— Бл…дь, и меня ещё подставили, — Виталий сплюнул от досады. — «Цедрик» второй раз за два часа на арестплощадку попал в выходной, когда машины оттуда не забираются вообще, бл…дь. — Ой бля-а, — продолжал качать головой Киля, не обращая на него внимания и беспокоясь о своём. — Это щас и Димку, и Генадьевну, всех потянут… — Ты езжай, короче, Киля, — сказал ему раздражённо Виталий. — Сами косяки порете, сами разбирайтесь. Я и так щас из-за вас тему с арестухой прое…у. — Да я тут при чём? Меня ж не было с ними, — попытался оправдаться Киля, но Виталий его перебил: — Езжай-езжай, Киля, — махнул он ему рукой.— Ато, если тебя щас здесь примут, и меня ещё к вам припишут. Езжай. Киля развернулся и пошёл к машине. Виталий смотрел ему вслед и думал, что какими безответственными могут быть люди по пьянке. Сами тонут, и других ещё за собой тянут. И вдруг вспомнив, что и сам на нетрезвую голову не очень-то задумывался о последствиях, решил, что с этого дня пить не будет больше вообще. Даже в день рождения и в Новый год. После двух-трёх акций по разбитию стёкол в машинах на Междуречье и в районе цирка стоянка стала заполняться и приносить доход. Виталий поставил директором Женю, бывшего директора арестплощадки. После того как Мартын с Канталом попались на незаконно выехавшей оттуда машине, Женю сразу пришлось убрать оттуда, чтобы, на случай разборок с ментами, было на кого списать отдачу того злополучного «Цедрика». А так как Женя был не местным и жил в общежитии на семи ветрах без прописки, его никто бы искать и не стал. На счёт арестплощадки Виталий с Бешеным решили на всякий случай, что если её закроют там, то можно будет через уже налаженные связи сделать её здесь, на новой стоянке. Благо место позволяло. Работа на стоянке была быстро налажена, и хоть в смену Наума он постоянно сталкивался на кухне с Ольгой и они рычали друг на друга, всё остальное было относительно спокойно. И когда заснувшего в кабинете виталия утром толкнул Лёс с озадачен- ным видом, он даже удивился тому, что что-то могло случиться. — Виталь, Ткач приехал, — говорил Лёс. — Выйди на улицу. — В натуре, что ли? — удивился Виталий. — Ну, вон он стоит, — кивнул Лёс за окно. Виталий потянулся и встал. Выглянув в окно, он увидел заполненную почти до отказа стоянку и разговаривающих возле незнакомой машины Ткача, Махорку и ещё одного человека, которого он раньше никогда не видел. Виталий поздоровался кивком головы с Доном и Ольгой, которым, по его милости, пришлось спать в комнате охраны, и вышел на улицу. — Здорово были, — поприветствовал он всех, пожимая руки. — Здорово, — первым поздоровался Махорка. — Здорово, — пожал руку Ткач и кивнул на третьего. — Познакомься, это Лавруха. — Виталя, — представился Виталий. — Валера, — ответил Лавруха, внимательно разглядывая его. — Откуда про стоянку узнал? — спросил Виталий. — Василевский сказал, — ответил Ткач. — Ну я и решил заехать, посмотреть. — Чё, уже по городу мотаешься? — укоризненно спросил Виталий. — да зае…алея я уже отсиживаться, — произнёс Ткач. — Надо дела делать. — А Сашка? — Она сидит пока там. Ею-то я рисковать не буду, пока не решим проблемы, — проговорил Ткач и кивнул на Лавруху. — Вот Валера, кстати, может помочь в этом вопросе. Он Билла хорошо знает. Нужен ещё один человек. Виталий внимательно посмотрел на него. Он прекрасно понимал, что Ткач не успокоится до дех пор, пока не расправится со смертельно оскорбившим его Биллом, который к тому же лишил его почти всех материальных и других жизненных благ, и, помимо этого, пытался отнять ещё и жизнь. И чтобы вернуть всё это, Ткачу необходимо было убить Билла, другого выхода не было. Но Виталию не понравилось то, что уже давно поправившийся после ранения Ткач хочет сделать это чужими руками. И он сказал: — Билла поставили воры, я не буду его убирать. — Ты, походу, забыл, кто убил Бандита? — с сарказмом спросил Ткач. — Ты ж сам говорил, что он твоим первым учителем был на тюрьме. Виталий молчал. Бандита, конечно, было жалко, но прямых доказательств того, что это сделал именно Билл, не было. Тем более что владивостокские лидеры чуть ли не через одного говорили, что это они освободили Приморье от наездов залётных воров. Ещё когда Лера отправлял тогда его тело в Иркутск, уже тогда ходили слухи о том, что это сделали то одни, то другие спортсмены. И хоть Виталий точно знал, к кому Бандит тогда уезжал на стрелку, стопроцентной уверенности в этом уже не было. Но Ткач, видя задумчивость Виталия, продолжалдавить. — Этот город ещё вчера был нашим, — сказал он.— Билл всё отнял, чтобы прибрать его к себе. Надо валить его, а то нам здесь жить не дадут. Ни мне, ни вам с Сашкой, никому. Билл своё дело сделает. — Да там в лёгкую можно всё сделать, Виталь, — поддакивал Лавруха. — Он меня пока не ведётся. Вывезем его, спрячем. Никто и не узнает, что его вальнули. Могут даже подумать, что уехал куда-нибудь. Виталий слушал молча. В словах Ткача был смысл, если не считать того, что он слишком поздно решил отомстить за Бандита. Но Виталий по-прежнему думал, что Ткач жаждет отыграться больше за себя самого, причём не своими руками и задаром, просто надавив на понятия и другие больные места. Он посмотрел на Ткача и сказал: — Ладно, я поговорю с Толяном. Сам не поеду. — Он не подведёт? — с сомнением спросил Ткач.— Ато я его в деле ни разу не видел. — Да ладно ты, Сань, — усмехнулся Виталий, но тут же сделал серьёзное лицо. — Мне ж Вадик Табак рассказал уже, как вы с Севостьяном тогда под нас с Толяном попали. Это ж ты ему рассказывал? Или он врёт? — Я ему язык, на х…й, отрежу, лязгает им, — процедил сквозь зубы Ткач. — Ну а сам на х…я ему рассказал? По пьянке, что ли? — спросил Виталий. — Мы-то с Толяном и не знали, что ты там тоже был. Да ты не переживай, Толян надёжный. Думаешь, я с кем в тогда Находке работал по твоим темам, когда ты просил друзьям твоим там помочь? — Ладно, нормально, — успокоившись, сказал Ткач и посмотрел на Лавруху. — Толян, парень жёсткий, сделает. Лавруха молча кивнул в ответ. Он был небольшого роста и с огромным Толяном будет смотреться смешно и привлекать к себе внимание. Но сейчас всем было не до этого. Ткач достал из-за пояса свой револьвер с приделанным самодельным глушителем и протянул Виталию. — На, Толяну дашь, — сказал он. — Это Билл мне подарил на день рождения, когда я откинулся. Надо вернуть ему должок. Только Толяну скажи, чтоб поосторожнее там был, у Билла такой же с собой. — У него ж мусора отшмонали его, — возразил Лавруха. — У него ж условник за эту пушку. Вряд ли он с собой чё-то щас носит. — Да у него их несколько было. Он их нарыл где-то партию, — сказал Ткач, смотря в упор на Виталия.— Это я к тому, что валить его надо сразу, без промедления. Условник не условник, а с собой он чё-то по-любому носит. Виталий повертел в руках «смитт вессон» и согласно кивнул головой. — Когда выезжаем? — спросил Лавруха, глядя на него. Виталий взглянул на него, потом посмотрел на Ткача и спросил: — Сколько мне пообещать Толяну, Сань? Ткач задумался. Видно было, что платить деньги он не рассчитывал. Но потом нехотя сказал: — Да всё нормально будет, не обижу. Выезжая со стоянки, куда Виталий уже вызвал брата и остался ожидать его вместе с Лаврухой, Ткач сказал Махорке: — Поехали на фирму съездим к Васильеву. Уже давно не был. Побыстрее бы решить эту проблему с Биллом, а то так я последнее скоро потеряю. — Чё, думаешь, Толян справится? — спросил Махорка. — Должен, — ответил Ткач с надеждой. Потом оглянулся на смотрящего ему вслед Виталия и сказал:— Виталя сделал бы сто процентов. Походу, не хочет положенца валить. Или надо просто что-то более весомое, чем Сашка, чтоб подтолкнуть его к действию. Если б его самого коснётся, он пристрелит любого. Хоть положенца, хоть вора, и про понятия свои забудет. — Так, может, внатуре, придумать чёнибудь?— спросил Махорка. Ткач немного задумался, потом сказал: — Вечером в Артём съездим, побазарим с пацанами. А то он, бл…дь, и чистым ведь хочет остаться, — Ткач грустно усмехнулся. — Ага, — тоже усмехнулся Махорка. — Как будто так он не при делах будет, если Толян сработает. — Да лишь бы ещё сработал, — с надеждой сказал Ткач. — У меня просто выхода нет, приходится доверять, хули делать. Меня в это время должны здесь видеть. Там-то по-любому все стрелы на меня будут. — Ну, — подтвердил Махорка. Они выехали на улицу и поехали к фирме, до которой оставалось недалеко. Севостьян после всех неприятностей, произошедших с ним, не уезжал из города. Более того, чтобы не выглядеть в глазах всех слабаком, он продолжал принимать активное участие в жизни криминального мира. И теперь во всём помогал новому положенцу Банзаю, смотрящему за городом. Он вёл себя так уверенно, чтобы всем дать понять, что косяков за ним нет, и он за собой ничего не чувствует. Это получалось у него настолько хорошо, что постепенно все стали забывать о том инциденте, произошедшем у «Сказки». И никаких насмешек в спину Севостьяну не раздавалось, тем более что он по-прежнему оставался в одной связке с Биллом и считался авторитетом. Получить за какойто косяк по голове от Вора или положенца не считалось чем-то зазорным. Потому что старшие были обязаны спрашивать и со своих людей, чтобы научить их. Синкоша со Старцевым и Половой тоже давно возобновили с ним отношения и уже строили совместные планы на будущее. И сейчас Севостьян с Синкошей как раз выезжали на перекрёсток с улицей Чичерина, по которой ехали Ткач с Махоркой. Увидев за приспущенным стеклом проезжающей машины Ткача, Синкоша возбуждённо закричал, показывая пальцем: — Бл…дь, Ткач едет, смотри! — Да ну, на х…й, — вытянул лицо Севостьян, смотря широко открытыми глазами на проезжающую перекрёсток машину.