Когда она поступила в компанию, Кэнта Накадзё уже там работал. Он отвечал за частные дома, и сначала у них не было точек соприкосновения. Но два с половиной года назад их отделы переехали на один этаж, поэтому они часто виделись. И года полтора как начали встречаться. Кэнта, проявив инициативу, пригласил ее пообедать, что не стало неожиданностью. Они часто обменивались двумя-тремя фразами, и постепенно он почувствовал к ней симпатию. Для Маё Кэнта тоже был небезразличен, что он не мог не заметить. Через полгода Кэнта сделал предложение. Как раз утихла суматоха с коронавирусом, и Маё ждала этого, так что не слишком удивилась. Но восприняла предложение с облегчением. Она считала, что в 30 лет не стоит тратить время на отношения только ради развлечения. Конечно, она согласилась. Кэнта хоть и предполагал, что отказа не будет, но тоже почувствовал, что с его плеч словно упал груз. Она рассказала об этом своему отцу Эйити по телефону. Не стала говорить, что собирается замуж, просто хочет его кое с кем познакомить. Однако тот, похоже, понял. – Поздравляю, очень хорошо. Ты, наверное, занята, я сам к тебе приеду. В его тоне Маё послышалось одиночество. С тех пор как мать умерла от инсульта шесть лет назад, Эйити жил один. Вскоре после этого она познакомил Кэнту с Эйити в японском ресторане на Гиндзе. Было ясно, что Кэнта нервничает, да и улыбка Эйити была какой-то натянутой. Однако Маё перестала беспокоиться – у них, похоже, сложилось неплохое впечатление друг о друге. Позже отец сказал ей: «Когда он говорил о работе, у него было хорошее выражение лица; можешь выходить за него замуж». На вопрос, что он имеет в виду, Эйити ответил: «Занимаясь ремонтом дома, нужно представлять, что за семья в нем живет, как сделать ее жизнь комфортной. Кэнта, кажется, видит в этом большой смысл. А раз он способен заботиться о чужой семье, то не будет пренебрегать и своей». Маё подумала, что такой ход мыслей очень в духе ее отца. Учитель японского языка, Эйити был склонен оценивать человеческие качества собеседника по тому, как тот говорит и какие темы выбирает. Маё вдруг задумалась над теми словами отца. До свадьбы оставалось всего два месяца, а в душе ее было больше волнения, чем надежды. Она сама не понимала, можно ли отмахнуться от этого как от обычной предсвадебной грусти. Потянувшись за смартфоном, Маё проверила несколько пришедших сообщений, и в это время раздался телефонный звонок. Высветилось имя Момоко Хомма. Включив линию, она сказала: – Добрый вечер, давно не слышала. – Не так уж и давно. Почему не отвечаешь на почту? – спросила Момоко не изменившимся со школы пронзительным голосом. – Прости, закрутилась немного. Опять про встречу выпускников… Именно Момоко рассылала приглашения. – В чем дело? На работе завал? – Да, и это тоже. – Тоже – значит, есть и другие причины? А может, тебе неловко участвовать вместе с Камио-сэнсэем в качестве его дочки? Ведь не в этом дело? – Неловко, говоришь? Просто не хочу причинять всем беспокойство. – Никто и не беспокоится, – тут же отрезала Момоко. – Уже двадцать лет прошло. Как можно об этом говорить? Приезжай, мне без тебя будет скучно. Да и в городке нашем так хорошо! – Момоко, а ты что, вернулась в родительский дом? Ну и как ощущения? На самом деле об этом было написано в том сообщении. Вообще-то, она живет в Иокогаме, но мужа перевели на работу в Кансай, и она уже с месяц как перебралась с двухлетним сыном временно пожить у родителей. А квартиру в Иокогаме сдала знакомым. – Это очень удобно. Малыша можно доверить родителям, есть время побыть самой по себе… Если приедешь, можем пообщаться в любое время. – Отличная новость. – Вот я и говорю! Поэтому давай приезжай. Как будто ради встречи выпускников. – Подожди, у меня же работа, дай еще подумать… Через пару дней отвечу. – Ладно. – Кстати, а встречу выпускников-то проводить можно? Опять шумиха вокруг «короны» начинается… Момоко понизила голос. – Мы об этом подумали. Сняли ресторан с большим опен-спейсом. В случае чего можно будет его использовать; расставим стулья подальше друг от друга, и нет проблем. – Умно! Из-за постоянных проблем с коронавирусом все научились неплохо с ними справляться. – Но в моем случае может не получиться выехать из Токио. – Призыв «воздерживайтесь от поездок за пределы своей префектуры», ты об этом? – Да. Не хочется, чтобы меня забросали камнями из-за поездки домой в неудачное время. Момоко хмыкнула: – А как насчет того, чтобы приехать, пока губернаторы не наговорили ерунды? Вот Сугисита так и сделал, а он ведь элита. – Сугисита теперь элита? – Да, Кайто Сугисита. Еще на той неделе приехал с женой и малышом. Сказал, что решил побыстрее сбежать из Токио, раз ситуация с «короной» непонятная, да и встреча выпускников намечается… Его компания широко применяет удаленную работу, и президенту не обязательно быть в Токио. Все так же чувствует себя элитой. Как раньше. – Судя по твоему тону, ты не раз с ним встречалась? – Только раз. Обсуждали подготовку к встрече выпускников. Хотя его никто не приглашал. Наверное, хотел похвастаться. Маё подумала, что если этот рассказ – правда, то, значит, все по-прежнему. У ее одноклассника Кайто Сугиситы всегда был такой имидж – отличная успеваемость, прекрасный спортсмен, к тому же богатые родители, все вещи только дорогих брендов. После окончания средней школы он поступил в частную старшую школу при одном из токийских университетов. А несколько лет назад донесся слух, что он организовал IT-компанию и добился успеха. – И потом, еще один… Приехал герой нашего городка. Услышав эти слова, Маё наклонила голову, не отрывая смартфон от уха. – Герой? Ты о ком? – Не догадалась? Автор «Лабиринта виртуального мозга», Кугимия. – Вот как! – воскликнула Маё удивленно. – Надо помнить не только одноклассников, но и прославившихся выпускников нашей школы. – Я помню, но он слишком знаменитый, поэтому не пришло в голову. – Понимаю. Со мной то же самое. Но раз он сам будет на встрече выпускников, здесь все возбудились. – Ну если Кугимия приедет, тогда понятно. – Чистое золото! В школе все его задирали – «комик», «долговязый»… Да, еще забыла сказать важное. На встрече выпускников решили помянуть Цукуми. – Цукуми… вот как? – Сердце у нее немного защемило, но она постаралась не показать это интонацией. – Поэтому всех, у кого есть какие-то вещи, связанные с Цукуми, просят привезти их с собой. Ты же с ним тесно общалась; может быть, у тебя что-нибудь найдется? Фотографии или что еще? – Ну, я так сразу не вспомню… – Тогда поищи, ладно? – Ладно, но не слишком рассчитывайте. – Не говори так, найди что-нибудь. У нас мало материала, не знаем, что делать. – Хорошо, поищу. – Прошу тебя. Жду звонка. – Лады, позвоню. – Прости, что так поздно побеспокоила. – Да ладно, все в порядке. После разговора Маё поняла, что ее душу беспокоят самые разные воспоминания. Она давно не говорила с Момоко, да и в разговоре прозвучало несколько милых имен. Цукуми… Для ученика средней школы он был крепко сложен, решителен, но в нем оставалась какая-то детскость, он еще не совсем повзрослел. Вспоминая выражение его лица, она почувствовала сладкую ностальгию и старые обиды. «Ну и что из того, что ты дочка Камио-сэнсэя? Ты – это ты. Нечего обращать внимание на болтовню каких-то типов. Глупо!» Ее подбодрили эти убедительные слова. Тем более что говорил он это, лежа в постели. Цукуми сильно похудел, был бледен, но взгляд живо сверкавших глаз оставался таким же, как до болезни. Прошло 16 лет, как он ушел. Маё подумала, что если б он был жив и приехал на встречу выпускников, то она с радостью согласилась бы участвовать.