– Ваш сын живет с матерью? – После развода. Она ушла от меня сразу, как только началось разбирательство по делу Шаниной. Сыну тогда был год. В этом году он пошел в первый класс. – Разделкин буквально заставлял себя говорить. – Она не разрешает мне видеться с сыном, но на этот раз я не собирался идти у нее на поводу. Первый класс – это значительная веха. Я хотел, чтобы в этот день мой сын знал, что отец о нем помнит. – Вам удалось с ним встретиться? – Гуров понимал, что вопрос к делу не относится, но не задать его не мог. – Да, мы встретились. Каждый день виделись, пока она не узнала. Потом мне пришлось уехать. – Скажите, вы когда-нибудь видели этого человека? – Сыщик резко сменил тему. Он выложил на стол фото Пируева и следил за реакцией Разделкина. Тот Пируева узнал, Гуров сразу это понял. Однако Разделкин повертел фото в руках, положил на стол и произнес: – Нет, этого человека я не знаю. – Вопрос звучал иначе, – напомнил ему Гуров. – Я спросил, видели ли вы его, а не о знакомстве с ним. – Есть разница? – Разделкин сделал вид, что удивлен. Адвокат сделал попытку вмешаться, но полковник бросил на него такой красноречивый взгляд, что тот решил повременить. В конце концов, он тоже нарушил правила, и Гуров его за это не осудил. – Разница огромная, – терпеливо пояснил Лев Иванович. – Вот хожу я в один и тот же магазин на протяжении нескольких лет. Там регулярно встречаюсь с женщиной преклонного возраста, с седыми кудрями, смешной кошелкой в руках и странными кулинарными пристрастиями. Казалось бы, я могу считать, что знаком с ней, но на деле всего лишь видел ее много раз. Я не знаю ее имени, не имею представления о профессиональной деятельности, не назову адреса, где она живет. А вот соседа с нижнего этажа я знаю. Мне известно, где он живет, и кем работает, и как его зовут, потому что с ним мы общались, разговаривали, делились новостями. – Думаю, мой подзащитный уловил общую мысль, – за Разделкина произнес адвокат. – Скажите, какое отношение личность с фото имеет к нашему делу? – Этот человек был на мосту в то же самое время, что и ваш подзащитный. Я предполагаю, что гражданин Разделкин мог видеть его там. – Гуров решил раскрыть карты и заявил: – Этот человек подозревается в совершении серии убийств, совершенных на протяжении нескольких месяцев. – Какие доказательства? – вдруг вклинился в его монолог Разделкин. – То, что он был на мосту? Или, как в моем случае, потому, что полоумный Мосик вам об этом сказал? – Увы, доказательств его причастности к убийствам четверых человек достаточно много. Сам факт вашего признания в том, что этот гражданин действительно был на мосту, его участи не изменит. Нам жизнь облегчит, это да. – Гуров решил, что с Разделкиным лучше не хитрить. Пользы будет больше, но его судьба уже предрешена. – Кто он? – настаивал Разделкин. – Виктор Пируев, бывший ученый, – ответил Гуров. – Некогда группа людей обманным путем завладела результатами его научной деятельности, лишила этого человека работы, славы и денег. Спустя девятнадцать лет он решил отомстить обидчикам. – Вы в этом уверены? – Разделкин все еще колебался. – Меня тоже обвинили в том, чего я не делал. – Даю вам честное слово в том, что если у меня появятся малейшие сомнения в причастности Пируева хотя бы к одному из убийств, то я не дам делу ход, – спокойно проговорил Гуров. Разделкин ему поверил, рассказал, что видел Пируева на мосту. Собственно, поэтому он поднял голову и увидел Шанина. Пируев бежал по мосту. Движение привлекло внимание Разделкина, он поднял голову и наблюдал за этим человеком. Тот бежал так быстро, что с его головы слетела бейсболка. Лунный свет отразился от белоснежной пряди волос на левом виске. Он развернулся и бросился обратно за бейсболкой. В этот момент Разделкину стало видно его лицо. Он видел человека с фотографии. Глава 12 Малая родина. Какие чувства она вызывает у человека? У среднестатистического – ностальгию, умиротворение и, возможно, ожидание встречи с родными. Однако у Виктора Пируева она вызывала тоску, безысходность и боль. Печально? Разумеется. Дом, в котором вырос, улицы, по которым бегал босоногим пацаном, газетный киоск, давным-давно переоборудованный под продажу сигарет, знакомая скамейка, на которой ты вырезал имя девочки, своей первой любви. Он шел по тротуару, зачерпывая ботинками опавшие листья. Они шелестели, сопротивлялись, но поддавались натиску и покидали облюбованное место, повинуясь воле случайного прохожего. Вот так и человек. Облюбовал себе местечко, корнями к нему прирос и думает, что идиллия будет длиться вечно. Но появляется случайное обстоятельство, поддевает своим немытым башмаком, и он уже летит в неизвестность. Куда? Зачем? Как остановиться, вернуться туда, где тепло и уютно? Для него возврата в прошлое больше нет, скорее всего, не будет и будущего. Только настоящее, лишь этот момент, проживаемый в конкретную минуту. Осталось совсем немного, последний шаг. Зачем ему делать его? На этот вопрос больше ответа нет. Надо, да и все. Выбор, это для живых, а он, Виктор Пируев, уже умер, успел разложиться и истлеть. Мимо пробежал дворовый пес. Мокрым носом ткнулся в ботинок, недовольно фыркнул и помчался дальше. Смешной и счастливый. Как жаль, что невозможно навсегда остаться ребенком, когда незначительные пустяки, такие, как капля росы, упавшая за шиворот, травинка, сорванная из озорства, кружка парного молока, тайком выпитая в темном чулане, приносят столько радости, что хватает ее на месяцы. Почему взрослые такие лживые и подлые? Как так вышло, что они не могут оставаться добрыми и непосредственными? Остался всего день. Завтра он окончательно перестанет существовать как личность. Любви, сострадания, стыда и страха уже не осталось. Завтра исчезнет и ненависть. Последний объект, доступный ей, будет ликвидирован. Виктор Пируев исчезнет. Сожалеет ли он о том, что вместе с обидчиками перестанет существовать? Нет, нисколько. Это странно. Ведь по сути своей, от рождения он вовсе не злобный человек. Что теперь об этом рассуждать? Жребий брошен, мосты сожжены. Все как в лучших традициях мелодраматического жанра. Вчера Виктор снова видел Виталика. Тот сидел на скамейке в парке, ел мороженое и улыбался. Знает ли он, что улыбаться ему осталось всего два дня? Чувствует ли приближение смерти? Скорее всего, нет. Иначе не было бы улыбки. Странно, но к Виталику он не чувствовал ненависти. Даже обиды не было. Парадокс. Завтра Виктор убьет человека, к которому не испытывает ничего. Он позвонит ему сегодня, назначит встречу. Тот, разумеется, согласится. Все они так поступали. Когда у тебя рыльце в пушку и ты не знаешь, что ожидать от призрака, прибывшего из прошлого, тебе приходится соглашаться. Малика не в счет. Грязная, опустившаяся личность. Она и не сообразила, что пришел ее смертный час, даже не вспомнила его. Да и как вспомнить, когда они ни разу не встречались? Почему он выбрал ее на роль первой жертвы? Да потому, что он считал эту женщину главным злом. Не будь ее лаборатории, ничего у них не вышло бы. Они и начинать не стали бы. Вот почему она умерла первой. Еще и потому, что Пируев хотел, чтобы кто-то высказал вслух то, о чем он только догадывался. Малика – первый блин, который оказался вполне удачным, если допустимо так называть убийство. В двух шагах от Пируева остановился автомобиль. Он вздрогнул от неожиданности и отскочил от тротуара. Из машины выпорхнула длинноногая брюнетка, хлопнула дверцей и побежала в магазин. Виктор выдохнул, потер ладонью грудь. Область сердца в последнее время все чаще ныла. Да, нервы ни к черту, легкомысленной девчонки испугался. Так до ручки дойти недолго. Впрочем, плевать. Все равно ему скоро конец. Так или иначе. Он дошел до остановки, дождался нужного автобуса, сел в него и уехал. В здании местного отдела полиции, в кабинете, отведенном приезжим коллегам, собрался народ. Возглавлял компанию полковник Гуров. В Томске он находился третий день, прилетел вместе со Стасом, обосновался в гостинице и ждал наступления нового месяца. Через сутки приехал Еремин. Как ему удалось выбить командировку, он Гурову не рассказывал, лишь заметил, что сделать это оказалось непросто. По приезде в Томск охрану Виталия Хватова пришлось убрать. Сыщик побоялся, что преступник заметит наблюдателя и отложит задуманное еще на месяц. Оно Гурову нужно? Нет, конечно. Хватов получил четкие инструкции. Он знал, как действовать в случае, если встретит Пируева тогда, когда поблизости никого не окажется или тот выйдет с ним на связь. Лев Иванович собирался возобновить наблюдение, начиная с шести вечера тридцать первого октября. К этому времени Хватов должен вернуться домой и ни под каким предлогом не покидать квартиру вплоть до получения новых указаний. Да Виталик и не рвался на улицу. Будь его воля, он вообще из дома не выходил бы. Никогда и никуда. О том, что его все-таки сделали живцом, компьютерный гений узнал за три дня до назначенной даты. Гуров сказал ему об этом. Первой мыслью Хватова было уехать. Сбежать из города, спрятаться так, чтобы никакой Пируев его не нашел. Но сыщику удалось убедить программиста в том, что жизнь в подполье не вариант. Лучше перетерпеть один день, чем всю жизнь жить в страхе. В конечном итоге Хватов с полковником согласился. Теперь оставалось только ждать. В настоящий момент Гуров проводил инструктаж личного состава оперативной части городского отдела полиции. Двенадцать человек, включая сотрудников патрульно-постовой службы, слушали сыщика, вникали в суть операции. Он старался говорить четко, информацию выдавать дозированно, но так, чтобы до каждого из собравшихся дошло самое главное. Преступнику терять нечего. В самый разгар инструктажа у Гурова зазвонил телефон. – Началось, – сказал Виталик Хватов. – Рассказывай! – приказал ему полковник. Виктор Пируев позвонил Хватову на мобильный. Как он узнал номер? Проще простого. Реклама с контактами компьютерного гения много лет гуляла по просторам интернета. Только тупой и ленивый не нашел бы его номера. Пируев не представлялся, начал разговор с предъявления претензии. Помнишь, мол, завлаба Шанина, которому ты помог украсть перспективный проект? Так вот, Шанин мертв. Сушко тоже. Список продолжи сам. В десять увидимся на территории бывшего военно-медицинского института. Ответа он не ждал, подтверждения намерения прийти не требовал, просто отключился, и все. Виктор был уверен в том, что Хватов придет. На то и был расчет. Именно на недосказанность. Гурову было непонятно одно. Пируев ведь практически признался в том, что убил Шанина и Сушко. Зачем? Почему он думает, что после такого признания Хватов на встречу придет? Это очень глупо и опрометчиво. Однако времени на размышления у сыщика не оставалось. Нужно было скорректировать план действий. Еще ранее они с Крячко решили, что следует привлечь к делу томских коллег. Земля этим людям знакома, ориентируются они здесь намного лучше, чем москвичи, значит, им и карты в руки. Узнав, что из себя представляет бывший военно-медицинский институт, Гуров порадовался, что заранее побеспокоился о подкреплении. Группа из трех человек в составе Крячко, Еремина и самого полковника никак не смогла бы охватить всю территорию. Хватов должен был приехать к зданию института ровно к десяти, воспользоваться своей машиной, чтобы не спугнуть Пируева. Но в половине девятого Виталик вдруг снова позвонил и сказал, что никуда не поедет. Пусть даже его за это со света сживут, он все равно из дома не выйдет и на встречу с Пируевым не пойдет. Гуров попытался его уговорить, но понял, что напрасно теряет время, и отказался от этой затеи. Он велел ему отдать ключи от машины сотруднику полиции в штатском, который занимал пост у дома, и катиться ко всем чертям. Ключи Хватов отдал. Охранник перегнал машину полковнику. Оперативной группе Гуров объявил, мол, работаем по первоначальному плану. Все остальное – моя забота. – Что делать собираешься? – спросил Стас. – Поеду вместо Хватова, – ответил Гуров. – Не прокатит, – заявил его напарник и покачал головой. – Думаю, на этот раз прокатит. Все равно других вариантов у нас нет. – Лев Иванович взглянул на часы. – Все, парни, по машинам. Оперативная группа рассредоточилась. Крячко занял место в машине Еремина, Гуров сел за руль автомобиля Хватова. От отдела они отъехали вместе, дальше разделились. К заброшенному институту можно было подкатить с трех сторон, этим и решил воспользоваться Гуров. Вместо того чтобы отправлять группу захвата на место раньше назначенного времени и рисковать быть замеченными Пируевым, сыщик счел необходимым занять позиции чуть позже, когда Виктор будет занят беседой не с Хватовым, а с ним самим.