– Полагаю, что-то подхлестнуло ее память. Харди не так загорелся, когда узнал о заявлении Люси, как она того ожидала. Весь его запал уже вышел; Элли сначала удивлена, потом разочарована. – Вы нашли компьютер своего мальчика? – спрашивает он. Почему после всего, что она рассказала, он все еще цепляется за этот компьютер? – Он говорит, что его украли. – И вы ему верите? Сказать «нет» она не может – у нее разрывается сердце. – Я позвонил Тому и Джо, – говорит Харди. – Они скоро будут здесь. Элли ахает. – И когда вы собирались мне об этом сказать? Прежде чем Харди успевает как-то оправдаться, раздается стук в дверь. – Элли! – говорит одна из женщин-констеблей. – Там, на улице, кое-кто хочет с тобой поговорить. Кевин Грин чувствует себя на набережной неуютно. Если бы не красная футболка с логотипом Королевской почты, Элли его вообще бы не узнала. Даже теперь у нее уходит некоторое время на то, чтобы сообразить, что это тот самый почтальон, про которого Джек Маршалл сказал, что видел его ссорящимся с Дэнни в начале лета. Столько воды утекло с тех пор… Его внешность изменилась: он похудел, и прежде выбритое лицо теперь закрывает клочковатая борода. Что ему может быть нужно от нее? – Я соврал, – с места в карьер выпаливает Кевин. – Я действительно ссорился с Дэнни за пару дней до его смерти. Кто-то ключом поцарапал мой фургон, оставил жирную длинную царапину. Он был единственным на улице в это раннее утро, вот я и подумал, что это он. Последствия этой лжи видятся Элли вопиющими: для начала, поверив Кевину, они посчитали, что врет Джек Маршалл. Стали бы они так усердно копать вокруг него, если бы поверили ему? – Почему вы нам солгали? Она слишком устала и слишком опечалена, чтобы злиться на него. – Я запаниковал, – говорит Кевин, расслабляясь после признания. – Умер мальчик, а тебя видели, как ты с ним препирался… Я подумал, что этого все равно никто не докажет. Я не спал несколько недель, настоящее наказание для меня. Вот и подумал, что должен вам все рассказать. У меня теперь будут проблемы? Элли преодолевает в себе желание толкнуть Кевина так, чтобы тот отлетел. – Какой у вас размер обуви? – вместо этого смиренно интересуется она. – Одиннадцать с половиной. – Выражением лица Кевин сейчас напоминает кролика, попавшего ночью в свет фар. – А что? Харди с Томом и Джо находятся в комнате для работы с детьми. На треноге стоит видеокамера, и Том нервно моргает, глядя в ее объектив. Джо ведет себя более сдержанно, чем во время прошлого допроса, хотя молчание стоит ему немалых усилий, и это находит отражение в языке тела: левая нога его неконтролируемо подрагивает. – Мой компьютер сперли, – говорит Том, отвечая на первый вопрос. – В школе. Я оставил его в рюкзаке, и он пропал. Харди, опершись локтями на колени и сцепив пальцы рук, наклоняется вперед. – Том, ты должен говорить мне правду. Том в панике смотрит на Джо, которому удается прикусить губу. Харди кладет перед Томом прозрачный пакет с обломками компьютера, и тот густо краснеет. – Пол Коутс рассказал мне, что ты угрожал ему всевозможными оговорами, если он отдаст нам это. Джо явно потрясен. – Ты угрожал викарию? Том мрачнеет еще больше. – Я думаю, ты разбил его, потому что на нем были сохранены имейлы Дэнни, которые он посылал тебе, – высказывает предположение Харди. – Это те письма? Он вынимает из папки пачку распечаток. Том шарахается от этих бумаг, тогда как Джо, наоборот, склоняется, чтобы их прочесть. – Как вы их достали? В голосе Тома слышится страх. – Они сохранились на твоем сервере. Мы не увидели этого раньше, потому что Дэнни пользовался другим почтовым адресом, а не адресом своего домашнего компьютера. И ты – единственный человек, которому он писал с этого адреса. Собственно, нет, кроме тебя был еще один человек. Мы думаем, что Дэнни посылал эти письма со своего смартфона. – При упоминании о телефоне Дэнни Том, похоже, испытывает облегчение: теперь ему нужно хранить на один секрет меньше. – Кстати, откуда он у него? – Он сказал, что скопил из денег, которые ему платили за разноску газет, – говорит Том. – В этих имейлах Дэнни просит тебя держаться от него подальше. Он говорит, что не хочет тебя видеть и что вы с ним больше не друзья. Почему так? – Он сказал, что у него появился новый друг, – поясняет Том. – Кто-то, кто понимает его лучше меня. Харди обращает внимание на последнюю фразу: странная проницательность для такого юного мальчика. Похоже на повторение слов кого-то из взрослых. – А ты пишешь ему в ответ: «Я мог бы тебя убить, если бы захотел». Джо больше не может сдерживать свой родительский защитный инстинкт. – Ради Бога, это же всего лишь ребенок! – вмешивается он. – Это просто детские обиды. – Я сейчас разговариваю с вашим сыном, Джо. А не с вами. Джо неохотно усаживается на место, но видно, что его вспышка лишила Тома последнего мужества. Харди изо всех пытается надавить на него, пока ребенок полностью не закрылся. – Это ты убил Дэнни, Том? – Нет, – мотает головой Том. – Если ты говоришь неправду, могут быть очень серьезные последствия. Можешь сказать мне, что ты причастен к смерти Дэнни? Тут Джо окончательно не выдерживает. – Все, довольно! Если вы собираетесь допрашивать его в таком тоне, нам необходим адвокат. Харди переводит глаза с сына на отца и принимает решение. – Хорошо. Пока что мы закончили. Нам нужен будет образец его ДНК. После чего вы можете быть свободны. Они встают, чтобы выйти из комнаты. – Кстати, Том, какой размер обуви ты носишь? Том растерянно моргает от такой непоследовательности. – Пятый. Харди записывает. – А у вас какой размер, Джо? – Уф… – вырывается у Джо, как будто ему нужно над этим подумать. – Десятый. 61 Детектив-сержант Элли Миллер больше уже не ходит – она плетется, с трудом переставляя бесконечно уставшие ноги. С каждым новым шагом надежды ее понемногу тают. Направляясь к пляжу Харбор-Клифф, она не торопится. Она даже не догадывается, почему Харди вызвал ее на встречу именно сюда, на участок берега, который в течение нескольких недель был для них лишь местом преступления. Шум прибоя кажется ей невнятным бормотанием, шелест песка и гальки у подножия скал уносится ветром, затихая вдали. Она щурится на солнце, высматривая худую как щепка фигуру Харди. Но обнаруживает его, только опустив глаза вниз. Он сидит на песке, прижав колени к груди, на полпути от обрыва к линии волн. Лучи послеполуденного солнца освещают Харди, вдыхая в него жизнь: кожа его сейчас кажется золотистой, а волосы – рыжевато-каштановыми. Возможно, и после полиции у него есть какая-то надежда в жизни. – Они поймали Найджа Картера, – говорит она. Харди с трудом поднимается на ноги и отряхивает песок с костюма. Он смотрит на Элли так, будто она говорит на незнакомом ему языке. – Найдж Картер, – повторяет она. – Они нашли его. Он пытался укрыться в дюнах на фургоне Марка Латимера. Он снова за решеткой. Размер обуви у него десятый, – на всякий случай напоминает Элли. Ее слова не производят того впечатления, на которое она рассчитывала. «Все, он сдался, – думает она. – С него достаточно». Хотя он явно сломлен, она все равно завидует ему. Для Харди, по крайней мере, свобода неминуема. Элли не может представить времени, когда все это перестанет быть ее жизнью. Она просто не помнит такого, чтобы для нее это было иначе.