— А ничего. Призрак больше не появился. Парень сходил с ума, зная, что его арестуют, а призрака нет, и что делать, он не знает. И в конце концов он попросил о помощи. — Вы верите в эту историю? Совершенно неправдоподобная! — Я же психолог. И как священник я имею опыт с признаниями многих людей. Я понимаю, когда человек лжет. — Но он больной человек, он мог поверить в свои собственные фантазии! — Мог. Если бы не сохранил послания призрака. — Что??? — Призрак велел ему сразу уничтожать записки. С первой он так и сделал. А вторую сунул в карман и забыл порвать и выбросить. — Вы ее видели? — Видел. Сейчас она у карабинеров. Конечно, стиль изложения мыслей устно и письменно может различаться, но письма определенно писал другой человек. — Ничего себе… но другой человек не мог знать о снах Леонардо. О его мечтах о детях… — Если он сам о них не рассказал. — Покачал головой дон Доменико. — А кому он мог рассказать? Коллеге по работе? Вряд ли. — Психологу! — Роберто вопросительно посмотрел на дона Кристиана. — вы ведь тоже об этом подумали? — Теперь это дело карабинеров. У них послание призрака, отпечатанное, кстати, на компьютере. Продвинутые ныне призраки! — Он исповедался? — вдруг вспомнила Саша колебания парня. — Да, но это останется между ним и Богом. Чтобы вы не мучились, скажу, что ничего, что могло бы помочь в этом деле, он не сказал. В Кастельмонте троица ехала в задумчивости. Всех мучил один и тот же вопрос. Какая инсценировка, чтобы убить одну и ранить другую девочку! Втравить несчастного парня, сыграв на его тайных фантазиях. Но зачем? Кому это надо? — Может быть, ему надо было убить только Веронику, а чтобы отвести подозрение, он и придумал эту фантасмагорическую историю? Поэтому и велел самому найти вторую девочку, это было уже не важно. — Думаю, у карабинеров достаточно информации, — ответил дон Доменико. — Разберутся. — Главное, чтоб не пошли простым путем и не осудили парня, посчитав все его фантазиями. Он, конечно, виновен, сомнений нет, но главный виновник останется за кадром. — А может, так оно и есть на самом деле? Все настолько невероятно, я даже не знаю, что думать. — Если бы не опыт дона Кристиана, я бы тоже так думал. — ответил священник. — Но обычно дон Кристиан не ошибается. * * * Филиппинец Мануэль Люсеро уговорил отпустить его из больницы. Перелом прекрасно заживет и дома, на операцию он не согласился, как срастется, так срастется. Денег нет, а страховка операция не покроет. Анджелика сумела устроиться еще в пару домов поблизости и теперь все заботы о них двоих лежали на ней. Мануэль клялся сестре, что скоро встанет на ноги, и тогда у них все наладится. — Как я мог не убежать? Мы чужие в этой стране, денег на адвокатов нет, обвинили бы в убийстве, и в тюрьму. Он с трудом верил, что никаких вопросов у полиции к нему нет. Кроме одного: опознание по фото мужчины, который был в спальне хозяйки. Мануэль ни минуты не колебался: — Был бы он таким, как все, я бы может и не узнал. Но он такой высокий, кудри, конечно, это он, точно, он! Впереди ждало опознание «вживую», в участок Мануэля обещали привезти полицейские. Эксперты несколько дней работали с картами и показаниями спидометра старого такси. Зная точно несколько точек, где находилась машина Алессии, они же смогли приблизительно определить населенные пункты, где девушка могла подобрать убийцу. Никаких вызовов с пульта не поступало, телефона у Алессии не было, значит убийца сел где-то по дороге. Вспомнили показания свидетелей в деревне Кверчаросса, где машину якобы видели дважды, а потом свидетель уверял, что в такси сел местный керамист- artigiano. Теперь у полиции было фото подозреваемого. Сильвано Бевилакуа по прозвищу Леоне пригласили для беседы. Он вел себя вальяжно, шутил, заверил полицию, что никаких особых отношений у него с Альберикой Фило дела Торре не было, общались как со всеми остальными, на светских мероприятиях. Опознал садовник или кто он там- дворник? Ну, это просто смешно. Какой-то иммигрант — и уважаемый человек. Слово одного против слова другого. От сдачи анализа ДНК Бевилакуа отказался. Судья-магистрат тоже пожал плечами, увидев запрос на ордер: — Вы из-за показаний этого филиппинца собираетесь брать ДНК у уважаемого человека? Синьор Бевилакуа известный журнаист, нам только статей в газетах о произволе полиции не хватало! Будут другие улики — приходите. Полиция носом землю рыла, ища следы Бевилакуа, в первую очередь в ближайших к Кверчароссе деревнях. И наконец, в баре городка Барберино им повезло. Бармен опознал журналиста, вот только не был уверен, что все произошло в ту ночь — но точно помнит его в своем баре, журналист встречался с кем-то, а потом оставил машину возле бара и уехал на такси. Еще раз повезло с камерами: на отделении банка недалеко от бара была камера, которая зафиксировала проезд машины, принадлежавшей по номерам Бевилакуа в вечер убийства. Обратно машина проехала лишь на следующее утро. Жаль, что обзор у камеры не позволял увидеть территорию возле бара, и доказательств, что именно Бевилакуа сел в такси, не было. Такси тоже попало на камеры. Но как не увеличивай кадр, реальная жизнь не кино, такой четкости не добьешься, и кто сидит в машине не определишь. И тогда Массимо, который приказал подчиненным присматривать за журналистом, пошел на нарушение. Он подъехал к флорентийскому бару у дома журналиста, где тот, по сообщению «наружки», пил кофе, вошел, подождал, когда Бевилакуа заплатит и уйдет, забрал чашку и сбежал из бара. Уговорив экспертов сделать анализ, он получил ДНК, соответствующую ДНК убийцы. Лука хватался за голову и долго орал на Массимо и его команду: — Вы спятили? Куда я пойду с этими бумагами? Вы хотите с работы вылететь? Вы соображаете, что натворили, и что будет в газетах, если Бевилакуа обо всем узнает? — и понес повинную голову судье-магистрату. Тот за голову схватился. — Вы с ума сошли, вице-квестор? Pazzo, assolutamente pazzo! — Я вашу украденную чашку и незаконный анализ должен записать, как основание для выдачи ордера? К этому времени получили распечатки номеров с телефона журналиста. Опять же косвенная улика, но он и Альберика часто звонили друг другу, потом звонки прекратились и возобновились лишь в день убийства. Журналист развел руками, он даже не помнит, о чем они говорили, возможно, Альберика звонила по поводу светского раута в честь десятилетия ее семейной жизни, он даже не представляет, о чем шел трехминутный разговор. Лука в конце концов убедил судью: — Мы собираем непонятные косвенные улики, когда есть всего один анализ для подтверждения виновности или невиновности журналиста. Мы живем в 21 веке, и если человек подозревается в совершении убийства, даже двух убийств, мы обязаны взять анализ. Ордер был получен. Анализ ДНК подтвердил идентичность с частичками, найденными на теле Альберики и под ногтями Алессии. Сильвано Бевилакуа арестовали. * * * — Я не хотел ее убивать! Все вышло совершенно случайно! Я хотел прекратить с ней отношения, я говорил ей много раз, что нам надо расстаться. — Красивая, богатая женщина из высшего общества, где вы всегда вращаетесь, о чем еще можно мечтать? А вы решили расстаться. — Все начиналось прекрасно. Было свежо, интересно. Альберика постоянно появлялась на вечерах или приходила в гости одна. Все знали, что такой у них брак, ей нравилось блистать в провинции, а муж работал в Милане, где и без нее было достаточно красавиц благородных кровей. Хотя нет, я неправильно выразился. Как раз блистать ей не нравилось, но нравилось осознавать, что здесь она звезда и это было само собой разумеющимся. Альберика была интровертом, предпочитала тихие вечера дома и не собиралась привыкать к жизни в Милане, даже короткие поездки ее тяготили. Совсем не похожа на свою мать! Вот графиня Марина и в Милане стала бы звездой. Мы познакомились у кого-то из знакомых, я теперь и не вспомню, у кого. Я знал, кто она такая, она знала меня. Через какое-то время, не сразу, мы начали общаться чаще, а потом вспыхнуло чувство. — И куда же оно потом делось? — А вы верите в вечную любовь, vice-questore? Ее не существует! Я думал, Альберика понимает правила игры, принятые в нашем кругу. И то, что нужно было скрываться, встречаться в тайне, придавало пикантность. Об одних романах знают все, о других никто никогда не узнает, ну это при условии, что встретились взрослые, благоразумные люди, которым есть, что терять в своей жизни. — С Альберикой было не так? — Сначала все было замечательно. Она даже ожила, и опал кокон ее вечного безразличия. Но через полгода она стала говорить, что ей нужно расстаться с мужем и мы сможем встречаться открыто и потом пожениться. — Вы не хотели создавать семью?