– Поистине ловкий менеджер… – Какитани прищурился. – А кроме этого дня, господин Кугимия и госпожа Коконоэ говорили о чем-нибудь с вашим отцом? – Не знаю. – Хорошо. Я лично думаю, что при поддержке господина Кугимии мог бы получиться замечательный проект возрождения города, это вполне вероятно. Маё ничего не оставалось, как кивнуть в знак согласия. Из сумочки послышался сигнал смартфона. Это было сообщение от Такэси. – Извините; позвольте мне выйти на минутку? – Конечно, конечно, пожалуйста, – Какитани сделал жест рукой. Маё вышла из кафе, прижимая смартфон к уху. – Алло, я слушаю. – Скоро, похоже, начнут спрашивать про Макихару, – сказал Такэси. – Я тоже так думаю. Как реагировать? – Честно отвечай на вопросы. Но не говори того, о чем не спрашивают. Например, о разговоре с Ацуми Мориваки. – Ясно. – Ты им лучше вот что скажи. Повтори точно, что я скажу тебе сейчас… – После этого Такэси медленно продиктовал несколько фраз. Услышав сказанное, Маё удивилась: – Уверен, что это можно говорить? – Тебе не о чем беспокоиться; сделай, как я сказал. – Хорошо, постараюсь. Когда она вернулась в кафе, Какитани и Маэда торопливо выпрямились. Маё, извинившись, снова села напротив них. – Можем продолжать? – спросил Какитани. – Теперь о ком поговорим? – Так, – Какитани опустил взгляд и снова поднял голову, – спрошу вас о господине Сатору Макихара. Он ведь из этих мест? Знаете, где он работает? – Макихара приходил на поминальную ночь. Он сказал тогда, что работает в банке «Мицуба». – Так он сотрудник банка! Какитани никак особо не отреагировал на это сообщение, но Маё заметила, что по лицу Маэды промелькнуло удивление. – Я, правда, не знаю, в каком именно отделении. – Это не так важно. А о чем вы говорили на поминальной ночи? – Просто обменялись обычными приветствиями. Он спросил, как к нему относился отец. Именно об этом эпизоде ей говорил Такэси. Но, может быть, потому, что она рассказала о нем так буднично, Какитани никак на ее слова не отреагировал. – Он обычно поддерживал контакты с вашим отцом? Сотрудники банка ведь разные приемы используют, чтобы увеличить число клиентов. Не было бы ничего странного, если б он и на вашего отца пытался повлиять… – Нет, я ни о чем таком от отца не слышала. – Говоря это, Маё подумала, что сейчас самый удачный момент произнести то, что просил Такэси. – К тому же отец никогда не интересовался экономикой и финансовыми делами. Скорее даже избегал разговоров о деньгах. Поэтому, если у него возникали связанные с этим проблемы, он больше советовался с моим дядей. – Ваш дядя – это тот самый господин? – Какитани округлил глаза. – Такэси Камио? – Да, это он. – Ах вот оно как… Это несколько неожиданно. Он не выглядит подходящим для этого человеком. – На самом деле он очень дотошен в том, что касается денег. Маё хотела сказать, что в этих делах он чужд всяких приличий, но сдержалась, помня о подслушивающем устройстве Такэси. – Вот почему он предлагал пари господину Когурэ при осмотре места преступления! – Если б отец говорил с Макихарой о деньгах, он, скорее всего, сказал бы об этом своему брату. Если вы хотите узнать о чем-то у него, я могу его спросить. – Нет-нет, в этом нет необходимости. Потом они говорили о Касиваги и Нумакаве. Но о них Маё знала только то, что Касиваги – вице-президент в отцовской компании, а Нумакава содержит ресторан. Она снова повторила, что ничего не знает об их проекте возрождения города. – Я все понял. Извините, что беседа так затянулась… Спасибо за сотрудничество. Какитани поднялся и отвесил глубокий поклон. Маэда торопливо сделал то же. – Если узнаете что-нибудь о преступлении, сообщите, пожалуйста. Мы тоже хотим знать, насколько продвинулось следствие, – сказала Маё, взяв в руки сумочку. – Как только появится информация, которой можно будет поделиться, сразу же сообщим вам. В этих доброжелательно звучавших словах Какитани Маё послышалась пустота. Они означали, что пока полиция ни во что не собирается их посвящать. 18 Когда она вернулась в «Марумию», стрелки часов показывали самое начало десятого. Получается, на разговор с сыщиками ушел целый час. Сказав Такэси, что, на ее взгляд, урожай оказался так себе, в ответ Маё услышала «не совсем так». Такэси взял в руки смартфон. – Когда я тебе позвонил, ты вышла, а сумочку оставила на стуле. Очень правильное решение. Благодаря этому удалось записать вот что… Он нажал кнопку, и из динамика раздались голоса: «Не стоит ли спросить о звонке, который сделал пострадавший второго марта?» Это говорил печальным голосом Маэда. «Судя по виду, она ничего не знает. Спрашивать бессмысленно. Ведь господин Когурэ вам тоже говорил, что не надо сообщать ей ничего лишнего». «Да, говорил». «Из того, что мы услышали до сих пор, ясно, что она ничего особо не скрывает; значит, есть смысл продолжать в том же духе». «Как вы считаете нужным». Такэси остановил воспроизведение: – Вот так, собственно. Маё подняла взгляд от смартфона. Стало ясно, что́ они обсуждали, пока она разговаривала по телефону. – А что это за звонок второго марта? – Наверное, в смартфоне или в стационарном телефоне брата был зафиксирован исходящий звонок. Правда, если это стационарный телефон, неясно, состоялся ли после звонка разговор или нет. Он мог и не дозвониться. Но это можно легко проверить через телефонную компанию. Вряд ли полиция этого не сделала. Значит, можно считать установленным, что второго марта брат с кем-то разговаривал. Маё не могла не оценить способность Такэси мгновенно анализировать разные варианты и делать выводы. Трудно было поверить, что этот человек готов при первой возможности вытянуть деньги из своей племянницы. – Судя по их тону, можно предположить, что брат звонил кому-то из тех, кого упоминали до этого в разговоре. Может быть, Момоко, может быть, Кугимия. Точно так же, как и Элита-Сугисита или Кокорика. Но никто из них не сказал тебе о таком звонке. – Кто бы это мог быть? Хотела бы я знать… В этот момент пришло сообщение на смартфон. Момоко спрашивала, можно ли позвонить. Маё решила позвонить сама. Момоко сразу взяла трубку. – Прости, можешь говорить? – сказала она извиняющимся голосом.