Анна чувствовала себя победительницей. Как она и думала, мадам Бушар не стала ничего выдумывать, а просто подготовила деньги и привезла в указанное место. Место Анна тоже выбрала идеально: заброшенная полуразрушенная ферма стояла на окраине городка. Дорога к ней вела только одна, а по периметру она была засажена кактусами, которые разрослись за последние десять лет. Это было обычным делом у местных жителей с низким достатком – вместо забора сажать кактусы. Укол их шипов, мелких и острых, обрекал на невероятно сильные боли – во-первых, от самих проколов мелких шипиков, а во-вторых, потому что бóльшая их часть абсолютно незаметна для человеческого глаза, а значит, невозможно вытащить их вовремя, и постепенно ранки начинают гноиться. К ферме подходила только одна дорога, которая уже порядком заросла. Анна еще с утра пристроилась в бывшем домике сторожа и стала ждать. Мадам Бушар подъехала на машине и выглядела озадаченной и настороженной. Она и так уже совершила подвиг, выбравшись из шикарного ухоженного Сен-Жан-Кап-Ферра и приехав в такой бедный, заброшенный закуток. Гордость за этот подвиг вместе с отвращением читались на ее красивом, высокомерном лице. Она остановилась недалеко от почтового ящика, как и было указано в инструкции, открыла дверцу шикарной машины, и ее нога в изящной туфле ступила на выжженную солнцем пыльную землю. Сделав всего один шаг, она ойкнула и дернула ногой. А потом медленно проковыляла до ящика и обратно к машине. Подождав еще час для надежности, Анна забрала деньги и отправилась домой. Все получилось даже проще, чем она ожидала. Ей надо было вернуться на работу, но с несколькими тысячами евро в сумке вытирать пыль за тридцать евро в час уже не хотелось. Сегодня можно и пропустить денек. Если подумать, то это намного выгоднее, чем продавать украденные вещи. Хотя бы годик такого урожая – и она сама сможет поселиться на Кап-Ферра. Но сначала нужно обеспечить будущее своим мальчикам. Она пришла домой и первым делом позвонила отцу. – Надо тебе уже вернуться домой. Негоже это, чтобы дети росли, как сироты, без матери. – Отец, ты опять за свое! Я это делаю ради них. Ради их будущего. Ради тебя. – Лучше семье быть вместе. И мне, старому, хочется полюбоваться на тебя под конец жизни. – Не говори так. Ты у меня еще молодой! Еще женим тебя на самой красивой девушке из деревни, – попыталась она развеселить старика. – Скажешь тоже! – Как мальчики? – Дочка, приезжай домой. Мальчикам нужна мать. – Они не слушаются? Я им скажу, чтобы они слушались. Что они натворили? – Пока ничего не натворили. Взрослеют. Я уже старый, присматривать за ними не могу. Раз – и нет никого, они уже сбежали. Приходят под утро. Я иногда и не знаю, спали они или нет. – Я сегодня же с ними поговорю! Они занимаются? – Да вроде занимаются. Но, сама знаешь, я проверить не могу. – Я приеду на Новый год, хорошо? Вместе соберемся за столом, как раньше. Подарков привезу! Будете у меня самые модные. – Не надо их так баловать, Анна. Не нужно им столько всего. Мы росли совсем по-другому. – Отец, мы жили в нищете, а иногда голодали. Я не хочу, чтобы они прошли через это. К тому же они мальчики. Им нужно получить профессию, потом кормить свои семьи. Я постараюсь здесь все дела удачно завершить и через год-два вернуться. Заживем как господа. – Лучше б ты приехала, дочка, – обреченно повторил отец. – Я же говорю: на Новый год приеду к вам. Обещаю. А пока запиши номер перевода. Я отправила вам денег, побольше в этот раз. Положив трубку, Анна накатала длинные эсэмэски сыновьям: о том, что надо слушаться деда, продолжать учиться и вести себя прилично. И в конце спросила, что им привезти на Новый год. Действительно, пора уже думать о том, чтобы вернуться домой. Но как тут вернешься, когда такие деньги сами прыгают в карман? Дома что? Деньги рано или поздно закончатся, а такой возможности больше не будет. «Нет, надо заработать себе на достойную старость. У себя дома буду, как мадам Бушар, в шелках ходить». Глава 32 – Люк, удалось что-нибудь найти по нашему крестоносцу? – Пока ничего. Детали дела не вызывают подозрений. Проверили всех свидетелей – на допросе никто ничего важного не говорил. Все улики как улики. На первый взгляд все сходится. Вызывает подозрение только самый первый допрос, где он путался в показаниях. Но у него в крови было обнаружено столько алкоголя, что он сам не знал, что несет. А вы нашли что-то, капитан? – И я не нашел. Давай-ка завтра съездим в тюрьму и допросим еще раз этого заключенного. Четыре года прошло, он уже и не помнит, в чем признался. Мы можем показать ему фото нового трупа и посмотреть на его реакцию. – Вы хотите привлечь к расследованию убийства заключенного? – Я хочу найти убийцу нашей жертвы, Катрин Нуар. И, учитывая, что у нее на плече оставили крест, как у тех девушек, хочу убедиться, что виновный наказан, а не разгуливает на свободе. Телефон капитана зазвонил. – Да, Поль… Ты уверен? Нет, я нисколько не сомневаюсь в тебе… Хорошо, спасибо. – Есть новости, капитан? – Вы просто не поверите, какие! Зовите сюда нашу подругу. Глава 33 – Итак, мадемуазель Дюпри, в вашей сумке обнаружили окровавленный нож, завернутый в шарф жертвы. Как вы можете это объяснить? – Объяснять подобные вещи – это ваша работа. Не моя. – Вы разве совсем не хотите помочь следствию? – Я вам помогаю. Я работаю, плачу налоги и тем самым обеспечиваю оплату труда доблестной жандармерии. – Как шарф и окровавленный нож попали в вашу сумку? – Не знаю. Я вижу этот нож первый раз. А вы должны предъявить мне обвинение или отпустить. – Мы вас отпустим. Тем более что открылись новые обстоятельства по делу. – И вы мне, конечно, не скажете, какие? – Кто и когда мог положить эти предметы вам в сумку? – О! Вы все же верите, что это не мое? Здорово! – Мадемуазель, поводов для смеха нет никаких. В вашей сумке был найден нож, предположительно такой же, каким убили жертву. Завернут он был в шарф вашей убитой подруги. На ноже были остатки крови. Свиньи. – Свиньи? – вздрогнула Ирэн. – Свиньи, – подтвердил Николя. – Рабочих версий у меня только две. Или вы подложили его сами и сами же сообщили анонимным звонком, что он у вас… – Зачем мне это надо? – Чтобы отвести подозрения. Или же вас кто-то хочет подставить. Примитивно и непродуманно, но все же. Есть, правда, и третий вариант – вас кто-то хочет напугать. Или предупредить. Ирэн молчала, и Николя, подождав немного, продолжил: – Вы выйдете отсюда – и что дальше? Останетесь один на один с опасностью. – То есть все время, что я провела здесь, я провела благодаря вашей заботе? Вы просто защищали меня от опасности? – Вы напрасно дерзите. На свободе вы действительно больше уязвимы. Кто угодно может достать вас. – Капитан, вы меня отпускаете или задерживаете? – Я вас отпускаю. Думаю, что на свободе вы наделаете больше ошибок и выдадите себя. Если вы виноваты, максимум через три дня я докажу вашу вину. Или же вы послужите приманкой для тех, кто в этом замешан. Мне подойдет любой из этих вариантов. – Капитан, – обратилась к нему Ирэн. Николя повернулся и показал всем своим видом, что ловит каждое ее слово. – Вы мерзкий. Ирэн поехала домой, мечтая о дýше, чтобы смыть с себя запах заключения и дух камеры. Ей казалось, что ужасный унитаз и соседка пропитали насквозь своим омерзительным запахом ее волосы, одежду и даже мысли. «Жандармы, похоже, не собираются искать виновного. Если я окажусь более-менее подходящим вариантом, то глубоко копать в поисках правды они не будут. А может, им и не нужна правда. Может, они как раз хотят ее скрыть. Капитан ведет себя так, будто в чем-то замешан. А вдруг он выпустил меня только для того, чтобы было легче до меня добраться? Или чтобы до меня добрались те, кто убил Катрин и подкинул мне нож. Второе тело, больше улик, легче расследовать. Ну уж нет! Ни приманкой для убийц, ни козлом отпущения для полиции я становиться не собираюсь! И уж тем более не собираюсь “пойти по кругу” в тюрьме. Я сама узнаю, кто убил Катрин, а потом с этими данными пойду в газеты – на случай, если жандармерия коррумпирована. Газетчики точно все обнародуют.» Подойдя к двери квартиры, Ирэн обнаружила, что она не заперта. – Да ладно! Опять? Бесшумно зайдя внутрь, она взяла в руки тяжелую металлическую статуэтку, стоявшую при входе на столике, и сразу поняла, что это лишнее. Не потому, что в прошлый раз стеклянная пепельница не спасла ее от удара в ухо, а потому, что в квартире был полный разгром. В прихожей, в гостиной и спальне все валялось на полу. Ящики были выдвинуты, вещи перевернуты, матрас и подушка порезаны. Кажется, проверили каждый сантиметр, вспарывая, ломая и выворачивая наизнанку. «Они искали что-то у Катрин и не нашли. Теперь это же ищут у меня, – подумала она. Вдруг взгляд Ирэн упал на аквариум. – Шерстка! Шерстка! Нет, нет, нет!» Ирэн подбежала к аквариуму, но рыбка плавала брюшком вверх.