Странное лицо, с выступающим подбородком и глубоко посаженными серыми глазами. Умное и несчастное – ему не хватало самой малости, чтобы его можно было назвать красивым. – Ну, Наоми, – энергично спросила герцогиня, – и что же ты с собой делаешь? – Не знаю. Наверное, просто убиваю время. – Рисуешь? – Немного. – Покажи нам свои работы. Наоми ухмыльнулась. Этот приказ не испугал, а, напротив, развлек ее. Она прошла в гостиницу и вернулась с папкой. – Вам они не понравятся, герцогиня, – заранее предупредила девушка. – Но можете говорить все, что хотите, – мне это все равно. Мистер Саттерсуэйт придвинулся поближе. Ему было интересно. Через минуту его интерес значительно вырос. Герцогиня же была откровенно разочарована. – Не могу понять, с какой стороны на все это надо смотреть, – пожаловалась она. – Боже милостивый, дитя, море не бывает такого цвета – и небо тоже. – Я их так вижу, – невыразительно произнесла Наоми. – Боже, – произнесла герцогиня, рассматривая следующий рисунок. – У меня мурашки бегут по телу. – Так и должно быть, – сказала девушка. – Сами того не подозревая, вы только что сделали мне комплимент. Это был странный натюрморт в стиле вортицизма[52], на котором была изображена опунция[53], которую трудно было распознать с первого взгляда. Она была серо-зеленого цвета с яркими цветочными пятнами в тех местах, где плоды блестели, как драгоценные камни. Водоворот зла, готовая лопнуть чувственность. Мистер Саттерсуэйт вздрогнул и отвернулся. Он увидел, как Наоми следит за ним, покачиванием головы показывая, что понимает его чувства. – Знаю, – произнесла она, – выглядит это непристойно. Герцогиня прочистила горло. – Мне кажется, что в наши дни стать художником не составляет большого труда, – ее мнение звучало уничтожающе. – Для этого совсем не нужно что-то изображать: просто бросаете краску на холст – не знаю только чем, но точно не кистью… – Шпателем, – подсказала Наоми, широко улыбнувшись. – И чем больше – тем лучше – продолжила герцогиня, – этакими кусками. Вот и всё! И все сразу же говорят: «Гениально!» У меня терпения не хватает на такие произведения. Я бы с большим удовольствием посмотрела на… – …картинку лошади или собаки кисти Эдвина Ландсира[54]. – А почему бы и нет? – не уступала герцогиня. – Что плохого в Ландсире? – Ничего, – ответила Наоми. – С ним все в порядке. И с вами тоже. На вершине все всегда выглядит гладким, чистым и отполированным. Я вас уважаю, герцогиня, – в вас есть сила. Вы честно боролись в этой жизни и поднялись на самую вершину. Но те люди, которые внизу, видят изнанку жизни, и, знаете ли, по-своему это тоже интересно. Герцогиня пристально посмотрела на девушку. – У меня нет ни малейшего представления, о чем ты сейчас говоришь, – объявила она. Мистер Саттерсуэйт все еще рассматривал наброски. Он сразу заметил то, чего не могла заметить герцогиня, – безукоризненную технику рисовавшего. И она его приятно удивила и обрадовала. Мистер Саттерсуэйт посмотрел на девушку. – А вы не продадите мне один из ваших рисунков, мисс Карлтон-Смит? – спросил он. – Можете взять любой за пять гиней, – равнодушно ответила Наоми. Поколебавшись несколько минут, мистер Саттерсуэйт выбрал натюрморт с опунцией и алоэ. На переднем плане виднелся широкий мазок желтой мимозы, в центре то появлялся, то исчезал кроваво-красный цветок алоэ, и все это безжалостно подчеркивалось математически выверенными продолговатыми листьями опунции и похожими на шпаги листьями алоэ. Мужчина отвесил художнице церемонный поклон. – Я счастлив, что мне удалось заполучить этот рисунок; кажется, что я заключил очень хорошую сделку. Думаю, мисс Карлтон-Смит, что в будущем я смогу продать этот набросок за приличные деньги, если только захочу. Девушка наклонилась, чтобы оценить его выбор. Он заметил, что девушка впервые посмотрела на него по-новому. Казалось, что она только что заметила его существование, и в ее взгляде промелькнуло уважение. – Вы выбрали самый лучший, – сказала она. – Я… я очень рада. – Ну что ж, надеюсь, что вы понимаете, что делаете, – сказала герцогиня. – И, скорее всего, вы правы – я слышала, что вы большой знаток. Но даже вы не сможете убедить меня, что все эти новомодные штучки являются искусством – потому что это не так. Однако думаю, что нам не стоит углубляться в эти рассуждения. Я планирую провести здесь всего несколько дней и хочу увидеть остров. Полагаю, что у тебя есть машина, Наоми? Девушка утвердительно кивнула. – Отлично, завтра мы отправимся путешествовать. – Но она двухместная. – Глупости. В ней наверняка есть откидное сиденье, а большего мистеру Саттерсуэйту и не надо. Взору мистера Саттерсуэйта предстала картина, которая заставила его содрогнуться. Утром он уже имел удовольствие познакомиться с корсиканскими дорогами. Наоми задумчиво изучала его. – Боюсь, что моя машина вам не подойдет, – сказала девушка. – Это совершенно разбитая старая развалина. Я купила ее с рук, практически за бесценок. Она с горем пополам довозит меня до горных вершин, но вот пассажиров она уже не выдержит. Кстати, в городе есть вполне приличный гараж, в котором вы можете нанять машину. – Нанять машину? – Герцогиня чуть не лишилась дара речи. – Как такое в голову может прийти?.. А кто этот мужчина приятной наружности, слегка желтоватый, который приехал сюда на четырехместной машине перед ланчем? – Должно быть, вы говорите о мистере Томлисоне. Он судья из Индии на пенсии. – Это объясняет его желтизну, – заметила герцогиня. – Я боялась, что это может быть разлив желчи. Мне он показался вполне приличным человеком. Я поговорю с ним. Вечером, выходя на обед, мистер Саттерсуэйт увидел герцогиню, разодетую в черный вельвет и бриллианты, серьезно беседующую с владельцем машины. Она повелительно подозвала его. – Подойдите, Саттерсуэйт. Мистер Томлисон рассказывает мне очень интересные вещи, и, вы только представьте себе, завтра он повезет нас в путешествие на своей машине. Мистер Саттерсуэйт с восхищением посмотрел на герцогиню. – Пора обедать, – напомнила та. – Прошу вас, мистер Томлисон, садитесь за наш стол, и вы сможете продолжить ваш рассказ. – Очень достойный человек, – вынесла свой приговор герцогиня. – И с очень достойной машиной, – огрызнулся мистер Саттерсуэйт. – Противный, – сказала герцогиня и ударила его по пальцам черным веером, с которым никогда не расставалась. Мистер Саттерсуэйт скривился от боли. – Наоми тоже едет. На своей собственной машине. Она хочет сделать все по-своему. Жуткая эгоистка. Хотя нельзя сказать, что она полностью зациклена на себе, но к другим людям она совершенно равнодушна, вы не согласны? – Не думаю, что такое возможно, – медленно сказал мистер Саттерсуэйт. – Я хочу сказать, что интересы человека должны быть направлены на кого-то или на что-то. Конечно, есть люди, которых интересуют только они сами, но Наоми – и здесь я с вами соглашусь – не тот тип. Она как раз совершенно не заинтересована в себе. И в то же время у нее сильный характер – так что что-то должно ее интересовать. Сначала я подумал, что это ее искусство, но и это не так. Я никогда не встречал людей, настолько оторванных от жизни. Это ведь может быть опасно! – Опасно? Что вы имеете в виду? – Понимаете, скорее всего, это значит, что она чем-то очень сильно захвачена, а такая одержимость – вещь опасная. – Саттерсуэйт, – сказала герцогиня, – не будьте дураком. И внимательно послушайте, что я скажу вам о завтрашнем дне. И мистер Саттерсуэйт стал слушать – лучше всего в жизни он умел именно слушать. Они отправились рано утром на следующий день, и ланч им упаковали с собой. Наоми, которая жила на острове уже шесть месяцев, взяла на себя роль гида. Когда она уже сидела в машине, мистер Саттерсуэйт подошел к ней. – А вы уверены, что мне нельзя поехать вместе с вами? – мечтательно спросил он. Девушка отрицательно покачала головой. – На заднем сиденье другой машины вам будет значительно удобнее. Хорошо простеганные кожаные сиденья и все такое. А это обыкновенный старый тарантас. На каждой кочке вы будете взлетать на воздух. – Не говоря уже о холмах. Наоми рассмеялась. – Я сказала это для того только, чтобы защитить вас от приставного сиденья. Герцогиня вполне может себе позволить арендовать машину. Но она, наверное, самая скаредная женщина в Англии. Хотя она классная тетка и очень мне нравится. – Так, значит, я могу ехать с вами? – с готовностью повторил вопрос мистер Саттерсуэйт. Наоми с любопытством посмотрела на него. – А почему вам хочется поехать именно со мной? – И вы еще спрашиваете? – Мистер Саттерсуэйт отвесил ей свой смешной старомодный поклон. Наоми улыбнулась, но опять отрицательно покачала головой. – Дело не в этом, – сказала она задумчиво. – Странно… но ехать со мною вам нельзя – по крайней мере – не сегодня. – Тогда, может быть, в другой раз? – вежливо спросил мистер Саттерсуэйт.