Толян и Кирьян посмотрели на окна, в которые уже начали выглядывать люди. Опустив головы, они резко сели в машину вместе с Виталием и Лёсом. — Не гони, Толян, — положил Виталий руку на плечо брата, который резко воткнул коробку передач и уже готов был рвануть с места, — а то подумает, что мы сами боимся. Давай потихоньку, всё равно тачка левая. Неспеша выехав со двора, Толян всё же не выдержал и сорвался с места. Виталий открыл окно и высунул голову. За ними никто и не собирался гнаться, он просто слушал звук резко набирающего обороты мотора и удовлетворённо кивнул. Машина сильно не ревела и во дворе Игоря вряд ли было слышно, что они удирают. Подъехав к ожидающему их неподалёку Ткачу, они остановились и открыли окно. — Ну как? — спросил Ткач, не выходя из машины. — Нормально, — спокойно кивнули головой бра- тья. — Жути нагнали? — Да, ему хватит, — ответил с усмешкой Толян. — Понятно. Ну если стрельнёт, то там половина ваша будет, — сказал ему Ткач и посмотрел через него на Виталия. — Виталь, садись к нам в машину, поедем к Монголу съездим. —. А чё там, стрелка, что ли? — С какойто неохотой спросил Виталий, выходя из машины. — Да не, какая стрелка. У нас с ним всё нормально. Так… посидим, о делах побазарим… — он повернулся к Толяну. — Вы поедете с нами? — А надо? — спросил Толян. — Да не, я ж говорю, просто прокатимся, — ответил Ткач. — Не, мы тогда съездим по делу, — сказал Толян. — Давайте, только на своей машине. Эту поставьте пока на всякий случай туда же, где взяли, — ответил Ткач. — Ну да, моя машина как раз там и стоит, — ответил Толя н. — Ну вот. Давайте, если что, найдёте меня, — напутствовал Ткач и закрыл дверцу. В предбаннике сидели Монгол с сыном предподросткового возраста, Ткач, Лера, Василий и Виталий. Это была армейская баня, которую любезно предоставлял Монголу один из его друзей военных. Но здесь было всё на уровне, так как парились здесь не солдаты, а высшие офицерские чины. Это был тот самый Боря Монгол, которого ещё недавно хотели короновать московские Воры. Но после смерти их близкого Лёвы ситуация изменилась в худшую для Бориса сторону. Но он не унывал. В городе к нему по-прежнему относились с должным уважением и, помогая обращающимся к нему коммерсантам, он получал неплохие деньги. К тому же он уже понял, что Воры в Приморье очень быстро погибают, и тешил себя мыслью, что всё произошедшее, возможно, и к лучшему. После парной все расслабились и рассказывали весёлые истории, попивая холодное пиво. — А у него ж всё на жену оформлено, — продолжал говорить Лера, подливая себе пива. — Все ларьки, машина, всё… А я как жену его увидел, бля-а… думаю, какой, сука, красивый был обычай у чукчей… Все хором засмеялись, кроме сына Монгола. Старый обычай у некоторых народов давать гостям переспать со своей женой был и притягательным, и одновременно смешным. — А он чё, не угостил тебя ей? — спросил Ткач сквозь смех. — Не-а, падла, зажал… — притворно злился Лера.— Да он там с неё пылинки сдувает. Руку ей целует… Кста- ти, почему бабам целуют левую руку эти… джентльмены херовы? — А чё, есть разница, что ли? — спросил Монгол. — Ну да, — ответил Лера. — Она ж там у него вся такая правильная. Он ей правую руку поцеловать хочет, она отдёргивает и левую подставляет. Походу, так принято… — Это потому, что правой они за.;. — Виталий немного осёкся, взглянув на сына Монгола, — за член берутся, когда сосут… Все опять громко засмеялись. — Ну правильно, — подтвердил сквозь смех Василий, — а я думаю, почему бабы ладошками его длину показывают, они ж уже всё промерили. — Да не, это по нашим ладоням они смотрят, типа у кого какая ладонь, такой и х… член, — возразил Лера. — И чё, ты хочешь сказать, что у меня вот такой всего? — спросил Монгол, показывая ладонь. — У меня восемнадцать сантименров, сам мерил недавно. — Уменя тоже больше, — сказал Ткач, смотря на свою ладонь, — у меня вообще девятнадцать. — Да ты не так смотришь, не поперёк ладони,— сказал Лера и показал на своей ладони. — В длину надо смотреть, вместе с пальцами. Так-то у меня тоже в два раза больше, — почти девятнадцать. Виталий, перестав жевать корюшку и удивлённо смотря на них, недоумённо проговорил: — Ни хера, вы монстры. — Чё такое, Виталя? У тебя чё, меньше, что ли?— с усмешкой спросил Ткач. — У меня четырнадцать с половиной только, — недоумённо проговорил Виталий. — А-а, щегол, — засмеялся Лера. — Ха-ха-ха, — раздалось со свех сторон. — Ну, почти пятнадцать, — проговорил Виталий, как будто оправдываясь. — Ха-ха-ха, — продолжали смеяться все, кроме сына Монгола. — С таким членом надо гирьку подвешивать, Виталь, — смеясь,посоветовалЛера. — Да пошли вы, — махнул рукой Виталий и опять начал есть корюшку. — Поотрастили себе, бля… Мальчик подошёл к Монголу и спросил серьёзно: — Папа, а как правильно, чнен или писька? Все немного притихли, забыв, что с ними совсем молодой пацан. А Виталий, которому после пара пиво уже ударило в голову, выпалил: — Ну это, смотря, что ты хочешь делать. Если писать, то писька… Все опять засмеялись ещё громче. Монгол направил сына в сторону выхода на улицу и сказал: — Иди погуляй, Вася. Видишь, дядьки взрослые разговоры разговаривают. Вася весело побежал из бани и хлопнул дверью. Виталий встал и, запрыгнув на турник, сказал: — Бля, щас наслушается малой вашего бахвальства, точно гирьку себе будет подвешивать, когда вырастет. Все опять засмеялись, а Виталий начал подтягиваться и полотенце слетело с его бёдер. Находящиеся перед ним Лера с Ткачом и Василием перестали смеяться, и Лера произнёс, показывая пальцем в район паха Виталия: — Ни х…я себе. Это ты чё, хочешь сказать, что вот это пятнадцать сантиметров? — Нуда, — ответил Виталий, спрыгнув и наматывая опять полотенце. — Сам мерил. — Ты чё, угараешь, что ли? — с усмешкой спросил Ткач. — Такая балда если встанет, двадцать минимум будет. — В смысле? — спросил Виталий, готовясь опять запрыгнуть на турник и остановившись. — А его чё, стоячим мерить надо? Все засмеялись, но уже совсем без веселья и немного недоумённо поглядывая друг на друга. Дверь открылась, и зашёл Саня Горова. — Во, бля, один сын ушёл, другой пришёл, — произнёс Монгол. — Ну при этом-то уже можно говорить, — пошутил Ткач, всё ещё смеясь. — А про чё вы тут? — спросил Горова, проходя по кругу и пожимая всем руку. — Да так… Это что у тебя? — спросил Монгол, при- нимая из рук сына пакет. — Это бабки с этих… с Вадика Засыпкина, Лёхи Дёмина и остальных с их компании. — Засыпкин-Засыпкин, чё-то знакомое, — проговорил Лера. — Ты чё? Это будущий директор мясокомбината, я тебе говорю, — объяснил Ткач. — А-а, — протянул Лера. — Это мать у которого там щас директор? А у него чё щас? — Кафешка, по-моему, на мелиораторе… да ещё чёто… Да Борь? — спросил Ткач.