– Послушать брата, так Фарид сам земной мессия, но он обыкновенный придурок. – Парень помотал головой. Его дреды закачались из стороны в сторону. – Вбил Мусте в голову всякое дерьмо. Раньше брат не пил и не ел свинину. А теперь ему на все плевать. – Значит, этот Фарид не слишком хороший парень. – Да, но Муста поклялся мне, что работа чистая. «Правда. По крайней мере, сам он в это верит», – подумал Данте. – У тебя есть его фото? – спросил он. – На телефоне. Ваши коллеги его у меня забрали. Данте распорядился, чтобы парню вернули телефон и сняли с него наручники. Никто из полицейских не попытался ни протестовать, ни возмущаться, и Данте понял, что угроза пыток позади. Покопавшись среди селфи, Марио показал ему снимок, на котором между ними с братом стоял кудрявый парень со светлыми глазами. Выглядел он на несколько сантиметров выше и на несколько лет старше Мусты, да и кожа у него была потемнее. Через минуту Данте с полными слез глазами побежит вниз по лестнице на свежий воздух, спотыкаясь и чертыхаясь на каждой ступеньке, а через пять растянется на плешивой лужайке, глядя в черное небо. Но сейчас его окатило волной возбуждения, смывшей все страхи и тревоги. Вторым мужчиной из видеоролика был Фарид. 7 Коломба дожидалась, пока магистрат закончит строчить в своем блокноте. Анджела Спинелли, склонившая голову с бело-голубыми волосами над столом безалкогольного бара, писала невыносимо медленно. – Кажется, я рассказала вам все, – нетерпеливо сказала Коломба. Магистрат откинулась назад, скрипнув спинкой стула. – Госпожа Каселли, с тех пор как вы вернулись на службу, мне хотелось задать вам один вопрос. Он не имеет прямого отношения к настоящему расследованию, но мне нужно кое-что понимать. «Да, только поторопись. У меня дел по горло». Коломба не могла не думать о Данте и трех амиго. Неизвестно, что еще они могут натворить. – Спрашивайте. – Почему вы до сих пор при исполнении? Лицо Коломбы осталось невозмутимым. – Я пропустила конец смены. – Не притворяйтесь, что не понимаете. Я старше вас. – Это моя работа. Обстоятельства чрезвычайные. Что тут еще скажешь? – Сказать можно многое. Вы проводили осмотр поезда, заваленного трупами, рисковали погибнуть от отравления газом, а потом, вместо того чтобы передохнуть, снова вышли на службу. Вам не кажется, что вы чересчур надрываетесь? – Хотите сказать, что я трудоголик? – Не совсем, – уклончиво сказала Спинелли. – Вы не впервые применяете оружие. – Да, не впервые. – Сколько раз вы участвовали в вооруженных конфликтах до перевода в Рим? Коломба поджала губы: – Всего однажды. Во время службы в палермском отделе по борьбе с наркотиками я застрелила грабителя. – Затем за один год вы успели пережить два взрыва, один из которых закончился гибелью начальника мобильного подразделения Ровере, и поучаствовать в перестрелке при освобождении Данте Торре, во время которой лишились жизни двое преступников и был ранен их сообщник. И это не считая сегодняшних событий. Глаза Коломбы потемнели, как болотная вода. – К чему вы клоните, госпожа Спинелли? – В вашей жизни произошел водораздел – дело Отца. И теперь служительница закона, которой вы были ранее, вынуждена иметь дело со служительницей закона, которой вы стали сейчас. Я думаю, что никому не под силу пережить столь суровые испытания, не понеся бремя последствий. Бремя, на которое вы, похоже, старательно закрываете глаза. – Я не закрываю на него глаза. Но оно никак не повлияло на мою способность к здравому суждению. Меня осмотрели и оценили. – Невозможно лишить жизни даже одного человека, не получив тяжелой травмы. В римской полиции работают первоклассные психологи, но вы даже не подумали обратиться к ним за помощью. «Чтобы все мои сослуживцы решили, что я сумасшедшая. Только этого мне не хватало». – Потому что я в ней не нуждалась. Спинелли разочарованно поморщилась: – Вы знаете, откуда человек, которого вы убили, достал свое ружье? Резкая перемена темы застала Коломбу врасплох. – Нет. – Около полугода назад посетитель этого центра убил жену. Он признался и после ускоренного разбирательства был осужден за предумышленное убийство. Ружье принадлежало ему. Оно зарегистрировано на его имя. Коломба вздрогнула: – Это я его арестовала. Но я не знала… – Вы проводили обыск в квартире, где было совершено убийство? – перебила ее магистрат. – Да. Оружия там не было, иначе я бы его конфисковала. – Все это время ружье было спрятано в тайнике мечети. Вы отдавали распоряжение его разыскать? Коломба порылась в памяти. Приказывала ли она найти ружье? Этот человек задушил свою жену. Неужели ей не пришло в голову проверить, владеет ли он оружием? – Я не помню. Нужно свериться с отчетом. – Прошло всего шесть месяцев. – Я же сказала, не помню! – Коломба повысила голос и попыталась взять себя в руки. – Я тогда только вернулась на службу, мне было… – Она запнулась. – Тяжело? Коломба вонзила ногти в ладони: не хватало только поругаться с магистратом. – Я должна была заново освоиться. – Но вы, возможно, совершили ошибку. Именно потому, что должны были заново освоиться. – Не исключено, – сказала Коломба. – Это была бы не первая и не последняя моя ошибка. Но сегодня я не ошибалась. Окинув ее долгим взглядом, Спинелли надела на ручку колпачок. – Увидимся завтра в прокуратуре. Я распоряжусь распечатать ваши показания, чтобы вы их подписали. – Когда я смогу вернуться к работе? – Боюсь, не раньше, чем закончится расследование. Используйте это время, чтобы поразмыслить над тем, что в полиции есть должности, которые не требуют применения насилия. Коломба почувствовала, что у нее горят щеки. – Хотите перевести меня в архив? Улыбка Спинелли не предвещала ничего хорошего. – Я прошу вас только подумать над этим, по крайней мере до тех пор, пока судья предварительного слушания не огласит вердикт. – Магистрат встала и протянула ей руку. – Отдохните. «Иди на хрен», – подумала Коломба и молча обменялась с ней рукопожатием. Прежде чем уходить, она подождала, пока магистрат и прочие шишки покинут здание, но в ту же минуту в центр вошел начальник полиции, за которым, как цыплята за курицей, следовала группа арабов в штатском. Они направились к лестнице, ведущей в мечеть, и заинтригованная Коломба пошла за ними. С порога спортзала она увидела, как начальник полиции объясняет арабам, как происходила перестрелка. Его голос эхом отскакивал от бетонных стен. Гости кивали, не произнося ни слова. Коломба развернулась, чтобы уйти, и столкнулась лицом к лицу с сослуживцем в синей боевой униформе. Этот атлетически сложенный мужчина лет сорока запросто прошел бы кастинг для рекламы бритвы. – Простите, – сказала она и попыталась его обойти.