Лена поцеловала его. — Потому что ты в костюме — это смешно. — Значит, стиль мне менять не стоит, — усмехнулся Эрик, жестом указывая на свою одежду. — Ни в коем случае. Не хочешь прогуляться по пляжу? — предложила Лена. — Следующие дни обещают быть дождливыми, поэтому давай насладимся теплыми осенними деньками… пока они еще теплые. А после прогулки можно будет заглянуть в кафе. — Я только за, — ответил Эрик. — Вперед. Мой «Роллс-Ройс» ждет. — Трудный день? — спросил Эрик, нарушив молчание. Некоторое время они гуляли по Книпзанду, пляжу, который тянулся вдоль западной части острова. Начинался отлив. Туристов почти не было, и Лена наслаждалась тишиной, в которую гармонично вплетались шелест волн да приглушенные крики чаек. — Скорее всего, версию о самоубийстве придется исключить. Это все, что пока известно. — Хочешь сказать, что девушку убили? — Да. К сожалению. Расследовать такие дела — все равно что на ощупь бродить в темноте, по крайней мере, поначалу. Если, конечно, преступник не сознается, или если возможный подозреваемый не только один. — Звучит как мозаика из тысячи похожих кусочков. — Хорошее сравнение. Первые сорок восемь часов после преступления — самые важные для расследования. Если за это время мы не найдем никаких зацепок, то с каждым последующим днем найти их будет труднее. И так, пока однажды дело не осядет в архиве, под сотней других дел. Эрик нерешительно пожал плечами: — Ты находишься под серьезным давлением. — На данном этапе я не замечаю давления. Только потом, когда дело так или иначе будет закрыто, я почувствую, как устала. Но осознание того, что ты засадил плохих парней за решетку, — лучшая награда. Они остановились, глядя на Ваттовое море. Эрик провел пальцами по ладони Лены, а потом крепко ее сжал. — Наверное, мы смотримся странно, — пробормотал он. — Потому, что стоим, держась за руки? — И поэтому тоже. — Держаться за руки можно только семнадцатилетним? — Это ты мне скажи, — отозвался Эрик. Лена положила голову ему на плечо. — Честно говоря, мне наплевать на то, как нужно вести себя в нашем возрасте. Что есть, то есть. Мы живем здесь и сейчас. — А завтра? — Завтра будет завтра, — тихо вздохнула Лена. — Понимаю, о чем ты думаешь. Я тоже порой задумываюсь о будущем и о нас. Но сейчас мне нечего тебе ответить. Я боюсь, что наши отношения не выдержат, если мы не дадим друг другу время. Эрик некоторое время молчал, потом подобрал небольшую дощечку, выброшенную морем на берег, и зашвырнул ее в илистую отмель. — Мы уже потеряли столько времени… полжизни. — Он шумно вздохнул. — А вдруг получится наоборот? И мы расстанемся, если дадим друг другу слишком много времени. Ты живешь меж двух миров. Как мы сможем быть вместе в таких условиях? — Эрик, пока я не могу предложить тебе никакого решения. Но многим парам удается поддерживать отношения на расстоянии, и… — Может и так, но я ненавижу расстояние. И ждать я тоже ненавижу — терпение никогда не входило в список моих добродетелей, помнишь? Разве мы уже не староваты? — Если повезет, мы проживем еще лет сорок! А ты спрашиваешь, не староваты ли мы? Староваты для чего? — произнесла Лена и остолбенела. Неужели Эрик говорит о детях? Но ведь у них еще полно времени, чтобы завести детей! Лена вздрогнула, испугавшись собственных мыслей. Эрик понял, о чем она думает, потому что спросил: — Ты не хочешь завести семью? Он говорил так тихо, что поначалу Лена засомневалась, что правильно его услышала. А потом по взгляду поняла: да, правильно. — Не знаю, Эрик. Правда, не знаю. Эрик подобрал с песка еще одну дощечку, но вместо того, чтобы бросить, принялся рассматривать ее со всех сторон. — Только посмотри, что море делает с деревом. Уму непостижимо. Похоже на волшебное превращение. Это уже не просто какой-то кусок древесины, у него свой собственный характер. Как и у нас. Лена нежно поцеловала Эрика и предложила: — Давай пойдем дальше. Или вернемся назад. — Знаешь, я бы не отказался от глотка виски тридцатилетней выдержки, — усмехнулся он. — Если, конечно, госпожа старший комиссар позволит мне потом сесть за руль. — Госпожа старший комиссар сейчас не при исполнении, — ответила Лена, взяв Эрика под руку. — Отлично. Председатель острова тоже. Эрик разблокировал дверцы своего старенького «Гольфа» и сел за руль. — Ну что, домой? — Можешь высадить меня у тетушки Бекки? Хочу заглянуть к ней ненадолго, на полчаса или около того. — Конечно, — кивнул Эрик. — Я все равно собирался приготовить нам что-нибудь поесть. По голосу было слышно, что он разочарован. Лена хотела было уже сказать, что передумала, но вовремя остановилась. Она уже дважды отменяла встречу с тетушкой Бекки, а ведь та — ее семья. У Эрика нет на Лену исключительных прав. Именно поэтому она ненавидит отношения: люди цепляются за партнеров, вызывая у них чувство вины. — Я к ней ненадолго, — сказала Лена. — Кто знает, насколько беспокойными окажутся следующие несколько дней. Эрик кивнул и, выехав со стоянки, поехал в сторону Нордорфа. Тетушка Бекки открыла дверь после второго звонка. — Девочка моя! Вот уж не думала, что ты приедешь… Заходи, я как раз заварила чай. Лена обняла тетушку Бекки и спросила: — Как поживаешь, тетушка? — Все хорошо, девочка моя, — отозвалась та и повела Лену в дом. — Что-то ты бледненькая. Эрик рассказал, что на Фёре нашли мертвую девушку и что ты расследуешь ее смерть. Я очень рада, что тебе удалось выкроить минутку и заглянуть ко мне. Тетушка Бекки достала из кухонного шкафчика вторую чашку и налила Лене чаю. — Ты надолго приехала? — Точно не знаю. Посмотрим, как пойдет расследование. Но дня три-четыре я точно здесь пробуду. — Ты каждый вечер возвращаешься на Амрум? — Зависит от работы. Вообще-то у меня отпуск, но его придется отложить. Но зато тогда я смогу провести с тобой гораздо больше времени. Лена взяла в руки чашку, пригубила чай и оглядела кухню, которую всегда так любила. Старый кухонный шкафчик, доставшийся тетушке Бекки в наследство от бабушки, большой деревянный стол, плетеные стулья, стоявшие здесь столько, сколько Лена себя помнила, большие часы с маятником, которые старательно отбивали каждый час, газовая плита не первой молодости… На стене висела полка с баночками для специй, рядом с ней — фотография покойного мужа тетушки Бекки. Для Лены эта кухня была воплощением уюта. — Ну и отлично, — кивнула тетушка Бекки, — Уверена, Эрик очень рад. Почему он не зашел? — Мы были на пляже, я захотела прогуляться. А потом мы пошли в пляжное кафе и немного выпили. — И поэтому он не зашел? — удивилась тетушка Бекки. — Нет, конечно. Он поехал домой, потому что хотел приготовить поесть, — путано принялась объяснять Лена. — Я сказала, что заеду к тебе на полчасика. Рано утром мне снова придется ехать на Фёр… Поэтому неудивительно, что я… — Лена запнулась. Почему она так разволновалась, когда речь зашла об Эрике? Тетушка Бекки многозначительно приподняла брови. — У вас с Эриком все хорошо? Лена пожала плечами. — В общем-то да, но Эрик… Ему нужна стабильность. А я не могу ему ничего обещать. Да и как? — Она страдальчески вздохнула. — Он спит и видит, чтобы я бросила работу и переехал на Амрум. — Мне кажется, ты к нему несправедлива, — заметила тетушка Бекки. — Уверена, он бы никогда не стал требовать, чтобы ты бросила работу. Или он потребовал? — Пока нет, — уныло ответила Лена. — Но я чувствую его настроение. И мне оно не нравится. Эрик ждёт, чтобы я сделала выбор, который не могу или не хочу сейчас делать. Иногда я кажусь себе влюбленной девчонкой, а временами Эрик так давит, что хочется убежать от него подальше.