Йохан удивленно посмотрел на Лену. Наверное, он еще спросит, почему она не рассказала ему о разговоре с Варнке. — Хорошо, — продолжил Вайнбах. — Это все, что нам удалось разузнать. А, еще одно: нет никаких сведений о том, были ли другие инакомыслящие, такие как Иоганна Логенер. Похоже, община держит молодежь в ежовый рукавицах, чтобы никто не переступил черту. — Спасибо, — кивнула Лена и повернулась к Йохену Франку. — Разговоры с одноклассниками что-нибудь дали? Франк расправил плечи и открыл блокнот. — Конечно, мы также сосредоточились на Мартине Раймерсе. Судя по всему, в школе никто не знал об их с Марией отношениях. К счастью, я бы сказал. По разговору с одноклассниками ясно: над Марией Логенер все издевались или, в лучшем случае, игнорировали происходящее. Как это обычно бывает, сейчас каждый обвиняет другого. Дети были глубоко потрясены, когда стало известно, что Мария Логенер покончила с собой. Большинство испытали облегчение, узнав, что мы предполагаем убийство. Говорят, что Энно Брандт… — Франк мельком взглянул на Яна Оттенгу, — издевался над Марией больше остальных. Впрочем, он уже и сам признался, поэтому я избавлю вас от подробностей. Интересная деталь, которая согласуется с наблюдением Бена: Лизу Беренс называют подругой Марии, но их дружба, по-видимому, была не столь крепкой, как мы предполагали. Некоторые школьники отзываются о Лизе довольно плохо. Кто-то говорит, что она очень расчетливая, кто-то называет лгуньей. Конечно, можно списать это на возраст: подросткам свойственно впадать в крайности… И все же мы не услышали о Лизе Беренс ни одного доброго слова. Не знаю, связано ли это с тем, что она принадлежит к религиозной общине… После этих слов Франк вкратце рассказал о беседах с отдельными учениками и еще раз поблагодарил Яна Оттенгу за помощь и «плодотворное сотрудничество». — Хорошо. Предлагаю на сегодня закончить, — наконец сказала Лена. — Завтра воскресенье. Пока я не вижу определенных направлений, куда стоит бросить силы, поэтому можете сесть на следующий паром, идущий на материк. Вечером вы будете во Фленсбурге и, отдохнув, вернетесь в понедельник с первым или вторым паромом. Попрощавшись, офицеры встали и покинули конференц-зал. Лена остановила Яну Оттенге и, дождавшись, пока они останутся наедине, спросила: — Ты в порядке? Лена предложила Яну перейти на «ты» еще вчера, когда его включили в группу по расследованию убийства Марии. — Да, — нерешительно отозвался тот. — Переживаешь за начальника? — Конечно. Как и остальные полицейские на Фёре. — Ты правильно сделал, что рассказал Йохену Франку о том, что Арно Брандт поступил… неосмотрительно, когда дело коснулось его сына. — Возможно. И все же, неприятный осадочек остался. Если бы я знал… — Нет, — прервала его Лена. — Бывают ситуации, когда нельзя сохранять лояльность. Начальство тоже может ошибаться. Это и произошло. — Может, и так. Но мне от этого не легче. — Хочешь сказать, что Арно Брандт мог затаить на тебя обиду? Ян неопределенно пожал плечами. — Я попробую что-нибудь сделать, — пообещала Лена. — Может, лучше не надо? — осторожно предложил Ян. — Надо. Не волнуйся. Думаю, дело было вот как: мы с Йоханом Грасманом взяли тебя в оборот, и под давлением ты признался, что сын Брандта избежал обыска. Я составлю официальный отчет, который будет пришит к делу. Задумчиво кивнув, Ян сказал: — Ладно. Мне ждать неприятностей из-за отчета? — Скорее всего, тебе занесут выговор в личное дело. Может, обойдется предупреждением. Тебя такой вариант устроит? — Не хотелось бы получить выговор, но ничего не поделаешь. — Думаю, предупреждения будет достаточно. Это уберет тебя с линии огня. — Спасибо, — отозвался Ян и попрощался. Глава 24 Лена расстегнула куртку и откинулась на спинку шезлонга, который она развернула к морю из-за того, что с суши дул яростный ветер. Она задумчиво вертела телефон в руке, размышляя, когда лучше позвонить Эрику. Последний паром отправляется через час. До пирса меньше километра. Быстрым шагом можно добраться за десять минут. Не успела Лена принять решение, как кто-то постучал по шезлонгу, и через мгновение перед ней уже стоял Бен. — Еще не отправилась на Амрум? — поинтересовался он. — А ты? Решил остаться на Фёре? Лена подвинулась и махнула рукой, предлагая Бена сесть рядом. — Ну, здесь миленько. А во Фленсбурге мне что делать? — Ты мог бы навестить детей. Бен вытащил из кармана телефон и указал на экран. — Мне уже сообщили, что на эти выходные я в пролете. У них какие-то планы. Ну да, логично. Почему бы и нет. — Голос Бена звучал грустно, но Лене показалось, что в нем промелькнули гневные нотки. — Завтра возьми напрокат велосипед и покатайся по острову. Оно того стоит. — Я уже думал об этом. — Да и погоду обещают сносную. Более-менее теплую, без дождя. Бен посмотрел на море. — Сносная погода для сносной жизни… Ничего не ответив, Лена предложила ему часть пледа. — Спасибо, коллега, — пробормотал он. — Сколько стоит такой шезлонг? Может, завтра я возьму один напрокат и проведу здесь день в компании алкоголя. Звучит как отличный план. — Тебе не кажется, что ты слишком драматизируешь? Во-первых, пока не ясно, хочет ли твоя жена развода, а во-вторых, развод — это еще не конец света. — О да, как скажешь. — Прекращай уже! Лучше скажи, куда отвезешь детей на осенних каникулах. Ты вроде любишь ездить на датское побережье Северного моря? Бен улыбнулся. — Ты это запомнила? Верно. Природа там уникальная, особенно в заповеднике неподалеку от Тистеда. Ты когда-нибудь там бывала? — Нет, но я много слышала об этих местах. Бен с сияющими глазами начал рассказывать о солнечных днях на пляже, о том, как они с семьей путешествовали по побережью на трейлере, как ходили с детьми в походы, о том, как запускали воздушного змея… — Звучит классно, — сказала Лена. — Арендуй трейлер, и вперед. Может, твоя жена решит поехать с вами. — Это вряд ли. — Ну же, мысли позитивно! Кто знает, что случится за… — Вчера она прислала мне письмо. По электронной почте. Письмо, ты только представь! В общем, она встретила мужчину. Или, точнее сказать: нашла. Муж только за порог, а на его место уже приходит другой! Мгновенная замена игрока! Надо с ним встретиться, ну там, пожать руку, попросить позаботиться о моих жене и детях. Нужно же быть благоразумным, хладнокровным. Жизнь продолжается, подумаешь! — Мне очень жаль, — через некоторое время сказала Лена. Бен не раз говорил, как важны для него дети. Она не думала, что его брак и правда на грани развала… — Ты ничего не знал? — Моя жена — свободный человек. К тому же, если бы вчера ты пригласила меня к себе в номер, я бы тоже не отказался. Не мне ее судить. Лена вспомнила, как они с Беном шли с пляжа в пансионат. Она споткнулась, и Бен подхватил ее за талию. Их взгляды встретились, и на мгновение весь мир вокруг замер. — Если ты любишь жену, то должен сражаться за нее! — Чтобы сражаться, нужны силы. Моих сил хватит разве на то, чтобы сражаться за детей. — Некоторое время Бен молчал, а потом сказал: — Знаешь, что я хотел бы сейчас сделать? Пропустить стаканчик виски. Или даже два стаканчика. К счастью, у меня нет сил даже на это. И потом, выпивка лишь позволит ненадолго забыть о реальности. Потом все будет таким же, как раньше. Только хуже. Лена прекрасно понимала, о чем он говорит. У нее тоже был период, о котором она не любила вспоминать. После полицейской академии Лена работала в разных полицейских участках по всей стране. Как оказалось, мужской мир довольно недружелюбен к женщинам с хорошими результатами и большими амбициями. Многие коллеги-мужчины требовали от Лены абсолютного подчинения, которое зачастую граничило с унижением. Терпеть такое было сложно. Если Лена пыталась сопротивляться, на нее давили еще сильнее. Бутылочка вина по вечерам быстро вошла в привычку. — Почему ты молчишь? — спросил Бен, нарушая тишину. — Я хотела бы тебе помочь, но, честно говоря, понятия не имею, как, да и подхожу ли я для этого. Их взгляды встретились. — Конечно, подходишь, — сказал Бен. — Одно то, что мы снова встретились мы сидим вместе у моря… — Он наклонился вперед и нежно накрыл ее губы своими. Лена так удивилась, что не ответила на этот поцелуй.