— Кто это был, Виталя? Поехали сразу, по-горячему. Я всех с постели поднял, — возбуждённо говорил Василевский. — Кто это был? — Да погоди, Валер, — держась за разбитую голову ответил Виталий. — Я сам не понял, кто это был. Двоих знаю точно. Мартын и Кантал, Ильича пацаны, кто на свободе ещё. Но они с кем-то были. Походу, с Шелестом, я там кого-то из пацанов видел. Завтра точнее разберёмся. Щас где их искать? — Иди умойся, братуха, ты весь грязный, — сказал Толян, отряхивая засохшую грязь с брата. — Вадик, дай аптечку с машины, надо его перевязать, — сказал Василевский Стояну. — Потом перевяжем. Надо на стоянку съездить срочно, забрать там пушку. А то на виду лежит, свет включат, и увидят, — сказал Виталий. — Давай-давай сразу перевяжем. Пошли умоешься, пацаны съездят пока за пушкой. Где она там лежит?— спросил Василевский и потянул Виталия в здание. — В кабинете на диване. Свет включить — и возле подушки он сразу, — ответил Виталий. — Вадим, чё, съездите с Санькой, заберите. А то щас и менты туда нагрянуть могут, — обратился Василевский к Стояну с Бутом. — Куда этот стоянщик побежал ещё с перепугу, х…й его знает. Мож, в легавую. Пацаны сели в машину и поехали на стоянку. А Толин с Василевским повели Виталия в офис, приводить в порядок. На следующий день Виталий приехал в офис Ткача и ждал его там. Толян, который привёз его на фирму, поехал за своим оружием. После ликвидации Билла он на всякий случай не возил ничего с собой. Решение они с братом в принципе уже приняли. Оно напрашивалось само собой и даже не обсуждалось: убить Мартына вместе с Канталом. Только пока ещё не решили, каким образом это сделать. Если Мартына можно было застрелить из винтовки с расстояния возле дома, то где поймать Кантала, было неизвестно. Виталий встал и посмотрел на себя в зеркало. — Ну чисто партизан, — сказал он самому себе и стал снимать с головы повязку. В этот момент зашли приехавшие Ткач с Васей, Зудей и Штаном. — Чё, сильно? — спросил Ткач, здороваясь с Виталием и проходя за стол. Когда Виталий позвонил ему домой из кабинета и всё рассказал, Ткач почемуто не удивился, как будто до этого ему уже кто-то поведал обо всём происшедшем. Ни Василевский, ни Стоян с Бутом, и никто больше ему не звонили. Но Виталий не придал этому значения. — Да херня, — махнул он-рукой и выкинул бинты в корзину для мусора. — По асфальту только прошкрёбся, когда выпрыгивал. Ещё с голыми ногами. Ну Мартын, сука, — процедил он сквозь зубы, но без злости, потому что в отношении Мартына уже всё было решено. — А я ещё, балбес, помогал им. Ну всё, хули… Что жил, всё зря… — А ты знаешь, что он с Шелестом теперь? — спросил Ткач. — Они сёдня приезжали ко мне домой насчёт тебя. — Да ты чё?! — удивлённо воскликнул Виталий.— Они чё, к нему переметнулись? — Ну да, — ответил Ткач. — Они вместе приезжали. Сказали, что хотели выбить с тебя, где машины, которые они на стоянке оставляли. Убивать, говорят, не хотели. — Не хотели, — усмехнулся Виталий. — Мартын прекрасно знает, что если на меня руку поднял, то в живых оставлять нельзя, — он встал и, подойдя к зеркалу, стал отколупывать с головы засохшую кровь. — Я е…у, что ли, где их машины? Да это и не их. Это коммерсы владовские оставляли эти тачки. Они уже приезжали на стоянку, потом, походу, к Шелесту обратились. Это Мартын за эти тачки дуплиться должен. Надо было не бросать стоянку, когда Ильича закрыли. Я туда заехал, там вообще охраны не было почти двое суток. Клиентура вся поразбежалась. Ткач и Зудя со Штаном смотрели на него недоверчиво. Все знали, что Виталий хотел наладить разборку краденых машин, когда планировали построить на территории радио-«железный рынок». — Но они видишь, чё говорят, — начал Зудя, — что стоянку Шефченко сразу тебе отдал, и кроме тебя там никого не было, пока ты туда своих охранников не поставил. — Да я говорю, не сразу. Больше суток прошло,— опять возразил Виталий. — Эти все поразбежались… Мартын с Канталом, и остальные… — Они рассказали, что не разбегались, что их мусора приняли прямо на стоянке и увезли, — сказал Ткач. — Они щас ещё не то расскажут. Их не было там, когда я туда приехал. Их в это время гаишники гоняли пьяных на той тачке, с которой они меня подставили с арестплощадкой, — жёстко говорил Виталий, уже возмущённый недоверием своих же. — А там документы с угнанных машин спрятаны были в том «Цедрике», мне следак наш рассказал, которому мы тогда с женой его помогли. Спроси в мусарне, если есть сомнения, за чё Мартына с Канталом принимали, — сказал Виталий Ткачу. — Я-то только собирался эту тему с угонами да запчастями наладить, а они-то уже давно работали. Ты думаешь, мои пацаны чьи запчасти трилевали по ларькам? — Чё, ихние, что ли? — удивился Ткач. — Ну и их тоже. Да даже на стоянке после них знаешь сколько было запчастей? Мы целый ларёк затарили. Они же по этой теме и работали. Я на них тоже рассчитывал с рынком, если б их не накрыли. Это они, походу, и разобрали эти тачки. — Но щас пока не за это речь, Виталя, — сказал Ткач, немного подумав. — Этот Мартын сказал, что ты знал о том, что их закрыли и продал эти машины кому-то… — Это он так говорит, чтобы самому за них не рассчитываться. Они ж на нём бы повисли, — уже более спокойно возразил Виталий, дочищая голову от засохшей крови. — И Шелест ещё, бля… здравый же пацан… слушает этого Мартына. — Он ещё и подводит видишь как, что у своих машины угнал, типа, говорит, что ты крыса, — сказал Зудя и кивнул на Васю со Штаном. — Прям при всех там сказал. — Чё-о?! — резко повернул голову Виталий. — Это кто из них сказал? Шелест или Мартын? — Мартын, — ответил Ткач. — Мы спросили у него, сможешь это повторить при тебе и обосновать? Он говорит, сможет. И на три часа они стрелку набили на стоянке. Они все приедут. Виталий посмотрел на часы и, не сказав ни слова, вышел из кабинета. Все вопросительно посмотрели на Ткача и Зудя спросил: — А чё ты сказал, что на стоянке стрелка будет? Мы же вроде здесь договорились с ними? — Не лезь, Серёга, — спокойно ответил Ткач. — Он же не драться с ними поехал. На хер, мне здесь трупы нужны, в офисе? Зудя и Штан недоумённо переглянулись. Они не знали Виталия так хорошо, как Ткач и Василий. И Зудя спросил: — А чё мы потом скажем? Стрелка-то здесь должна была быть. — Да сиди, говорю, Серёга, — уверенно сказал ему Ткач и посмотрел на часы. — Не будет никакой стрелки. Щас там бригада у Шелеста уменьшится минимум вдвое, они ж все туда поехали. Нам же лучше будет. Виталий с братом подъезжали к рынку. Толин уже знал, зачем он вёз брата к стоянке. Когда раньше он отвозил Виталия одного на стрелки, он надеялся на его умение разговаривать с братвой и рассчитывал, что всё обойдётся без крови. В этот раз всё было известно заранее, что разбираться уже никто не будет. Но Толян всё же предложил ему с надеждой: — Давай тогда вместе поедем. Может, удастся всё уладить? — Не надо, Толян, сам разберусь, — сказал Виталий, когда они уже припарковывались среди ряда машин рыночных торговцев и покупателей. — Может, не стоит, братуха? Я ж вижу, что ты не будешь разбираться, — сказал Толян. Виталий повернулся к нему и, посмотрев ему в глаза, после небольшой паузы серьёзно сказал: — А какие тут могут быть разборки? В этом-мире надо понимать, что говоришь и кому… Или о ком. А сейчас качать чё-то поздно уже, слово не воробей… — Пошли вместе тогда, — опять сказал Толян, оста- навливая машину. — Не надо, Толян, — покачал головой Виталий.— У них бригада человек тридцать минимум, «шестовики» всё-равно кого-нибудь расколят. Зачем тебе тюрьма? — А тебе? — спросил Толян. — А мне чё её бояться? Чё я там не видел? — ответил Виталий, доставая маузер и проверяя его. — Один идёшь, — покачал головой Толян. — А если кинутся? Запинают, на х…й, толпой… У них наверняка тоже стволы есть. — Да брось, Толян. Они ж боксёры, на здоровье на своё рассчитывают. Я же не буду с ними драться,— спокойно, чтобы убедить брата, ответил Виталий. Он засунул маузер обратно в левую кобуру и из правой достал ПМ. — Мартына завалю, а если кто кинется, постреляю, на хрен, да и всех делов. Толян опустил голову. Он понимал, что если трупов будет много, срок у брата в этот раз будет очень большим. Понимал это и сам Виталий, но поделать с собой ничего не мог. Он посмотрел на Толяна и, положив на его руку свою, серьёзно сказал: — У меня другого выхода нет, братуха. Если я его гденибудь по тихой завалю, никто не будет знать, что это я наказал его. И будут думать, что меня можно безнаказанно крысой назвать или ещё какнибудь. Подожди лучше здесь, отвезёшь меня к родителям потом. Толян грустно кивнул. Виталий помолчал немного и добавил: — Да, Билла надо перепрятать куда-нибудь подальше. Если это дело размотают, мне Джем в зоне житья не даст за своего человека. Нам всем не даст. — Билл Вора в законе убил, и за это получил своё, —, подняв голову, тут же отреагировал Толян. — Это если гденибудь за светофором сидеть будем, там сможем за это пояснить, — возразил Виталий. — А здесь Приморье. Ты же сам слышал, как во Владе чутьли не гордятся тем, что Воров убивают. Вон Бандита уже почти в открытую на себя берут, то одна банда, то вторая. Короче, спрячь Билла подальше. И не вздумай когда-нибудь сказать об этом хоть кому. Мне сидеть долго, и в этот раз, скорее всего, здесь, в Приморье. Толян молча кивнул, соглашаясь. Виталий убрал свою руку с его руки и, засунув ПМ обратно в наплечную кобуру, вышел из машины и пошёл в направлении стоянки. Толян с грустью посмотрел ему вслед и опустил голову. На стоянке было человек восемь на улице. Они удивлённо посмотрели на своего врага, идущего ко входу в помещение, но как только дёрнулись, Виталий на ходу достал из кобуры маузер, и они остановились. Теперь они только провожали его взглядом. Смотря на них боковым зрением, чтобы они не достали вдруг какое-нибудь оружие, Виталий пошёл в комнату охранников. Вместе с Мартыном и Шелестом там было ещё человек семь. Они оживлённо что-то обсуждали между собой. Самого Шелеста Виталий стрелять не собирался. Это был один из самых справедливых спортивных лидеров, и Виталию так и не было по- нятно, каким образом угонщик Мартын смог убедить здравого Шелеста в том, что в пропаже машин виноват не он сам, а кто-то другой, кто раньше угонами никогда не занимался. Мартын стоял боком и что-то говорил всем. Как только Виталий его увидел, он не удержался и сразу выстрелил ему в голову прямо через стеклянную дверь ещё из коридора. До Мартына было не более полутора метров, и Виталий ясно видел, как он отлетел в сторону и упал, но тут же резко вскочил и спрятался за остолбеневшего в испуге Канталова. Пуля попала ему в переносицу, и нос был в крови. Виталий зашёл в конату и, направив ствол в голову озверевшего Мартына, выглядывающего из-за трясущегося от страха Кантала, нажал на спуск. Раздался сухой щелчок. Мартын сразу кинулся к стоящему в углу топору и схватил его. — С-сука, — вырвалось у Виталия от злости то ли на Мартына, то ли на маузер. Но времени передёрнуть затвор у него уже не было. Мартын летел на него с топором, которым Дон с Ольгой рубили дрова на шашлыки. Выскочив на улицу и передёргивая затвор Маузера, Виталий успел вспомнить добрым словом и Гиви, который хранил патроны, скорее всего, в воде. Мартын высунулся в коридор, но тут же заскочил обратно в комнату. Виталий вскинул уже вновь готовое к бою оружие, но Мартын успел спрятаться, и дико кричал из-за стены, высунув топор: — Ну иди сюда! Ну?! Виталий дважды выстрелил по мелькающему топорищу, но не попал. От угла, за которым прятал голову Мартын, полетели куски бетона. Все, кто был в комнате, пригнули головы или присели. Виталий подскочил к окну и, увидев прячущегося за дверью Мартына, просунул пистолет в окошко кассы и направил на него ствол. Те, кто сидел на диване между ним и Мартыном, упали на пол. Мартын кинулся за дверь. Виталий резко вытащил ствол из окошка и кинулся опять к двери, но Мартын успел заскочить обратно за стену. В сопровождении эскорта из двух мотоциклистов на стоянку заехала колонна из четырёх автомобилей. Это привезли на стрелку Наума, чтобы он сказал о том, что это Виталий угнал со стоянки те машины, из-за которых всё и началось. Как боксёрам удалось вынудить Наума на такое, Виталий не понял. Ведь тот прекрасно знал, что ему за это потом будет. Но спортсмены ездили за ним целой колонной на пятый километр, в сопровождении эскорта мотоциклистов. Такая демонстрация силы, видимо, произвела на Наума впечатление, и он пошёл против своего хозяина. Но увидев Виталия, перемещающегося по стоянке с маузером, он задрожал всем телом. Даже Виталий, которому сейчас было в общем-то не до него, увидел его трясущиеся со страха губы. Но не стал обращать на него внимания. Увидев, что спортсмены остались сидеть в машинах, а мотоциклисты тоже остановились и больше не двигались с места, Виталий опять направил маузер на окно. Мартын продолжал прятаться за стеной, но уже не кричал. Пытаясь его увидеть, Виталий ещё раз пробежал от окна до двери. Боковым зрением уловил еле заметное движение со стороны. Это мотоциклисты заглушили мотоциклы и развернули головы к нему, не снимая шлемов. Поглядывая на них краем глаза, Виталий уловил в окне силуэт Мартына и выстрелил в него. Тот успел уклониться и выскочил с топором к двери. Кинувшись опять к двери, Виталий сразу выстрелил туда, заставив Мартына отскочить обратно, и, поймав его в прицел через окно, выстрелил ему прямо в сердце. — Пи…заец, — только и успел произнести Мартын и, выронив топор, рухнул на пол. Сразу наступила полная тишина, в которой звук тихо работающих японских моторов казался громким. Виталий достал из кармана олимпийки несколько патронов и начал дозаряжать маузер. Все, кто был на улице и в машинах, молча смотрели на него, кроме Наума, прячущего свой, взгляд. — Похороните его потом; — спокойно сказал им Виталий и быстрым шагом пошёл к ожидающему его возле рынка Толяну. Нужно было ещё успеть собраться и по, прощаться с родителями и Сашкой. Ни следователь, которому Виталий помог решить семейные проблемы, ни другие связи и деньги уже не могли ничего решить в этом деле. Управление по организованной преступности, в лице Виталия Кляина и Ивана Романюка, быстро раскрутило это дело. Ещё хорошо, что «шестовики» не стали клеить ему нераскрытых Севостьяна с Банзаем, а просто сказали, что «свидетелей в этот раз на стоянке было много, поэтому возьми своё и иди». И сопротивляться Виталию было бессмысленно. Против него дали показания Наум, которого так не вовремя привезли на стрелку спортсмены, переметнувшийся к ним Кантал, и ещё кто-то. Среди свидетелей так же была какая-то женщина, об этом сообщил Виталию следак. И уже сидя в тюрьме Виталий думал, что скорее всего на стоянке находилась тогда и Ольга. Сейчас он уже ни о чём не жалел, знал, на что шёл, и был готов к этому. Огорчала лишь разлука с Сашкой, да ещё тот факт, что рука его уже не была такой твёрдой. Много думал над тем, почему же он не попал в голову Мартына с первого выстрела, с расстояния полутора метров. Их разделяла только стоящая под углом стеклянная дверь. И чтобы оправдать свою верную ранее руку, он спросил у одного из своих сокамерников, мастера во всех делах: — Слышь, Борода, — начал он. — А когда стекло под углом находится, изображение за ним не преломляется? Ну, типа как в воде? Не смещается немного в сторону?