– Он точно скажет, что следственную информацию нельзя передавать человеку, остающемуся под подозрением. Это их обычная отговорка. Я знал это, поэтому не стал просить вчера вечером. – Ты хочешь сказать, что со мной прокатит, раз у меня есть алиби? – По крайней мере, они не смогут отказать тебе под предлогом, который я назвал. Они скажут что-то вроде того, что опасаются, как бы эта информация не попала к третьим лицам. Так что стой на том, что никому ее не покажешь. – Поняла, попробую. – Действуй. Огромная разница – иметь эту информацию или не иметь… Так, встречаемся у входа в десять часов. Не опаздывай. – На этом Такэси, не дожидаясь ответа, дал отбой. «Да, этого еще не хватало», – подумала Маё. Когда после завтрака она вернулась в номер и занялась макияжем, пришло сообщение от Момоко. Та писала, что обзвонила всех учеников и учителей, кого смогла вспомнить. Сообщала, что с количеством выпускников неясно, но одноклассников на поминальной ночи сегодня будет много. Закончив с макияжем, Маё поблагодарила ее в ответ. И, глубоко вздохнув, набрала номер Какитани. Тот тут же взял трубку и спросил напряженным голосом: «У вас появилось что-нибудь новое?» Когда Маё спросила про смартфон, в голосе на том конце послышалось разочарование. – Ах вот вы о чем… Извините, но я просил звонить, если у вас появятся соображения по поводу расследования дела. – Он говорил мягко, но, как и предполагал Такэси, на ее просьбу ответил отказом. – Понятно. Но я была бы благодарна, если б вы показали мне его почту, или сообщения, или журнал телефонных звонков. – Вот чего вы хотите… – Прошу вас. Какитани задумался: – Тогда подождите немного. Очевидно, он советовался с кем-то – может быть, с Когурэ. Был слышен голос Какитани, но слова звучали неразборчиво. – Извините, что заставил ждать, – Какитани вернулся к разговору, – но, к сожалению, сейчас это невозможно. – Почему? Ведь у меня алиби. Я совершенно точно не преступница и как член семьи покойного имею право посмотреть, разве нет? Обещаю, что никому другому это не покажу, даже дяде. – Маё попробовала использовать дядины аргументы. – Я вас понимаю. Очень хорошо понимаю ваши чувства. Тем не менее, даже если вы никому не покажете, все-таки можете случайно проговориться. – Не проговорюсь, поверьте мне. – Дело не в том, верю я вам или нет. Просто мы в интересах следствия стараемся избегать любых рисков. Поймите, пожалуйста. Прошу прощения, у нас начинается совещание; на этом разрешите закончить. Еще раз извините и до свидания. – Но все же… – Маё хотела еще сказать, что она родственница, но в трубке уже воцарилась тишина. Переведя дух, она позвонила Такэси и рассказала о разговоре с Какитани. – Все-таки не вышло… – констатировал дядя. – Какитани неплохой человек, и я надеялся, что как-нибудь получится. – Он с кем-то советовался. – С Когурэ, это точно… Ладно, тогда покончим с этим. – С чем с этим? – Потом объясню. Пока! Маё посмотрела время. Было начало десятого. Она достала из шкафа траурное платье. Вчера перед сном она вынула его из чемодана и повесила на плечики. Платье было куплено, когда умерла Кадзуми, и с тех пор не надевалось. Смартфон оповестил о новом сообщении. Это был Кэнта: «Доброе утро! Держись, ведь все на тебе. Вечером увидимся». Она ответила: «Спасибо. Выезжаю по делам». Достав из чемодана большую сумку и добавив к ней черную сумочку через плечо, Маё вышла из номера. Она привезла большую сумку, помня по похоронам Кадзуми, сколько появится разных вещей – подарков, пачек траурных телеграмм, договоров с подрядчиками… Маё попросила хозяйку вызвать такси и в ожидании стала просматривать новости. Ее успокоило попавшееся на глаза сообщение, что признаки распространения коронавируса в Токио пошли на спад. Значит, Кэнте будет проще приехать. Прибыло такси, и Маё поехала к родному дому. Глядя из окна машины, она заметила, что людей на улице стало больше, даже по сравнению со вчерашним днем. Неужели так быстро сказалась информация о ситуации с «короной» в Токио? Несомненно, постоянно меняющиеся сообщения о нарастании и снижении угрозы вируса приучили людей действовать быстро. К дому она подъехала без пяти десять. Перед воротами стоял молодой полицейский в форме. Маё сообщила ему, в чем дело. – Я в курсе. Пожалуйста, можете войти. – Спасибо, но мне нужно подождать тут дядю. – Если это тот, о ком я думаю, то он внутри. – Уже? – Минут десять как вошел. – Да? Маё быстренько прошла в ворота и открыла входную дверь. За ней, перед входом в кабинет, стоял еще один полицейский в маске. Увидев ее, он выпрямился. На полочке для обуви Маё увидела две пары туфель. Одна пара, весьма поношенная, принадлежала, видимо, полицейскому. Другая, кожаная, была почти новая. Маё, спросив разрешения у полицейского, заглянула в кабинет. Но Такэси там не оказалось. – Брат покойного поднялся на второй этаж, – вежливо сказал полицейский. – Спасибо. Пока Маё шла по коридору, Такэси стал спускаться по лестнице. К ее удивлению, он был в траурном костюме. – Дядя, ты же сказал, что мы встречаемся перед входом. – Приехал немного раньше. Подумал, что ждать – зря время тратить. Ты же не против? – Не против. Но вот твой траурный костюм… – Что, странно выглядит? Вообще-то, родственники на поминальной ночи должны быть в трауре. – Да не в этом дело; я спрашиваю, где ты его взял. Напрокат? – Мой собственный. Ну хоть траурный костюм у меня должен быть? – Где ты его держал? Такэси хитро прищурился. – Неважно где. – Мне интересно, где все-таки. – В камере хранения на вокзале. Чтобы не таскать с собой. Маё показала на правую руку Такэси. В ней была маленькая сумка. – Какая же ты придирчивая! Муж тебя возненавидит. Такэси с раздражением открыл «молнию» на сумке. Маё не ожидала увидеть там конверт для траурного подарка. – Может, лучше отдать тебе его сейчас? Я-то думал, что лучше вместе со всеми гостями на похоронах… – Давай сейчас, спасибо. Маё положила переданный Такэси конверт в сумку и вздохнула. При мысли о том, что теперь она должна принимать такие подарки, на нее снова нахлынула грусть. Когда они вернулись к кабинету, полицейский выдал им по паре перчаток. Полиция не хотела, чтобы оставались лишние отпечатки. Открыв дверь и войдя в кабинет, они огляделись. Там по-прежнему все было разбросано. Как и говорил Такэси, не бросалось в глаза, чтобы искали что-то конкретное. Несомненно, разгром учинили с единственной целью – симулировать кражу. Тут Такэси выругался. – В чем дело? Он показал на книжную полку. – Полиция забрала телефон с факсом. Брат часто звонил по нему, когда был дома. – Точно. Он еще говорил, что опасается излучения от мобильного телефона.