– Эл, она великолепна! Ты должна гордиться собой. Но сейчас она ощущала лишь стыд, ставший ее постоянным спутником. Элеоноре слишком хорошо знакомо это чувство – с тех времен, когда, стоя в очереди в школьной столовой, она слышала шепот сзади: «Эй, придурочная, двигайся! Из-за тебя я не успею поесть». Или когда сидела, съежившись, в школьном автобусе и ждала, что сейчас ее огреют по голове учебником, кинут в нее туфлей или теннисным мячом. Элеонора молча глотала обиду и говорила себе, что, возможно, заслужила такое отношение. Она подняла взгляд и увидела, как Бэлла делает вид, что целует бронзовую танцовщицу взасос. Что ж, хоть ее и гложет стыд, но выставлять себя на посмешище Элеонора не позволит. – Кажется, вы решили, что скульптура – это перебор. Возможно, вы правы. Я не хожу на девичники и не знаю неписаных правил. Вообще никаких правил не знаю. Я просто подумала, что Лекси будет приятно. Мне так хотелось доставить ей радость. Бэлла перестала смеяться и со сконфуженным видом поставила статуэтку на стол. – Прости. Дурацкая шутка. Подарок просто невероятный. Я начала паясничать, потому что… слишком впечатлилась. Повисло долгое молчание. Его прервала Элеонора: – Хорошо, что я не изобразила Лекси обнаженной. Бэлла уставилась на нее, а затем расхохоталась. Ее примеру последовали остальные девушки. По крайней мере, одно правило Элеонора усвоила: умей смеяться над собой. Глава 12 Лекси Лекси не могла заснуть. Возле уха навязчиво жужжал комар. В комнате было жарко и темно – настолько, что не понять, открыты глаза или закрыты. Рядом слышалось размеренное дыхание Робин. Лекси никогда не могла заснуть на новом месте. Как-то ей попалась статья под названием «Эффект первой ночи», где рассказывалось о причинах подобного явления. Что-то связанное с далеким прошлым человечества: левое полушарие не отключается, чтобы быть наготове и среагировать на потенциальную угрозу. Она спустила ноги с кровати и ощутила под ступнями прохладную плитку пола. Тело покрылось липким потом, грудь сдавило. Лекси оттянула футболку Эда, пропуская под нее воздух, и почувствовала аромат лосьона после бритья: цитрусовые нотки и что-то еще. Проглотив комок в горле, она встала и осторожно пошла вперед, вытянув руки, нащупала жалюзи и распахнула их. Луну закрыло облако. Вокруг темень, куда ни глянь. Лекси смогла различить лишь поблескивающую поверхность бассейна. Ей стало не по себе. Она повертела подаренное на помолвку кольцо, чувствуя, что скучает по Лондону и успокаивающему шуму проезжающих мимо машин. На острове тишину нарушали лишь жужжание насекомых и едва доносящийся плеск волн. Ни фонарей, ни домов, ни мобильной связи – ничего. Только шесть девушек. Лекси ощущала, как сильно бьется сердце – за весь день ей так и не удалось унять волнение. Она повернулась, на цыпочках вышла из спальни и спустилась вниз, на кухню. Открыв холодильник, невеста сощурилась от яркого света и замерла, с удовольствием подставив тело потокам прохладного воздуха. Лекси взяла бутылку минералки, наполнила высокий стакан и принялась потягивать воду медленными глотками, опершись о столешницу и пытаясь восстановить дыхание. Как странно. Она в Греции, собрала подруг на девичник. Похоже, ей неловко, что пять девушек приехали сюда из-за нее. Или все дело в предстоящем замужестве? Несколько лет назад подруга пригласила ее на свадьбу. Устроившись под огромным дубом, Лекси любовалась луной, проглядывающей сквозь толстые ветки. Рядом сидела Бэлла с бутылкой вина, которую умыкнула со столика. – Обещай, что мы никогда не сделаем такую глупость, – сказала тогда Лекси. Подруга бросила взгляд в сторону шатра с поднятыми пологами, где отплясывала женщина средних лет в задравшейся до бедер юбке, совершенно не попадая в такт музыке. – Какую глупость? Отвратительно танцевать под Лайонела Ричи в деловом костюме? Я даю обещания, только если уверена, что смогу их сдержать. Лекси расплылась в улыбке. – Нет, дай слово, что мы не выйдем замуж. – Легко. Уж в этом-то я уверена. К черту брак. Будем тусить, веселиться и в последний момент срываться на какой-нибудь фестиваль. Пусть эти болваны думают об ипотеке и пенсионных отчислениях, живут с одним и тем же человеком сорок лет подряд и читают перед сном. Я же останусь верна кружевному белью. Лекси положила голову на плечо подруги. – Я люблю тебя. – Ну, разумеется. И вот четыре недели спустя Лекси скажет «да» мужчине, который держит в ящике тумбочки очки для чтения и выписывает газету «Файнэншл таймс». Возможно, это именно то, что ей нужно: отправляться в спальню пораньше, трезвой и лежать рядом с Эдом с книгой в руках. Или жить в его доме, где в холодильнике всегда есть вкусная еда, а в ванной – чистые полотенца. Наверное, она мечтает о собственном гнездышке, муже, детях. А вдруг Лекси привлекает новизна? Что тогда будет через год? А через три? Или пять? Та же кровать, тот же мужчина… Она поставила стакан на стол и прижала ко лбу холодные пальцы. Брак ее родителей нельзя было назвать образцовым. Отца, автогонщика, часто не было дома, и в такие периоды мать Лекси превращалась в неряху, ходила в одном и том же и забывала купить продукты или собрать для дочки обед в школу. Из мусорной корзины торчали контейнеры из-под готовой еды и винные бутылки, шторы держали закрытыми, на кухне копилась грязная посуда. Однако за день до приезда отца мать начинала лихорадочно делать уборку в доме, распахивала окна, чтобы впустить в комнаты свежий воздух, красила волосы и делала маникюр. Обязательно появлялся новый наряд, холодильник набивался продуктами, и готовились изысканные блюда, а в доме вкусно пахло. Мать одевала дочь в красивое платье и приводила в порядок ее голову, безжалостно царапая кожу острыми зубьями расчески. За долгие годы Лекси прекрасно выучила правила игры и знала, что к приезду отца они обе должны выглядеть безупречно. Чтобы он задержался, чтобы понял, какой приятной и прекрасной может быть жизнь рядом с женой и дочерью. Лекси росла красивой и своенравной – ведь отец внушал, что она именно такая. Женщинам приходилось продолжать ломать комедию, ведь если у них портилось настроение, разгорались споры или лились слезы, отец исчезал. Из комнаты, из дома, из страны. Лекси захотелось свежего воздуха. Она пересекла кухню и вышла на темную террасу. На столе еще мерцал огарок свечи, бросая отблески на бронзовую скульптуру. Лекси взяла статуэтку в руки, ощущая ее тяжесть и прохладу металла. Танцовщица. Она в прошлом. Элеонора умело запечатлела момент: когда Лекси танцевала, растворившись в музыке и отдавшись ритму, она впадала в состояние блаженства. Кончиками пальцев Лекси погладила губы фигурки. Порой она тосковала по аплодисментам, блестящим сценическим нарядам, вечеринкам после выступлений, закипавшему в крови адреналину. Не будет ли она так же томиться, желая упасть в объятия другого мужчины, оказаться в номере отеля, ощутить сладостное желание ниже живота? Все может быть… – Я люблю Эда, – громко произнесла Лекси в темноту. Он такой заботливый: то заранее охладит бутылку шампанского, когда она встречается с друзьями, то организует доставку свежих круассанов субботним утром. Ей нравилось, что жених два раза в месяц водил маму в ресторан и тайком смотрел дурацкие передачи по телевизору, чтобы расслабиться после работы. В чем же тогда дело? Почему в ее сердце закрался страх, от которого никак не избавиться? Лекси взглянула на черные и массивные силуэты гор. Ей бы хотелось очутиться поближе к городу, ощутить ритм чужой жизни, смотреть на светящиеся окна ресторанчиков и привязанные у пристани лодки, слушать треск проезжающих мимо мопедов. Они здесь совершенно одни, даже автомобиля нет. С виллы не выбраться. В одиночестве стоя в темноте, невеста вдруг испытала странное ощущение: будто рядом кто-то есть. По телу побежали мурашки. Лекси насторожилась: тишину нарушали лишь пение цикад и отдаленный гул моря. Девушка обернулась и посмотрела на подсвеченный бассейн, вода в котором сейчас казалась зеленоватой. Глаза ее расширились. Статуэтка выскользнула из пальцев и ударилась о стол. В бассейне вниз лицом плыло чье-то тело. Глава 13 Элеонора Элеонора лежала, не двигаясь. Вода запечатала ноздри, залилась в уши, заглушая все звуки, давила на открытые глаза тянула вниз за намокшую хлопковую футболку. Легкие требовали воздуха, сердце неистово билось, грудь горела. Тело словно кричало: «Дыши!» Однако она терпела. Вдруг рядом словно что-то взорвалось, вода пошла пузырями, раздался громкий клокочущий звук – и череп Элеоноры пронзила боль. Кто-то вытаскивал ее из воды за волосы. Элеонора взмахнула руками и с брызгами снова погрузилась в бассейн, успев услышать свое имя. Она не понимала, что происходит. Хлорированная вода жгла глаза. Элеонора нащупала ногами дно, встала, жадно хватая ртом воздух, и увидела искаженное ужасом лицо пронзительно кричащей Лекси. Элеонора отпрянула в сторону, пытаясь отдышаться. – Ты жива? – спросила мертвенно-бледная Лекси. – Да. Я… – Что ты, черт возьми, здесь делаешь? – Я просто… лежала на воде. Невеста схватилась за голову. – Я решила… Было похоже, что ты утонула. Ну, разумеется. Элеонора представила, как это выглядит со стороны: она лежит в бассейне посреди ночи, лицом вниз. – Я понимаю. – Ты же в одежде! Элеонора опустила взгляд и вдруг поняла, что на ней нет бюстгальтера, а намокшая футболка прилипла и подчеркивает складки на животе. Она скрестила руки на груди. – Я не взяла с собой купальник. – Почему?