Вагнер пожал плечами. — Надо подумать. У меня сейчас сессия — стресс, все дела, сами понимаете. Легко что-то напутать. — Не торопитесь. — С тех пор прошло много времени. Простите, точнее сказать не могу… Возможно, у меня где-то завалялся билет на паром, хотя обычно я такие вещи не храню. А, если я делал фотографии, то на них должна стоять дата. — Вы увлекаетесь фотографией? — Да, я изучаю биологию, поэтому часто фотографирую флору и фауну. — А Фёр вы фотографируете? — Да, конечно. Всегда делаю несколько снимков, когда приезжаю. Природа там необыкновенная. Одно Ваттовое море чего стоит! Да, я люблю фотографировать Фёр. Йохан откашлялся, привлекая к себе внимание, и сказал: — После школы я тоже хотел изучать биологию. Но потом передумал. — Почему? — спросил Вагнер, впервые за весь разговор по-настоящему оживившись. — Не выношу вида крови, — ответил Йохан и поморщился: — Когда я узнал, что там придется препарировать животных… — Разве что изредка. Девяносто процентов времени мы занимаемся растительным миром, а у цветов кровь не течет, — ухмыльнулся Вагнер. — Поначалу я подумывал о том, чтобы стать врачом, но… мне не хватило баллов, чтобы поступить на медицинский. Но ничего страшного, мне нравится моя специальность. — Значит, вы хотели стать врачом… — протянула Лена. — Как интересно. Вы разбираетесь в медицине? — Не очень. Я прошел курс медицинской подготовки в добровольной пожарной дружине, но мой сертификат не признали. Ну и ладно. Что было, то было. — Вы заявили, что не помните, когда в последний раз ездили на Фёр. Но хотя бы приблизительно сказать можете? Этим летом? — Понятия не имею, простите. Мне надо вернуться домой и проверить даты. Я правда не помню. — Взгляд Вагнера упал в угол комнаты. — Наш разговор записывают аж четыре камеры? Вот это да. Я думал, такое бывает только в кино. Лена положила стол распечатанный кадр из видеозаписи. — О, меня засняли? — присвистнул Вагнер. — Я даже не заметил. — Вы знаете Линуса Феглера? — Конечно! Мы друзья. А почему вы вдруг о нем вспомнили? — Из этого снимка следует, что летом вы прибыли в Вик-ауф-Фёр на его машине. Теперь припоминаете? — Ах, да, точно… Я заезжал на остров примерно месяц назад. Теперь, когда вы об этом упомянули… — Что вы делали на Фёре в тот день? — Ничего особенного. Я спонтанно приехал, надеясь снять номер в гостинице или пансионате, но все было занято. В итоге я переночевал в машине и вернулся первым паромом. — Почему Линус Феглер рассказывает нам ту же историю, только по его словам за рулем был он? Впервые за время разговора веки Вагнера нервно дернулись. Немного помолчав, юноша глубоко вздохнул и сказал: — Потому что я попросил его солгать. — По какой причине? — Я стал участником мелкого инцидента. Нет, я не совершил ничего страшного, просто поцарапал на стоянке чужую машину. И уехал вместо того, чтобы остановиться и уладить ситуацию. Тупость полнейшая… Потом я испугался, что меня кто-то видел и заявит в полицию. Я побоялся, что если об этом станет известно в университете, то мне непоздоровится: я, помимо всего прочего, изучаю теологию, а там порядки строгие. Вот я и попросил Линуса… Ему на такие вещи плевать. — Хорошо, — кивнула Лена, — Мы на время приостанавливаем допрос свидетеля. Она назвала время, нажала красную кнопку, встала из-за стола и направилась к двери. Йохан последовал за ней. — А этот парень — крепкий орешек, — заметил он, когда они с Леной прошли в соседнюю комнату и встали у зеркального стекла. — Или он и правда ни при чем? — После твоего звонка у него было достаточно времени, чтобы придумать убедительную отговорку. — Конечно, у меня меньше опыта, чем у тебя, но мне показалось, что Вагнер говорит правду. Он высокомерный и самодовольный тип, но это не преступление. Разве можно так правдоподобно лгать? — Главное — хорошо подготовиться. Если приправить ложь полуправдой и поверить в нее, то можно убедить у остальных, — пояснила Лена, после чего вытащила из кармана телефон и добавила: — Надо узнать, что происходит на Фёре. Она отправила Бену сообщение. Тот перезвонил через две минуты. — Как успехи? — осведомился Бен. — Медленно и вяло, — сказала Лена. — Я тоже не могу похвастаться результатами. Мартин Раймерс все отрицает. Мы только что предъявили ему свидетельские показания и результат ДНК-теста. Они стали для него полнейшим шоком. Раймерс молчит, но адвоката пока не требует. Хочу помурыжить его в допросной. Сейчас мы сделаем перерыв, а потом продолжим. — Что скажешь? Убийца он или не он? — Думаю, он. Он понял, пока был на Амруме, что шансов на побег у него нет, и теперь он попытается найти другой путь спасения. — Мартин сказал, почему сбежал? — Говорит, боялся, что мы повесим на него всех собак. Как по мне, звучит неправдоподобно. Он явно собирался на большую землю, сел на паром, но потом испугался, что в Дагебюлле мы его сцапаем, и пересел на паром до Амрума. Глупо, я бы сказал. — Где он был все это время? — По его словам, он собирался остановиться у старого школьного приятеля, но тот уехал. Тогда Мартин решил отсидеться в пляжной хижине. Это еще что такое? — Расскажу как-нибудь в другой раз, — ответила Лена. — Что ты собираешься делать дальше? — Раймерс сидит в допросной, как воплощение мировой скорби. Думаю, долго он не протянет. Скоро я вытрясу из него правду. У него нет шансов. — Бен, пожалуйста, действуй осторожно. Один неверный шаг — и мы… — Конечно, босс, — перебил Бен. — Я ни на миллиметр не отойду от регламента. У Лены промелькнула мысль, что будет лучше, если завтра она сама продолжит допрос Раймерса, но потом она решила, что Бен — опытный полицейский и способен принять правильное решение. — Хорошо! Тогда мы вернемся к допросу. Если Мартин Раймерс признается, я хочу узнать об этом первой. — Как скажешь, — отозвался Бен и отсоединился. — Бен тоже не продвинулся? — спросил Йохан, когда Лена опустила телефон. — Да, но он уверен, что Мартин Раймерс виновен. — Честно говоря, я бы тоже поставил на Раймерса. Ладно, что будем делать дальше? Лена запрокинула голову и вздохнула: — Нам остается лишь импровизировать. Должно же в версии Вагнера быть слабое место… — Только если он убийца. Вернувшись в комнату для допросов, Лена снова включила микрофон и повторила формальности. — Господин Вагнер, никто не заявлял в полицию Фёра о поцарапанном автомобиле. Как выглядела машина, которую вы задели? — Это был черный… да, черный седан. Уже не новый. Возможно, «Фольксваген». Или «Ауди». Я запаниковал и быстро уехал. Лена положила на стол пластиковый футляр и сказала: — Нам нужен образец вашей ДНК. — Она неторопливо вытащила ватную палочку. — Это быстро. Вы наверняка видели в кино, как это делается. — Что? Зачем? — сказал Вагнер с явным возмущением. — Почему я должен сдавать ДНК в деле об аварии, в которой сознался? Лена вернула ватную трубочку в футляр. — Мы расследуем не аварию. — Она достала из материалов дела фотографию Марии Логенер и подтолкнула к Вагнеру через стол. — А смерть этой девушки. Вагнер без особого интереса взглянул на фотографию: — Я ее не знаю. — Он одернул задравшийся рукав толстовки. — Я могу идти? — Расскажите, где вы жили после смерти родителей.