдли после небольшой паузы. — Белла? О господи, нет! Она была материалисткой до мозга костей. Просто сидела рядом… — Всегда? — Когда жила с нами. А как иначе? Хотя Том как-то сказал, что, когда я находилась в трансе, возникла Белла и заговорила. Понятно, это было ее астральное тело. Боюсь, я сейчас не вспомню все обстоятельства. Но в любом случае она явилась… Посредством шоссе или железной дороги, заметила про себя миссис Брэдли. — Да, явился ее дух. Том сказал, что это очень интересно, и на следующий день послал телеграмму в приют, чтобы выяснить, больна она или уже умерла. Естественно, Белла была жива, но оказалось, что она упала с велосипеда, когда утром ездила в деревню за покупками. Она подвернула ногу и жаловалась на боль в лодыжке, однако к врачу обращаться не стала. — Странно, что «дух» преодолел такое большое расстояние. — Ну, не такое уж большое, — живо отозвалась Мьюриэл. — Только двадцать миль, а столько может пролететь и ворона. — Ну, не знаю. А разве духи не ходят по земле? — Даже если бы это было так, ему пришлось бы пройти всего миль пятнадцать, — заявила Мьюриэл, не поняв смысла вопроса. — А теперь вернемся к нашему дому с привидениями, — предложила миссис Брэдли. — Там никаких духов не водилось. Обычный полтергейст, — объяснила ее жертва. — И в чем он выражается? — Стук, шаги, пронзительный смех, надписи на стенах, звонки, разбросанные вещи, перемещение мебели и предметов, сквозняк, свет в окнах — такого рода явления. — А из того, что вы перечислили, что именно происходило в доме? — спросила миссис Брэдли, заполнившая иероглифами уже целую страницу. — Стук, удары? — Да, очень часто. — Шаги? — И легкие и тяжелые. Иногда казалось, что кто-то ходит в тяжелых башмаках, а иногда — словно босой. Порой кто-то бегал, порой просто ходил, а один раз над головой у нас послышалась возня, словно там дрались двое. — Вы упомянули пронзительный смех. Можете уточнить? — Не знаю, что вы имеете в виду, но так обычно орут лоточники. — А надписи на стенах? — Я их все стерла. Они были весьма неприятными. — А духи имеют привычку сквернословить? — Нет, как это ни странно[22]. Обычно они пишут какую-то бессмыслицу. Но никогда не грубят. — А ваш муж не возражал против уничтожения надписей? — Нет, он ведь их сфотографировал. Но на фотографиях они еще ужаснее, поэтому Белла уговорила его уничтожить все снимки и негативы. Она сказала, что никто не поверит, что это написали духи, и это произведет дурное впечатление. И это действительно так. — Вы их помните? — Да, конечно, но я стесняюсь вам сказать. — Тогда напишите, — предложила миссис Брэдли, передавая Мьюриэл блокнот и ручку. Та застыла в нерешительности, и миссис Брэдли добавила со смешком: — Не беспокойтесь. От своих пациентов я слышала кое-что и похуже… А теперь продолжим: что там со звонками? — Нет, в этом доме они не звонили. Во всяком случае, после того как Том обрезал все провода. — А звонки висели в каждой комнате? — Нет, только в некоторых. Вообще-то они были в каждой, но, когда мы въехали, они все не работали. Какие-то мы починили, но я уже не помню, где именно. — Понимаю. Я знаю, что в доме перемещались предметы и разбрасывались вещи. И про сквозняк в коридоре мне тоже известно, поэтому про это я вас спрашивать не буду. А что со светом в окнах? — Его было видно с дороги, когда мы с Томом — и Белла, когда она жила с нами, — находились внизу, а в доме больше никого не оставалось. — Свет зажигался только в окнах спален на втором этаже? В одном и том же окне или в разных? — Насколько я знаю, в одном и том же окне. Возможно, нам просто не всегда об этом говорили, но, когда люди видели свет в этих окнах, мы всегда их расспрашивали, потому что в спальни, выходящие на дорогу, никто из нас даже не входил. Значит, свет там зажигали точно не мы. Весьма интересно, подумала миссис Брэдли, тем более что охота за привидениями была у них источником доходов. — Когда к нам приехала Белла, мы стали по очереди выходить в сад, чтобы посмотреть, горит ли наверху свет. Если он горел, то вышедший кидал камешки в окно гостиной и двое других бежали наверх, чтобы посмотреть, что там происходит, — продолжила рассказывать Мьюриэл. — Так значит, вы выходили по очереди? — Не совсем так. Белла заявила, что боится бежать наверх, чтобы не нарваться там на привидение. Она сказала, что просто умрет, если его увидит. Поэтому в сад выходила только она, а мы с Томом бегали наверх. — Если Белла была столь слабонервной, как же она не боялась выходить ночью в сад? — Она боялась. Поэтому всегда брала с собой дубинку. Ее смастерил для нее один из этих ужасных мальчишек из приюта. Том всегда над ней подшучивал, спрашивая, как она собирается сражаться с привидением, на что она отвечала, что дубинка придает ей уверенности и без нее она не выйдет из дома. — А вы или ваш муж когда-нибудь видели этот свет в отсутствие Беллы? — Да, дважды. Но без Беллы мы прожили там не так уж много времени. Правда, она один раз приезжала туда на выходные, как раз перед смертью тети Флоры. — Ясно, — произнесла миссис Брэдли, взглянув на часы. — Боюсь, мне пора, миссис Терни. Мой сын купил билеты на музыкальное ревю. Вы любите такие представления? В наши дни люди стали слишком серьезными. По моему мнению, современные ревю больше напоминают древнегреческие комедии. Мьюриэл с этим согласилась, но почему-то несколько нервозно. Спиритические сеансы, в одном из которых участвовали любители, а в другом — известный член Общества изучения паранормальных явлений, не дали никаких результатов. Это еще ничего не доказывало, хотя один из участников был бы сильно удивлен, если бы они удались. Миссис Мьюриэл Терни, приглашенная на второй сеанс, снова отказалась, мотивируя это тем, что ее нервы не выдержат такого напряжения. На втором сеансе медиум заявила, что вселившийся в нее дух не в настроении и вряд ли сообщит что-нибудь сидящим за столом. Потом она впала в транс, и все ждали полтора часа, пока не выяснилось, что медиум из транса естественным образом погрузилась в сон. Ее осторожно разбудили, после чего все разошлись по домам или вернулись в гостиницу. Однако после второго сеанса произошло нечто интересное и весьма загадочное. Миссис Брэдли в подробностях описала случившееся. Перед тем как участники сели за стол, дом заперли, а окна плотно закрыли, за исключением того, что находилось в комнате, где проходил сеанс. Это была обычная практика, так что никто не удивился. Сеанс проходил в гостиной, и во время общего молчания, наступившего, когда медиум впала в транс, все сидевшие за столом, будучи осведомлены о природе явлений, происходивших в данном доме, напряженно ловили звуки, которые могли бы доноситься из других помещений. Никаких звуков не последовало, но перед тем, как медиум и другие участники покинули гостиную, миссис Брэдли тщательно осмотрела дом. На стене ванной комнаты она увидела слово «хлеб», написанное карандашом. Почерк выдавал либо человека малограмотного, либо того, кто писал левой рукой, не будучи при этом левшой. Перед началом сеанса миссис Брэдли, закрывавшая двери и окна, внимательно осмотрела все стены и коридоры, но никаких надписей тогда не обнаружила.