– А, Уилл, хорошо, что ты пришел. Входи и скажи мисс Хантер: она обязана взять эти деньги. В виде благодарности за все, что она сделала для нашей семьи, – быстро произнес Маркус и махнул внуку рукой, приглашая подойти ближе. – Но это слишком много! – запротестовала Нэнси. – Я не могу их принять. И подтолкнула чек ему обратно. Маркус встал и обошел стол, по пути задев одну из фотографий. – О господи, мне давно надо навести в этой комнате порядок, – сказал он и поставил снимок обратно на место. – Ах, Луиза, дорогая моя жена. Будь она жива, наверняка настояла бы, чтобы я дал вам даже больше, Нэнси. Я это просто знаю… Знаю и все. Его тон смягчился, и тут Маркус увидел, что Уилл и Нэнси внимательно на него посмотрели. Он прочистил горло и быстро добавил: – У вас книжный магазин – вы такая же поклонница книг, как и она. Нэнси бросила взгляд на фотографию. Теперь, зная, каким безжалостным может быть Маркус, ей было странно видеть его сентиментальный порыв при упоминании жены. Должно быть, он и правда ее очень любил. На снимке очень красивая женщина, с длинными, волнистыми волосами, прислонилась к винтажной спортивной машине и улыбалась в объектив. Однако, присмотревшись к фото, Нэнси вдруг почувствовала, будто ее ударили обухом по голове. – Шикарное авто… – сказала она. – Да, бабушка эту машину очень любила, – сказал Уилл. – Но потом ей пришлось от нее избавиться, я только запамятовал почему. Он повернулся к деду и тут же нахмурился. Маркус Рот стоял смертельно бледный и в упор смотрел на них, в его лице не осталось ни кровинки. Нэнси опять перевела взгляд на фотографию и вдруг поняла, что ее так поразило. – Тот самый шарф… – громко произнесла она. На снимке шея Луизы Рот была обмотана желто-голубым шелковым шарфом. Который Нэнси видела и раньше. Она потрясенно смотрела на снимок. Единственной уликой после аварии с ее отцом был шарф, найденный рядом с его автомобилем. Желто-голубой. Дорогой. Из лондонского магазина «Либерти». Тот самый шарф, в котором на фото щеголяла Луиза Рот. У Нэнси в жилах застыла кровь. Маркус зашел за стол, загородив собой фотографию, и подтолкнул ей обратно чек. – Вы должны принять эти деньги. Скажи ей, Уилл, – поспешно добавил он. Тот неуверенно переводил взгляд с деда на Нэнси и обратно, не зная, что делать. – Это была она, – медленно произнесла Нэнси, подняла голову и посмотрела Маркусу прямо в испуганные глаза. – В ту самую ночь, когда разбился мой отец… за рулем второй машины сидела ваша жена. Все так и было? Она сбежала с места происшествия, бросив моего отца умирать. Одного. Ей показалось, что мир вокруг замер, и она умолкла, ожидая, когда Маркус заговорит. Но ужас на его лице и без того уже все ей сказал. Нэнси резко вскочила на ноги и оттолкнула от себя кресло, с пронзительным скрежетом проехавшее по полу. – И что теперь? Вы решили меня этим купить? Она в гневе схватила чек и разорвала его на две части. – Дедушка? – воскликнул Уилл. – Ну скажи же ты, что это неправда! – Я не знал, что это был ваш отец, – ответил Маркус, подняв на Нэнси глаза. – И понял это только из статьи Джонатана, который написал, что вы потеряли его шестнадцать лет назад. Потом просмотрел сообщения о той аварии. Узнал, что единственной уликой был найденный на месте происшествия шарф. И тогда мне все стало ясно. – Ты хочешь сказать, что Нэнси права? – спросил Уилл, качая головой. Маркус вздохнул, зашел обратно за стол, тяжело опустился в кресло и обхватил руками голову. – Моя жена была чудесной женщиной, но ей приходилось сражаться со многими демонами. Она привыкла время от времени выпивать. Со временем ситуация только ухудшалась. Я пытался ей помочь, остановить ее, но так и не смог. Когда нас обворовала Энн Уокер, мы отгородились от деревни. Сначала думали, что только на время, пока не уляжется скандал, но алкоголизм Луизы тогда уже вышел из-под контроля, и скрыть его от кого-либо не представлялось возможным. В итоге мы прекратили с жителями деревни всякое общение. Знаю, все думали, будто у нас здесь всегда полно гостей, что мы считаем себя выше сельчан, но на самом деле все было совсем не так. Все светские мероприятия, положенные бизнесом, мы проводили в Лондоне без моей жены. Сюда же никто никогда не приезжал. – Маркус вздохнул. – А потом наступил тот самый вечер. Я спрятал ключи от машины, но она их нашла и поехала кататься, хотя в таком состоянии этого нельзя было делать. А когда, наконец, вернулась домой, с ней случилась истерика. Мне пришлось успокаивать ее чуть ли не до утра, и только после этого она рассказала мне, что произошло. По ее словам, шел проливной дождь, стояла темень, и было очень плохо видно. Едва вписавшись на большой скорости в поворот, она выскочила на встречную полосу. Сказала, что навстречу ей неизвестно откуда вынырнул автомобиль. Она попыталась отвернуть, но не смогла… Зато смог другой водитель – только для того, чтобы… У него упал голос, он тут же смолк. – …только для того, чтобы врезаться в дерево, – довела за него до конца мысль Нэнси. – Господи Иисусе, – прошептал Уилл. – По ее словам, она вышла из машины, но сразу поняла, что второму водителю не выжить. Потом запаниковала и умчалась прочь. Но пережить это, Нэнси, она так и не смогла. Маркус поднял голову и добавил: – Знаю, это вас не утешит, но… Моя жена не умерла от рака… Она покончила с собой… Глава 47 Нэнси не знала, что и думать. В гибели ее отца была повинна Луиза Рот. Именно из-за нее случилась авария, в которой он разбился, когда ей было десять лет. Луиза села за руль в пьяном виде, а потом в панике бежала с места происшествия, на долгие годы оставив их с бабушкой гадать, что же случилось в тот вечер. После этого Маркус, по его собственным словам, отошел от семейного бизнеса и спрятался от всех в Рот-Лодже, заботясь о том, чтобы ни одна живая душа не докопалась до истины. На вечеринке в честь помолвки внучки он впервые отступил от этого правила, и в их дом опять пришла смерть. Нэнси шагала по Дэдли-Энду, вся оцепенев, и даже не заметила, что пошел ливень. Когда Маркус ей все рассказал, она пулей вылетела из его кабинета, выскочила в дверь и помчалась вперед со всей скоростью, на какую только были способны ее ноги, перейдя на шаг, только когда дом на холме скрылся из вида. А потом она бесцельно побрела куда глаза глядят, пытаясь осмыслить услышанное и не обращая внимания на дождь. – Да как она могла? – в ужасе воскликнула Нэнси. Как вообще можно было скрыться с места подобной аварии? А если ее отец был еще жив? Что, если бы его спасли, обратись она вовремя за помощью? По щекам девушки катились слезы, смешиваясь с каплями дождя, от боли в груди было нечем дышать. Она подошла к автобусной остановке и опустилась на мокрую скамью, не в состоянии идти дальше. Но потом последовало откровение: Луизу настолько преследовали видения той аварии, что она свела счеты с жизнью. По лицу Уилла стало понятно: в семье никто ничего не знал. Все эти годы Маркус скрывал от них правду. Старался всех защитить. Да и потом, что ни говори, репутация. Вот о ней Роты, все до единого, заботились всерьез. Маркус держал двери своего дома закрытыми для гостей до той самой вечеринки. Может, их семья проклята? Похоже на то. За ними словно тянулись разруха и смерть. Нэнси никогда не было так жалко Люси, как в этот момент. Это же надо было выйти замуж, чтобы попасть в семью, где все так запутано и сложно. Да и ее отец тоже много лет назад оказался у них на пути. И стараниями этих роковых Ротов, отягощенных грузом собственных проблем, их обоих слишком быстро не стало на этом свете. Какая страшная трагедия. Нэнси не могла поверить, что Маркус пытался ее купить, узнав, кого именно погубила его жена. Можно подумать, на свете найдется сумма, способная это исправить! Ничто и никогда не вернет ей отца. Он ушел навсегда. Это было шестнадцать лет назад, но в этот момент ее пронзила столь же острая боль, как в тот день, когда бабушка сообщила ей страшную новость об аварии. – Нэнси! К автобусной остановке подъехала машина, и из нее тотчас выскочил водитель. – Ты же вся промокла! Забирайся в салон. Пожалуйста! Нэнси подняла глаза, увидела сквозь слезы Джонатана, который склонился к ней и взял за руки, и произнесла: – Она бросила его одного умирать… – Мне звонил Уилл, – ласково сказал он ей, – и все рассказал. Он так за тебя волновался. Я где тебя только не искал. Давай мы с тобой сейчас сядем в машину. Пожалуйста. Ты вся мокрая. Он помог ей встать, Нэнси будто во сне подошла к машине и села. Джонатан захлопнул дверцу, обежал капот и устроился рядом. Когда дождь остался снаружи, они на несколько мгновений застыли в молчании, нарушаемом лишь барабанным боем капели по крыше. – Я даже поверить не могу… после всех долгих лет… – сказала Нэнси и повернула к Джонатану заплаканное лицо. – Мне так жаль, Нэнси. Мне тоже трудно поверить, что человек может просто взять и уехать, – сказал он, протянул руку, будто к рычагу переключения передач, но на самом деле чтобы взять ее ладонь. – Все это время Маркус Рот знал правду, но тщательно ее от всех скрывал. Уилл сказал, что его бабушка покончила с собой. Один-единственный вечер, и так много трагедий. – Все это время мне не давала покоя ужасная мысль: а что, если папа сам был во всем виноват? Что, если авария случилась из-за него? Что, если он врезался в дерево по собственной вине? И вот теперь я знаю, что это не так. Боже мой, как же я скажу об этом бабушке? – Я поеду с тобой и буду рядом. Так тебе будет легче ей все рассказать, – пообещал Джонатан. Он потянулся к ней и обнял за плечи. Нэнси прильнула к нему, спрятав голову. – Спасибо, Джонатан, – прошептала она, безмерно радуясь, что он у нее был. – Я всегда буду рядом, – прошептал он в ответ, – всегда. И нежно поцеловал ее в макушку. * * * После утренних откровений ни у Нэнси, ни у Джейн не было никакого настроения идти в «Белый лебедь» на традиционную вечеринку в честь Нового года. Но друзья в этот праздник отказались бросить их одних. В итоге Джонатан, Пенелопа с Китти и преподобный отец Уильямс с Глорией пришли в коттедж к Нэнси и Джейн, ну и, разумеется, к Чарли. Хантеры не горели желанием распространять по деревне о Ротах слухи, но все же рассказали обо всем, а когда зашли викарий с женой узнать, как они, тоже не смогли ничего скрыть. Нэнси думала, что и стараться не стоит. Роты долгие годы считали себя выше правосудия, однако правда все равно всплыла. Они порушили в деревне не одну жизнь, но Нэнси была полна решимости больше ничего такого не допустить. И надеялась, что теперь они, в конце концов, отсюда уедут. А уж желания кого-то из них снова встретить у нее не было и подавно. Они сидели в уютной гостиной с напитками в руках, в камине потрескивал огонь, никто не чувствовал никакой радости, но оттого, что им, наконец, удалось вместе собраться, было как-то легче. Китти свернулась калачиком рядом с Чарли и что-то читала, взрослые же тихо обсуждали события последних недель. В какой-то момент Джейн прочистила горло, и все повернулись к ней. – Нет, мы не должны горевать, – решительно заявила она, – мой Джордж этого бы не хотел. Нам надо сосредоточиться на только на одном: теперь мы знаем, что с ним произошло. Случилась страшная авария, печальный итог которой мы все хотели бы изменить, но это не в наших силах. По крайней мере, нам известно, что его не в чем упрекнуть, что он ни в чем не виноват. Сегодня канун Нового года, который мы, несмотря ни на что, просто обязаны предвкушать. Вот чего хотел бы Джордж, ты согласна со мной, Нэнси? Та кивнула. Папа всегда был оптимистом. Он открыл книжный магазин, специализировавшийся на продаже детективов, хотя все вокруг только и говорили, что шансов на успех у него ноль. А когда его бросила жена, в одиночку воспитал маленькую дочь. Причем делал это все с доброжелательной улыбкой на лице. – Ты права, бабушка. Мы, наконец, узнали правду, и теперь, будем надеяться, он упокоится с миром. Вместе с Люси Рот. В нашей деревне произошло столько трагедий. Последние несколько недель выдались трудными, но мы их пережили и пережили вместе, потому что в Дэдли-Энде всегда и все делается только так. – Это точно, – согласился викарий и поднял бокал. – Давайте выпьем за Джорджа Хантера и нашу горячо любимую деревню.