– Кажется. – Рори вновь пожал плечами. – Чарли был хулиганом? – Да. – Он обижал тебя? – Да, но Чарли обижает всех… то есть обижал. – Ты говорил отцу по телефону, что Чарли однажды запер тебя в подвале на всю ночь? Взгляд Рори забегал по комнате. – Наверное. – Разве ты не помнишь, говорил или нет? – Помню. Я говорил папе про подвал, но не знал, что это сделал Чарли. Откуда бы мне знать? Я лишь слышал, как повернули ключ. Джаз понимала – кофе заваривается быстро, времени в обрез. – Рори, где ты был в вечер смерти Чарли Кавендиша? – Пел на концерте хора в часовне, потом вернулся в общежитие и выпил какао. – Какао приготовил мистер Данман? Я знаю, что мистер Фредерикс отсутствовал. На бесстрастном лице Рори впервые мелькнул страх, ладони сжались в кулаки. – Да. – После какао ты сразу отправился в постель? – Да. – Ты не видел Чарли, не ходил возле его комнаты? – Нет. Зачем? – Рори, как дела, дорогой? – На пороге возникла Анджелина с кофе. – Ты очень бледен. Расспросы инспектора тебя взволновали? – Нет, мам, но я немного устал. Можно пойти прилечь? Анджелина поставила кофейный поднос на столик и обняла сына. – Конечно, можно. – Она глянула на Джаз: – Ему надо отдохнуть. Вы не против заехать позже? – Не против, – улыбнулась та. – Последний вопрос, Рори: в ту пятницу, когда умер Чарли, тебе давали лекарство от головной боли? Рори обернулся в дверях: – Не помню. Возможно. У меня ведь часто болит голова. – В журнале учета сказано, что в тот день ты получил таблетки. Какие именно? И кто их обычно тебе дает? – Не знаю какие, – пожал плечами Рори. – Обезболивающие. – Их дал мистер Данман? – Да. – Рори кивнул и прислонился головой к плечу Анджелины. – Можно мне уйти, мам? – Конечно, дорогой. – Анджелина повернулась к Джаз: – Достаточно. Он очень устал. Рори, топай наверх, а мамочка сейчас попрощается с инспектором и придет. Кивнув, Рори молча исчез. – Мне пора. Простите, что утомила Рори, однако чем скорее мы сопоставим факты, тем лучше. – Джаз встала. – Спасибо, миссис Миллар. Она проследовала за хозяйкой к выходу. Анджелина, помедлив, собралась с духом и спросила: – Мне не хочется знать, но как… как, по словам Дэвида, он убил этого мальчика? – Заменил таблетки Чарли от эпилепсии на аспирин, который взял с собой от похмелья. Вы, возможно, знаете об аллергии Чарли на аспирин. Дэвид явно знал. – Что? – растерялась Анджелина. – У Дэвида был с собой аспирин? – Так он мне сказал. – Невозможно. – Почему? – Дэвид ни за что не притронулся бы к аспирину, инспектор, и уж тем более не стал бы носить с собой! Нет! – горячо возразила Анджелина. – Бред какой-то. – Почему, миссис Миллар? – тихо повторила Джаз. – Да потому что у Дэвида на аспирин тоже сильнейшая, смертельно опасная аллергия. Глава восемнадцатая Джаз направилась назад, в полицейский участок Фолтсхэма. В комнате для допросов сидел Майлз, слушал показания Дэвида Миллара в записи. – Как успехи с мальчиком? Джаз тяжело опустилась на стул и покачала головой: – Практически никак. Анджелина защищает своего детеныша, как тигрица, чего и следовало ожидать. Однако… – Джаз посмотрела на Майлза. – Знаете что? – Что? – Миссис Миллар напоследок сообщила, что у ее бывшего мужа смертельно опасная аллергия на аспирин. – Да ну? – Майлз поднял бровь. – Ну а я вот ознакомился с допросом Миллара. В жизни не слышал более неубедительного признания. Он будто пытается подогнать факты. – М-да, весь алгоритм его действий в тот вечер никуда не годится, – вздохнула Джаз. – Либо преступление спланировано заранее – миссис Миллар категорически заявила, что ее бывший не притронется к аспирину, – либо Миллар врет и не краснеет, кого-то выгораживая. – Он сам говорит на допросе – ничего не планировал, идея поменять таблетки просто «посетила», – заметил Майлз. – К тому же Миллар якобы страшно злился; человек в таком состоянии упорно искал бы Чарли, а не строил против него козни. – В любом случае признание Миллара разбито в пух и прах, – вздохнула Джаз. – Я навел справки в школе – никто из ребят не помнит его на этаже старшеклассников. Сандвич? – Майлз выложил на стол пакет. – Вам яйцо и кресс-салат или бекон, латук и помидор, мэм? – Ни то ни другое, спасибо. Я не голодна. Миллар упоминал, что разговаривал в тот вечер с Хью Данманом. – Полезная информация. – Майлз вгрызся в сандвич с беконом. – Главный вопрос: почему Миллар лжет? – рассуждала Джаз. – Нам известно, как он обожает сына. Известно, что в воскресенье тот искал встречи с отцом. Предположим, во время поездки Рори признался папочке, что замешан в смерти Чарли… – И папочка решил взять вину на себя, – подхватил Майлз, разглядывая сандвич. – Мы такое уже видели. – В вечер смерти Чарли, в девять часов, Рори выдали две таблетки обезболивающего. В ведомости указан парацетамол, но под ним какая-то надпись замазана корректором. Я попросила криминалистов определить, какая именно. – Значит… – Майлз метнул обертку от сандвича в мусорную корзину и промахнулся. – Если мы ненароком обнаружим под корректором слово «аспирин», то у Рори были не только мотивы, но и средства. Джаз помолчала. – Обвинение тринадцатилетнего мальчика в убийстве – дело слишком серьезное. – Угу. Мало того: если он замешан, значит, кто-то в школе его покрывает. Кто-то ведь замазал корректором изобличающее слово. – Рори мог сделать это сам, – тихо заметила Джаз. – Ведомость хранится в лекарственном шкафчике, который всегда заперт. Ключи есть только у Фредерикса и сестры-хозяйки. В тот вечер – еще у Хью Данмана. – Ну зачем ему понадобилось лишать себя жизни? – вздохнула Джаз. – Возможно, он как-то замешан в случившемся. – Майлз пожал плечами. – Мотивы Рори нам известны, однако зачем взрослому – к примеру, Хью Данману, покрывать Рори? – К сожалению, все это – сплошные догадки. Надо ждать ответа от криминалистов. Господи! Как же медленно движется дело! – Джаз в сердцах постучала ручкой по столу.