— Разве это запрещено? — Инесса с достоинством выпрямилась. — Что ты задумала? — спросил Олег, резко поворачиваясь к ней. — Я не поспеваю за переменами твоего настроения. — Дорогой, — она призывно улыбнулась. — Какие перемены? С тех пор как я познакомилась с тобой, я хочу одного и того же, опять и опять. По правде сказать, сейчас мне с трудом удается удерживаться, чтобы не свернуть к гостинице. Но, кажется, дела у моего мужа не совсем в порядке. Я думаю, ему нужна помощь. — Ты виделась с ним? — Нет. Но я хотела взять деньги в банке и не смогла. Наш счет арестован. — Это ты называешь «не совсем в порядке»?! Машина повернула направо, огибая металлическую ограду Центрального рынка. Мужик, у которого Олег совсем недавно купил капроновый шнур, теперь предлагал какую-то розовую жидкость в огромном флаконе. Наверняка она рекламировалась женщинам как средство для удаления волос, мужчинам как экстракт против облысения. Темные глаза мужика потаенно мерцали, выглядывая из-под нависших бровей. — Ты не выполнил наше соглашение, и это прекрасно, — сказала Инесса. — Я представлю тебя Борису как своего портного. — Знакомить меня с ним — это обязательно? — Олег проводил взглядом еще одну вывеску «Аптека». — Как же иначе мы будем встречаться? — Инесса с укоризной посмотрела на него. — Меня знают многие в городе. Олег промолчал. Да, у его воздушно-кружевной любимой логика бронетранспортера. — Видишь ли, — еще какое-то время помедлив, сказал он нехотя, — мы уже знакомы с ним. — Так, значит, ты все-таки был у него? — она сбавила скорость. — Да. Но говорили мы не о тебе. Он был так занят, что имел возможность только слушать. Мне показалось неприличным в такой ситуации отвлекать его. — А ну рассказывай! — Инесса требовательно сверкнула на него глазами. Олег коротко изложил историю своего знакомства с Борисом, благоразумно опустив разговор с черноусым. — Так! — она нажала на педаль газа. Машина птицей полетела вперед. На перекрестке дико завизжал тормозами «уазик». Они остановились возле новенького здания из красного кирпича с архитектурными излишествами в виде полос, ромбов и пилястр из нержавеющей стали. Дом вполне мог претендовать на иллюстрацию к провалившемуся на защите диплому по архитектуре. — Офис мужа, — коротко пояснила Инесса. — Вон там, в правом крыле на первом этаже. Они вышли из машины и направились к входной двери. Два бравых охранника в черных парах и галстуках молча посторонились, когда Инесса решительно шагнула через порог. Олег следовал за ней в полуметре, изображая из себя не то делового партнера, не то телохранителя. — Кто вы? Я вас не знаю, — бросила она одному из охранников. — Где Колотов? — Где Колотов?! — повторил Олег с возмущением. Охранники вновь заняли свои места у дверей, суровые и немые, как каменные бабы. Инесса и Олег прошли через небольшой уютный холл, стены которого были расписаны голубыми птицами, летящими, должно быть, в счастливое будущее торгового бизнеса. Едва они повернули в коридор, ведущий к помещениям офиса, как из боковой двери собственной персоной появился Борис, поддерживаемый под руки двумя мощными ребятами в черных кожанках. Это была сцена в духе поздних Советов. Так водили в президиум Л. Брежнева и К. Черненко. Кожанки, по сути, несли Бориса, держа его под мышки. Он едва переставлял ноги и был, видимо, в наркотическом дурмане. — Борис, что это значит?! — Инесса бросилась им навстречу. Олег удержал ее. — Посмотри сюда, — он показал в проем раскрытой двери одного из кабинетов офиса. За широким полированным столом сидело несколько человек. В глубине виднелись еще люди. Очевидно, шли какие-то переговоры. — Послушай, Джон, — сказал один из кожаных другому. — Мне кажется, по этим коридорам ходит слишком много людей. Лучше бы здесь было чуть просторнее. — Не знаю, что посоветовать, — ответил напарник. — Шеф запретил стрелять. Самое тупое распоряжение, какое я когда-либо слышал. — Ребята, мне не нравится, когда русские люди называют друг друга именами безмозглых ковбоев, — сказал Олег. — Мы живем в горах Урала, а не на берегу вонючей Миссисипи. Парни сжали кулаки, на секунду выпустив Бориса. Борис с безмятежно-счастливой улыбкой стал заваливаться на бок. Они вновь схватили его, в ярости глядя на Олега. — Мне это тоже не нравится, — вдруг сказала Инесса. Что произошло в следующее мгновение, Олег не понял. Один из боевиков, тот, что был напротив Инессы, вдруг мощно и с великолепной точностью ударился лицом об ее кулак. Безмерное удивление собственной меткостью отразилось на его физиономии: глаза расширились, а рот открылся. Он повалился на Инессу, словно пытаясь обнять. Инесса, все еще находясь в боевой стойке, скромно посторонилась. Парень нанес еще один мощный удар головой — теперь в керамические плитки пола — и остался недвижим. Второй отпустил Бориса, тут же радостно присоединившегося к лежащему, и выхватил пистолет. Но, должно быть, приказ шефа, запретившего стрельбу, излишне выпрямил его извилины: казалось, он не знал, что делать с оружием. — Осторожно! Здесь нельзя шуметь, — сказал Олег, молниеносно обхватывая пальцами запястье его руки. Пистолет упал на мягкую задницу лежащего на полу бойца. Кроме легкого, хотя сочного шлепка, не было абсолютно никакого шума. Олег с удовлетворением посмотрел на обезоруженного боевика. — Я думаю, теперь мы могли бы распрощаться, — поднимая пистолет, сказал он. — Кажется, мы уже обсудили наши дела. Такое заключение определенно показалось парню поспешным. Однако Инесса опять сжала свои кулачки, столь не понравившиеся его приятелю. — Хорошо, хорошо, — сказал он и поднял руки в знак примирения. — В конце концов, нам не о чем спорить. Ничего, собственно, не произошло. Я готов уступить вам эти трупы. Олег наклонился над Борисом. В этот момент в боковой двери мелькнула чья-то фигура. Он отпрыгнул к стене, прижимаясь к ее холодной гладкой поверхности. Повернул голову. Реакция Инессы была. изумительной: она уже стояла за прямоугольным выступом противоположной стены. Из-за угла с пистолетами в руках выскочили охранники офиса. В то же мгновение из боковой двери появились те, кто вел переговоры. Секунду спустя обе группы уже держали друг друга под прицелами. Ситуация была чертовски знакомой. Но Олег не понимал, ловят его на этот раз или всего лишь убивают. Какая пуля приветит его первой — справа или слева? Когда-то это должно случиться, так что паниковать, пожалуй, не стоит. Он посмотрел на Инессу. Она стояла так, будто всего лишь развлекалась наблюдениями за утренними прохожими. — Серж, наши партнеры ведут себя прилично? — сказал своему соседу высокий белокурый человек несколько флегматичного вида. Серж обернулся. В проеме боковой двери виднелись двое растерянных людей в мешковатой одежде, явно прибывшие из района. Похоже, они не были даже вооружены. — Партнеры рады, что они за нашими спинами, — сказал Серж и вытер лицо тыльной стороной ладони. Боевик, пистолет которого Олег продолжал держать в руке, дружески махнул ему, предлагая вернуть оружие. Напряжение возрастало. Охранников было четверо, противоположная сторона насчитывала троих, но вооружены они были не пистолетами, а короткоствольным автоматическим оружием. У кого не выдержат нервы? Кажется, тут собрались люди серьезные, болтовни не любят, щелчок под чьим-нибудь каблуком ослабшей керамической плитки может привести к всеобщей пальбе. Настоящие супермены, рука не дрогнет — пристрелят любого, как зайца. Безоружный боевик делал настойчивые знаки Олегу, не решаясь, видимо, нарушить священное безмолвие. Он казался не только миролюбивым, но и весьма разумным человеком. Олег был чужаком для той и другой стороны, поэтому все лишь наблюдали, никто не вмешивался. Однако здравомыслие боевика имело свои пределы. Едва пистолет оказался в его руках, он с силой ударил им по голове не ожидавшего такого безумия Олега. Последними звуками, услышанными Олегом, были автоматные очереди. Последняя промелькнувшая мысль выглядела столь же оригинальной: упредить противника не удалось, ну что ж, всего лишь одним трупом будет больше. ГЛАВА ВОСЬМАЯ Очнулся он на каких-то тюках в салоне небольшого самолета, вероятно, «АН-2». Мрачной окраской салон походил на тюремную камеру. Должно быть, только что взлетели: в иллюминаторе совсем близко покачивалась земля. Олег пошевелился. Видимо, ему ввели какой-то препарат — невозможно, чтобы от удара по голове обморок оказался таким продолжительным. В теле звенела пустота, мышцы едва ощущались. — Смотри-ка, Джон, твой приятель очухался первым, — услышал он чей-то низкий, грубый голос. — Это потому, что ты саданул ему от души. Он хочет повторения. — Пусть отдохнет, — отозвался другой, должно быть, Джон. — У него впереди много работы. А повторить никогда не поздно. Обладатель низкого голоса захохотал, как хохотали бы звери, если бы они были столь же глупы, как человек, и находили в этом мире хоть немного смешного. Олег повернул голову. Пассажирские кресла в салоне были убраны, их заменяли две скамьи, тянувшиеся вдоль бортов. На скамьях сидело человек десять-пятнадцать, среди них оба боевика в кожанках и Серж. Рядом с Олегом лежали двое в мешковатых костюмах, а чуть поодаль — Борис. Все, казалось, мирно спали. Встав со своего места, к Олегу подсел высокий белокурый человек в серой тройке, тот, что в коридоре офиса стоял рядом с Сержем. — Если вы находите, что с вами плохо поступили, можете подать жалобу, — сказал он. — Мы рассмотрим ее не позже чем через месяц. — Превосходно. Не скажете ли, как вас зовут? — Предпочитаете правду или небольшую ложь? — Правда несколько лучше, — Олег сделал усилие и сел, прислонясь к лежащему поперек тюку. — Владислав Дублонов, — сказал белокурый. — А ваше имя Олег, ваша фамилия Шурыгин? Олег кивнул. Ему нравились вежливые люди. Это хорошие люди. Если только после вежливого разговора не стреляют в вас из пистолета. — Вы родились и выросли в деревеньке Карпята, теперь уже не существующей? — продолжал Дублонов.