Официантка принесла саганаки – Элеонора заказала добавку. Она обожала это блюдо: жаренный в оливковом масле сыр гравьера, который подают на стол, сбрызнув лимоном. Закуска только что покинула сковороду – на золотистой корочке еще появлялись пузырьки. Элеонора поблагодарила официантку, подвинула тарелку поближе и вилкой отломила кусочек кушанья. Из разлома потек расплавившийся сыр. Она положила небольшую порцию в рот и принялась жевать, закрыв глаза. Соленая масса с пикантным вкусом и тонкой хрустящей корочкой – верх наслаждения! Лишь в компании плавленого сыра Элеонора чувствовала себя практически счастливой. Такое блюдо требует, чтобы им наслаждались неторопливо. Она снова отправила вилку в рот и вздрогнула, услышав пиликанье мобильника. Элеоноре мог позвонить только кто-то из родственников, а они знали о поездке в Грецию. Верно, какая-нибудь дурацкая реклама. Она с радостью пошлет их подальше и продолжит лакомиться саганаки. В последнее время ей доставляло удовольствие мысленно отправлять всех к черту. Телефон лежал в новой сумочке, которая висела на спинке стула. Элеонора неохотно отложила вилку, вытерла руки салфеткой, выудила мобильник и с удивлением увидела на экране имя брата. – Зачем ты звонишь? – настороженно поинтересовалась она. – Ты где? – прошептал Эд. – В Греции, – так же тихо ответила Элеонора. – Я имею в виду, где конкретно? Рядом с тобой кто-то есть? – Да. – Остальные заканчивали ужинать, передавая по кругу последнюю тарелку с кальмарами. – Ты какой-то странный. – Возможно. Мне срочно нужно с тобой поговорить. Прошу… Ну вот, с планами насладиться саганаки можно попрощаться – его нужно есть исключительно горячим. – Погоди минутку. – Засунув в рот еще один восхитительный кусочек, Элеонора вылезла из-за стола. Никто не поинтересовался, куда она направляется, поэтому объяснений не понадобилось. Теперь нужно пересечь мощенную булыжником площадь с множеством ресторанчиков, у входа в которые туристы изучали выставленное для ознакомления меню. Сумерки сменились полной темнотой, и повсюду зажглись фонари и гирлянды, придавая Старому городу нарядный вид. Элеонора дошла до церкви, из открытых дверей которой доносился аромат ладана, прижалась спиной к высокой каменной стене, стоя под цветущим лимонным деревом, и спросила: – Ну и? Наверное, Эд узнал, что Лекси беременна. Неужели она сама ему сказала? Или Бэлла все разболтала? Брат заговорил – тихо и отрывисто: – Среди вас есть женщина… – Вообще-то кроме меня тут их еще пять. – Ана. – Да. Мы делим с ней комнату. – Кто она такая? – Подруга Лекси. Они познакомились на занятиях йогой. – Да, об этом я знаю. Что еще о ней тебе известно? – Ты странно себя ведешь. – Элеонора, просто скажи, что тебе известно, – нетерпеливо повторил Эд. – Ладно, ладно. Она из Брикстона. Переводчик жестового языка. Ее сестра глухая, поэтому… – У нее есть дети? – Да. Сын, Люка. Ему пятнадцать. Вообще-то она кажется совсем молоденькой… – Господи… – глухо простонал Эд. – Что такое? Последовало долгое молчание. – Почему ты расспрашиваешь меня об Ане и ее сыне? – произнося это, Элеонора уловила, как в голове зашевелились какие-то давние, далеко запрятанные воспоминания. Когда Эд заговорил, его голос звучал очень тихо: – Ана – уменьшительное от Джулиана. Элеонора не слышала этого имени вот уже много лет. Да и прежде его произносили только шепотом за плотно закрытыми дверями отцовского кабинета. – Господи… – только и смогла она сказать, глядя через всю площадь на их ресторанчик. Ана и Лекси сидели рядом, склонив друг к другу головы. – Так значит, это она? Глава 39 Фэн Фэн скрестила руки на груди. Уже очень давно у нее не возникало ощущения, что она стыдится каждой клеточки своего тела: мальчишеской прически, татуировок, пирсинга в ушах и в носу, слишком широких плеч, крепких маленьких грудей, почти не выступающих под спортивным топом. В ушах звучал его свистящий шепот: «Ты просто отвратительна». Удивительно, что эти воспоминания, вроде бы затерявшиеся и похороненные где-то глубоко внутри, все еще имеют над ней такую власть. Фэн знала, что нельзя убегать и пытаться скрыться от своего страха: он станет лишь сильнее. Чтобы побороть его, придется встретиться с тем, чего боишься, лицом к лицу. Так просто – и одновременно неимоверно сложно. Она посмотрела на сидящую напротив Робин и вспомнила тот момент, когда увидела ее, стоящую на самом краю выступающего над лагуной утеса: ноги дрожат, грудь вздымается от волнения. Робин смотрела вниз, на далекую воду, но не отступила, а подняла голову, посмотрела вдаль и прыгнула. Чтобы превозмочь свой страх, нужно посмотреть ему в глаза. Фэн сделала глубокий вдох и встала из-за стола, вскинув подбородок и глядя прямо перед собой, хотя в первый момент земля качнулась под ногами. – Тебе нехорошо? – спросила Бэлла, нахмурив брови и протягивая руку, словно хотела подхватить ее. – Нет, просто прекрасно, – буркнула Фэн себе под нос. Она обогнула стол, пересекла веранду и вошла в темный зал ресторана. Столики внутри пустовали, за барной стойкой никого не было. Фэн двинулась дальше. Узкий коридор с открытой кирпичной кладкой стен, заставленный деревянными ящиками и заполненный доносящимися с кухни ароматами, был ей хорошо знаком. Сердце гулко билось в груди, разгоняя кровь и накаляя эмоции: страх, ярость, стыд. Сзади послышались шаги: по каменному полу шуршали кожаные подошвы. Это он. Нико. Руки Фэн дрожали. Вдруг у нее не хватит сил встретиться с ним лицом к лицу? Она осмотрелась, но бежать было некуда. В воздухе разнесся запах его лосьона для бритья, внутри все перевернулось. Фэн застыла на месте. В свете ламп блеснули столовые приборы, лежащие на подносе, водруженном на один из ящиков. Увидев среди них нож для мяса, Фэн инстинктивно схватила его, сжав деревянную ручку. Лезвие прижалось к ее бедру, по телу побежали мурашки. В коридоре появился Нико, держа поднос с грязными тарелками. Чтобы попасть на кухню, ему надо было пройти мимо Фэн. Он начал огибать ее, бросив: – Добрый вечер, мадам. Они оказались лицом к лицу, в нескольких сантиметрах друг от друга. Фэн ощутила прилив ярости. Нико уже начал удаляться, когда она наконец сказала – скорее даже выплюнула: – Помнишь меня? Он поднял голову и уставился на нее, явно собираясь пожать плечами и ответить отрицательно, когда вдруг опустил взгляд и увидел в левой руке Фэн нож. Глаза Нико расширились. Он снова посмотрел ей в лицо, ощущая выплескивающиеся на него волны ненависти. И тут он ее узнал. Глава 40 Элеонора Элеонора прижала пальцы к вискам. У нее кружилась голова, все тело горело. Ворот футболки давил на шею. Память унесла ее на много лет назад: Эд, студент последнего курса университета, тихо разговаривал с отцом в кабинете. Элеонора подслушала их беседу и узнала, что у брата был роман с первокурсницей, и та забеременела. Эд хотел, чтобы девушка сделала аборт, но получил отказ. Мать застукала Элеонору за дверью и, вцепившись ей в руку, оттащила на кухню. – Что же теперь будет? – спросила Элеонора, переживая о судьбе залетевшей девушки и ребенка, но в ответ услышала совсем не то, что ожидала. – Не волнуйся, репутация твоего брата не пострадает, отец об этом позаботится.